Скорпиус метнулся было к двери, как Луи, неожиданно посерьезнев, ткнул пальцем назад.

— Фламель и камень!

— И моя трава! — ахнул Ал, окинув взглядом свои бесценные кадки с коноплей.

Портрет алхимика аж оживился, чуя грядущую беготню. Альбус грубо сунул философский камень в котелок, а Луи, схватив портрет за края рамы, забегал по гостиной. Конопля так и осталась стоять шеренгой веселеньких фикусов у окна.

— Наверх, — прошипел Скорпиус и, как только друзья пропали из виду и на втором этаже захлопнулась дверь, натянул на лицо дружелюбную улыбку и отодвинул задвижку.

На пороге стоял высокий брюнет атлетичного телосложения, одетый в форменную одежду Отдела мракоборцев, впрочем, чтоб распознать в нем мракоборца, достаточно было взглянуть на настороженное выражение лица и взгляд, словно заранее сканирующий всех и все на предмет незаконного оружия и артефактов.

— Привет, Джеймс, — расплылся в улыбке гувернер, прижавшись щекой к двери.

Джеймс Поттер, шарахнувшись от него, как от самого дьявола, кивнул и, не дожидаясь лишних приветственных реплик, зашел в квартиру.

— Это что? — подозрительно спросил он, указав на кадки с «веселящей травкой».

— Алоэ, мне бабушка прислала, — не моргнув, пояснил Скорпиус. — От насморка.

— Шестнадцать кустов?

— У меня хронический гайморит.

— А почему на коноплю похоже?

— Откуда тебе знать, как выглядит конопля, ходячий ты логотип программы за здоровый образ жизни?

Джеймс, оторвав взгляд от кадок, с ног до головы осмотрел Скорпиуса и, ничего не объясняя, начал шарить по закуткам, в поисках чего-то.

— И что ты ищешь? — усмехнулся Скорпиус. — Папа послал?

— Да, папа послал, — прогнусавил Джеймс. — В министерстве очень хотят знать, каким образом в этой квартире так играют со смертью.

— Министерство очень переживает?

— А ты не отрицаешь, что здесь что-то происходит?

Скорпиус спокойно покачал головой.

— И что конкретно ты ищешь? — улыбнулся он. — Может, я помогу тебе найти.

— Сначала из архивов министерства пропадает бесценный дневник Николаса Фламеля, а затем и портрет все того же Фламеля, единственного создателя философского камня. И вдруг, полгода спустя, неожиданно воскресает Луи.

— Сам выстроил связь, или помог кто?

Джеймс раздраженно прищурился и выхватил волшебную палочку. Скорпиус же, явно уступающий молодому мракоборцу в таланте чародея, вскинул бровь и взглянул на гостя, как рестлер на наглого тощего подростка.

— Мой отец узнает об этом, — сорвалось с тонких губ гувернера и тот, поняв, что ляпнул, захохотал.

Ничего не понимающий Джеймс возмущенно уткнул палочку в грудь Малфою, а тот, кокетливо ударив его по руке, кажется, особо не испугался.

— Где портрет Фламеля? — отчетливо спросил Джеймс.

— В душе не ебу, — покачал головой Скорпиус. — Почему как если что-нибудь пропадает, так сразу приходят ко мне?

— Может, потому что ты тыришь все, что плохо лежит?

— Вполне возможно, но аргумент, скажем так, не на пятерочку.

Волшебная палочка еще сильнее уткнулась Скорпиусу в грудь, и тот, закатив глаза, не придумал ничего лучше, чем отвлечь Джеймса лучезарной усмешкой и просто-напросто вырвать палочку из цепких пальцев.

Фортуна, как обычно, мало того что не собиралась покидать своего белобрысого любимчика, напротив, словно стояла у него за спиной и благословляла на очередную бессмысленную и бездумную аферу.

— Какого? — возмутился тоном не мракоборца, а школьника Джеймс. — Думаешь, не отниму?

— Думаю, отнимешь, — азартно протянул Скорпиус и не придумал ничего лучше, чем заткнуть волшебную палочку за ремень джинс, ниже спины. – Я, может, и хочу, чтоб ты отнял…

Бедный Джеймс Сириус Поттер! Не сразу же он понял, актер какого уровня играет с ним по собственным правилам.

Со второго этажа, свесившись с перил лестницы осторожно выглянули Ал и Луи, которые предвкушали грядущий спектакль.

— И все? — вскинул брови Джеймс и, вытянув руку, сунул ее в джинсы Малфоя, дабы вернуть свою палочку.

