Путники не зря шли всю ночь. На заре они вышли к придорожной таверне - приюту странников в этих негостеприимных краях, где заметили ту самую телегу, оставленную рядом с конюшней. Пустую.

Гости таверны надолго запомнили свой завтрак, и годы спустя рассказывали эту историю детям и внукам, пугая их перед сном.

Было раннее утро, когда путешественникам и сельскому люду, встающему спозаранку, пора собираться в дорогу. В просторном помещении на первом этаже постояльцы завтракали, сидя на лавках за длинными столами, кто-то разговаривал, кто-то молчал, не совсем проснувшись. В очаге потрескивали угли, согревая в пузатом котле остатки щедро сдобренной маслом полбы, добавляющей собственный аромат к запахам давно не стиранной одежды и тяжёлому духу, копившемуся здесь годами как ненужный скарб у завзятого коллекционера старья. Атмосфера спёртая, но мирная и сонная. Ночь прошла спокойно, оборотни отвылись где-то вдалеке, грызни ночных хищников слышно не было - толстые стены и мощная дубовая дверь служили надёжной защитой от нечисти. И тут надёжная дверь с грохотом рухнула на пол, впуская поток свежего, прохладного воздуха.

В проёме, на фоне рассветного неба, стоял молодой амбал и вертикально держал перед собой большую лопату. Не говоря ни слова, он боком протиснулся внутрь и в оглушительной тишине стал обходить столы, разглядывая сидящих за ними едоков. Лопату он так и держал перед собой.

- Этот? - спросил он басом у лопаты, указывая на одного из бородатых возниц.

Прислушался, как будто та ему что-то неслышно отвечает.

- Ладно, - уронил бугай и пошёл дальше.

Все ошалело наблюдали за происходящим.

- Этот? - ткнул он в другого бородача.

Видимо, лопата подтвердила, да, этот, потому что детина тут же врезал по носу бородатого мужичонку. Тот упал на пол без сознания. А амбал продолжил деловито совершать обход.

Никто не понимал, почему досталось именно этому мужичку. В чём он провинился и виноват ли вообще? Кто будет следующим? Люди в панике жались по углам; два лесоруба синхронно бросились под стол, стукнувшись лбами; кто-то попытался улизнуть, но наткнулся на протянутую лопату и строгий взгляд бугая. Он погрозил пальцем и молча указал на скамейку.

- Этот? - и впечатлительный путешественник сам без сил сполз вниз, не дожидаясь вердикта шанцевого инструмента.

Толстый разбойник подскочил сзади и огрел бугая по голове табуреткой. Тот развернулся, отобрал табуретку и насадил её на голову смельчака, пристукнув для верности кулаком. Хорошо вошла. Когда разбойника откачали, табуретку пришлось ломать на части, чтобы снять.

Амбал обошёл весь зал, оглядел бледные лица и решил:

- Ладно.

Взял за ногу оглушённого мужичка и потащил на выход.

- А деньги? - проблеял хозяин таверны. - Он не заплатил. Денег нет.

Бугай повернулся, задумался на минуту и пробасил:

- А если найду?

Трактирщик сглотнул, затрясся и пролепетал:

- Не надо. Денег не надо.

- Ладно. Денег не надо. Надо молока и пирогов.

Хозяин мухой метнулся на кухню, приволок кувшин молока и кусок пирога с капустой. Нежданный посетитель благосклонно принял дар, в два укуса прикончил пирог, гулкими глотками выпил молоко, со счастливой улыбкой вернул кувшин и одобрительно хлопнул хозяина по плечу.

- Спасибо! - а потом добавил: - Ещё мёд нужен.

Наконец, детина ушёл со своей добычей и горшочком мёда, оставив трактирщика растирать отбитое плечо.

Чтобы им не мешали, допрос решили провести на конюшне. Быня приводил мужичка в чувство лёгкими шлепками ладонью по щекам, отчего голова подозреваемого моталась от плеча к плечу, а лицо приобрело пунцовый цвет. Наконец возница застонал, пришёл в себя и воззрился на обильно обляпанную молоком мрачную физиономию.

- Шотакое? - прогнусавил он.

- Идол? - спросил Быня.

- Кутьма я, - открестился мужичок.

Быня подумал и приставил к распухшему носу Кутьмы кончик черенка.

