Annotation
Благодаря особому складу ума и незаурядным способностям, пешка не вписалась в план гроссмейстера. Преступление, сбор улик, опрос свидетелей и прочие безобразия прилагаются. И немного фантазии.
Медведев Анатолий Дмитриевич
Медведев Анатолий Дмитриевич
Идол
Тело жреца обнаружил его помощник Быня, придя утром на капище. Жрец был убит ударом в затылок. Кроме того, пропал вкопанный в землю деревянный идол местного бога Ба-Бу, оставив после себя глубокую яму. Хороший идол был, намоленный, да ещё и налоги на него только-только заплатили. Возможно, его и пошёл проверить ночью жрец, встревоженный известиями о похищениях кумиров.
Капище находилось в трёх сотнях шагов от деревни, в небольшой роще. Быня шёл туда подмести и убрать мусор - площадка должна быть чистой несмотря ни на что, это он заучил твёрдо. Ночная роса приятно холодила босые ноги, рассветные сумерки скрадывали очертания предметов, в кронах деревьев раздавались первые трели птиц. Помощник недовольно поцокал, увидев учинённое безобразие, подобрал и выкинул в заросли крапивы пару камней, непонятный кусок металла на короткой палке, глубокую железную миску, подмёл вокруг и, удовлетворившись результатом, отнёс тело жреца в дом старосты.
- Вот, - сказал Быня, укладывая труп на топчан.
Весть моментально разнеслась по деревне. Жители осмотрели всё капище, но следов убийцы не нашли - Быня своё дело знал. Послали за королевским дознавателем в соседнее село - там шло расследование такого же похищения, а окрестные леса и поля прочёсывал гарнизон расположенной неподалёку крепости Волчий Клык, стерегущей границу. Крестьяне были бы рады, если бы розыск вёл воевода, как в прежние времена, но модные веяния докатились и до королевства Фисташей. Теперь, вместо доброй зуботычины, основными способами дознания стали занудство, дыба или их кошмарное сочетание с другими орудиями, если дело доходило до королевского секретаря - главы секретной службы, поклонника всего нового. Но выбирать не приходилось, а люди волновались. Кража идолов - явление чрезвычайное, а при их массовом исчезновении, ближайшие земли могли вовсе лишиться волшебной защиты от магических атак. И раньше кражи обходились без убийств.
Быню не подозревали - он не умел врать. А на вопрос, не заметил ли он чего-нибудь необычного, ответил, хорошенько подумав:
- Комары не кусали.
Чтобы не путался под ногами при подготовке к тризне, его отослали ещё раз поискать пропавшего идола. Помощник жреца заново обошёл капище, с лёгкой досадой собрал пару странных камней, ещё одну несуразной формы миску и ещё одну железяку на палке. Или ту же самую. При свете дня на ней была заметна запёкшаяся кровь. Минут пять Быня стоял с этой штуковиной в руке, пытаясь вспомнить её название. Такими гномы по камням стучат. Не смог.
- Ладно, - сказал он и с силой зашвырнул её в заросли крапивы, чтобы больше не видеть.
Его "ладно" совсем не походило на небрежную отмашку или лёгкое согласие. Этим "ладно" можно было ковать железо и крушить стены. Произносилось оно с расстановкой, с ударением на обе гласные: "лАднО".
Вслед за киркой улетели миска и камни.
- Что он делает?! - шёпотом возмутился сидящий в кустах Ортазеб. - И каску с рудой выкинул!
- Я в крапиву больше не полезу, - нервно отозвался безостановочно чесавшийся Замудон.
Вокруг двух демонов валялись кучки дохлых комаров, польстившихся на ядовитое тепло.
- Искал бы быстрее, перед другими бы успели подкинуть, - проворчал Ортазеб. - А этот нам всё испортит, хотя первым должен о гномах орать. Вот что, надо ему внушить, чтобы принёс улики селянам.
- И пусть сам за ними в крапиву лезет, - злорадно скалясь, одобрил второй демон.
- Займись им. А я посмотрю, что в деревне происходит.