Почувствовав ниже спины руку гостя, Скорпиус чуть покраснел и, хлопая искрящимися от счастья глазами, расплылся в улыбке.

— Я знал! Я знал, что это взаимно! — воскликнул он и очень крепко обнял молодого мракоборца.

— Что? — побледнел Джеймс.

— Принесите «Оскар», я лично вручу его Скорпиусу, — прошептал Ал.

К своему ужасу поняв, что так обрадовало Малфоя, Джеймс дернулся и резко вытащил руку из его штанов.

— Малфой, я тебя… — прорычал Джеймс, попытавшись вырваться из цепких объятий.

— Я тоже, — прошептал Скорпиус.

— Достань палочку из штанов!

— Достану. Мы оба достанем, — блеснул глазами Скорпиус, хлопнув бедного Джеймса пониже спины.

И, пользуясь тем, что брыкаясь в его нежных объятиях озабоченного гомосексуалиста, Джеймс не видит ничего за своей спиной, Скорпиус, поймав взгляд друзей, одними губами прошептал: «Прячьте портрет и дневник».

Луи коротко кивнул, все поняв и, дернув бесшумно хохочущего Ала за руку, скрылся.

— Да ты больной! — наконец оттолкнув от себя Скорпиуса, рявкнул Джеймс. — Я не такой!

— Ты – нет, но твои руки — очень даже такие, — усмехнулся Скорпиус. – Эх, надо было сэлфи на память сделать.

Джеймс побледнел еще сильнее. А Скорпиус, шагнув к нему навстречу, заставил его попятиться назад и напрочь забыть о том, что он вообще-то мракоборец.

— Так что ты искал? Портрет и дневник Фламеля? — вкрадчиво спросил Скорпиус.

— Отойди от меня.

— А на что ты готов, чтоб я проговорился?

Джеймс уже пятился к двери и лихорадочно думал. Скорпиус, вытащив-таки из «тайника» его волшебную палочку, поковырял ею в кадке с коноплей.

— Я вызову отряд мракоборцев! — пригрозил Джеймс.

— Вперед, — улыбнулся Скорпиус. — Я всем расскажу, как ты польстился на мое тело нецелованное-небалованное. Не для тебя роза цвела…хотя… ладно, вру, для тебя.

Все. Этой мерзкой фразы вполне хватило для того, чтоб несчастный и абсолютно гетеросексуальный Джеймс Поттер, опасливо забрав свою волшебную палочку, скрылся за дверью, едва не впечатав в нее лицо Скорпиуса, кинувшегося «попрощаться», а потом, судя по звонкому хлопку в подъезду, трансгрессировал подальше от Шафтсбери-авеню.

— Ты виртуоз, знаешь? — протянул Луи, спустившись в гостиную.

— Знаю, — кивнул Скорпиус.

— Я думал после нефтяной скважины в сарае и батальона П.И.Д.Р. меня уже ничего не удивит. Но я ошибся, друг мой. Наплести Джеймсу о своих «чувствах» и едва ли не изнасиловать…

— Наплести? — удивился Скорпиус.

Альбус вытаращил глаза.

— Я говорил, он педик! — торжествовал он.

— Ал, ну какого? Я, правда, наплел, — подтвердил Скорпиус. — Иди лучше, Фламеля в ванной закрой, его вопли, небось, в подъезде слышно.

Альбус подозрительно зыркнул на друга, но портрет алхимика действительно разорался и пришлось-таки прятать его. Ал поднялся по лестнице и шагнул в свою комнату, где таился портрет.

— Луи, — мечтательно протянул Скорпиус, опустив голову на его плечо. — Я влюбился.

Луи строго дернул плечом и зарядил другу суровый воспитательный подзатыльник.

— Фу-фу-фу, Скорпиус. Я не позволю тебе утонуть в голубой трясине, — прогремел оборотень.

— Толерантность, слышал? — обижено потирая затылок, буркнул Скорпиус.

— Слышал, но соблюдать не собираюсь. Я выбью из тебя всю пидорасню.

— Да не гей я! — простонал Скорпиус. — Я этот, как его … пансексуал.

Луи, снова треснув его по голове, закатил глаза.

— Ты гей, Скорпиус.

— Я не гей. Я же люблю Доминик.

— Тогда какого ты лезешь в узкие круги гомиков?!

— Я любознательный.

— Он просто педик! — крикнул Альбус со второго этажа.

Скорпиус тяжело вздохнув, зыркнул на Луи и, увернувшись от очередного воспитательного подзатыльника, поднялся на второй этаж.

«Срочно» — подумал Луи. — «Срочно откапывать Доминик».

====== Самый странный оборотень. Под стать своим похоронам ======