- Куда идола дел, голубчик? - звонким голоском поинтересовалась лопата.

Возница скосил глаза на говорящий инструмент и жалобно заныл.

- Помычи мне тут! - пригрозила лопата. - Последний раз спрашиваю, где идол?

- Не знаю. Меня Гуфель усыпляет, чтобы я не видел куда едем, - залебезил мужичок.

- Подробнее!

- Да не знаю я, - скулил Кутьма. - Он колдун и помощник другого колдуна. В полдень усыпил, ночью я тут проснулся.

- А сам он где?

- Наверху спит.

- Ясно. Быня, идём обратно.

Детина снова прошествовал через зал, мимо бросившихся врассыпную, не успевших улизнуть за время его отсутствия, людей. В одной руке зажата лопата, во второй болтался Кутьма. Тот тихонько приговаривал, впрочем, не надеясь на то, что его послушают:

- Я сам могу идти. Я могу идти сам...

Они поднялись на второй этаж по скрипучим ступеням, возница указал нужную комнату. Большинство посетителей ночевали вповалку внизу, колдун же отдыхал в отдельной спальне.

Минуту Быня переводил взгляд с лопаты на Кутьму и обратно - руки заняты, открыть дверь нечем. И тогда Быня пнул дверь ногой. Обычно двери у него проваливались внутрь, реже пролетали часть пути, но эта стоймя влетела в комнату, грохнув о противоположенную стену. Раздался вскрик, звон стекла, и дверь плавно упала на пол, явив разбитое окно и башмаки на полу.

Комната была небольшая, половину её занимало ложе со скомканным одеялом, справа на стуле осталась остроконечная шляпа. Быня вошёл в комнату и выглянул в окно. Внизу лежало скрюченное тело колдуна. Парень было примерился своей ступнёй к ставшим бесхозным башмакам, но только досадливо крякнул - нелегко найти обувь на такие лапищи. Шляпа тоже никуда не годилась, но под ней обнаружилась тощая котомка. Быня половчее взял возницу за шиворот, а второй рукой попытался удержать лопату вместе с сумой.

Кутьма тут же извернулся, послышался треск материи, и, оставив ворот рубахи в кулаке у Быни, возница бросился бежать.

- Стоять! - завопила Фифа.

Тот услышал и припустил быстрее. Но далеко убежать ему было не суждено. Мужичок так торопился, что споткнулся на лестнице, кубарем скатился вниз и свернул себе шею.

- М-да. Следствие принимает неожиданный оборот, подозреваемые мрут как мухи, - негромко заметила дриадочка, когда они спустились вниз. - Прямо эпидемия.

Хозяин заведения в ужасе рассматривал мёртвое тело.

- Что это? Как это? Это ты его? - спросил он Быню.

- Нет. Сам.

- А его товарищ?

- В окно выпал.

- Тоже сам?

- Да. Пальцем не тронул. Эпидемия, - многозначительно произнёс Быня и ушёл, никем не остановленный.

Они осмотрели труп колдуна, но ничего интересного не нашли. Только амулет забрали, да заодно конфисковали осиротевших лошадей с телегой. В ней Фифа обнаружила несколько свежих листьев и маленьких веточек. Дриадочка их тщательно исследовала и сделала вывод:

- Вчера они заезжали в лес. А подходящий лес поблизости только один, до других не успели бы добраться. Мы тоже мимо него прошли. Так что нам туда, будем искать, где они проехали.

В котомке колдуна, помимо личных вещей и пары монет, лежал журнал сборщика податей, с пометками о расположении окрестных деревенских капищ и надписью на обложке "Архив".

Не выспавшийся Быня дремал, сидя в телеге с поводьями на коленях, Фифа щебетала, лошади шли сами. Шли уверенно, по привычному для них маршруту и к полудню добрались до леса, свернув на еле приметную дорожку. Парень уже храпел, Фифа вылезла из черенка и, любуясь деревьями, поедала мёд из горшочка, слизывая лакомство с пальцев. Других дриад рядом не ощущалось, что странно, ведь зелень радовала глаз. Они ехали по лесной дороге всё глубже в чащу, лес становился гуще, ветки над головами создавали зелёный полумрак, пахло сырой древесиной и прелыми листьями.

Стоящий у дороги мёртвый ствол дерева заскрипел, зашевелился, открыл алые глаза и толстым суком перегородил путь.