Демоны разлетелись.
Быня возвращался с капища, когда перед ним возникла красная, голая тварь.
- Слушай меня внимательно, человек! - выпучив глаза и всё время почёсываясь, возвестила тварь. - Сейчас ты пойдёшь обратно, найдёшь всё то, что выбросил в крапиву...
Замудон привык смотреть на людей свысока. И благодаря своим способностям, и за счёт размера, довлея над смертными. Но с Быней этот фокус не прошёл. Детина был саженного роста, в двери входил боком (плечи мешали) и пригнувшись (притолоки ломались), руки величиной как не у каждого мужика ноги. Только лоб подкачал. Узкий был лоб, но крепкий. Как говорил древний мыслитель о таких людях: "в незнании - сила". Заподозрить знания у Быни не мог даже самый наивный. Редкие мысли формировались долго и мучительно, прокладывая глубокую морщину над надбровными утёсами. Пока тварь разглагольствовала о пользе крапивных процедур, Быня думал.
- Ты человек? - наконец спросил он, ковыряясь в ухе. Внутри что-то чесалось - слова демона в истерике метались по вялому мозгу, занятому управлением могучим организмом и не имевшему сил откликнуться на внушение.
- Какой я тебе человек?! - вскинулась тварь. - Я демон! А ты...
Договорить он не успел. Быня думал медленно, зато действовал решительно и быстро, не отвлекаясь на глупые сомнения. Слово "демон" вызвало рефлекторную реакцию: детина перестал ковырять в ухе и ладошкой так шлёпнул тварь, что она рухнула. Не дав ей опомниться, он схватил тварь за ноги и со всей силы приложил её об дерево.
Так закончил своё земное существование Замудон. Считается, что демоны бессмертны, но чтобы снова воплотиться и подняться из нижних миров, требуется много времени и сил.
Не выпуская ног твари, Быня замер, уставившись вдаль. Тяжкие думы одолевали его: демон, капище, идол, проверка. Проверил: капище в порядке, идола нет. Демон по дороге домой. Не на капище. Значит, рассказывать старосте не надо. Но кому-то рассказать надо.
- Дядько! - осенило парня.
Он зашагал к дому, волоча за собой дохлую тварь. Больше ему никто не повстречался - население деревни столпилось у дома старосты, а чужаки не торопились познакомиться с героем.
Быня был сиротой и жил на околице у дяди-пропойцы, помогая по хозяйству. Колоть дрова ему не доверяли - слишком сложно и опасно для окружающих. Полешки, разлетаясь в стороны, могли проломить стену. А вот натаскать воды или вскопать огород - это запросто. Копал детина даже не за двоих, а человек за пять, как минимум. Обычный крестьянин копает так: воткнёт лопату в землю, нажмёт ногой, перевернёт ком, не торопясь разобьёт. Долго и нудно. Быня за это время успевал несколько раз вдавить лопату одними руками, выворачивая целые пласты почвы. Парень часто помогал с грядками соседям, а те расплачивались за работу едой. Лопата у него была своя, раза в полтора крупнее обычной, с толстенным дубовым черенком. А как сноровисто он копал ямы! За последние годы на каждом подворье появились новые колодцы, причём немалая часть из них планировались как ямки под картошку. Карьеры возникали внезапно и в неожиданных местах, пока не удалось втолковать Быне, что больше - не значит лучше; что надо вовремя останавливаться. Он был плохо приспособлен к созидательной деятельности, но оставлять без дела такого видного парня глупо, поэтому его определили в помощники жреца.
Дядя спал в гамаке, во дворе, отходя после вчерашней гулянки и пропустив утренние новости.
- Дядько? - тормошил Быня пьяницу, пока тот не разлепил один глаз.
- Ну чего тебе?
Парень приподнял трофей:
- Вот. Пришиб.
Дядька попытался сфокусировать взгляд. Сквозь похмельную пелену проступало какое-то красное пятно.
- Кровищи-то... Если никто не видел - прикопай в овражке, - посоветовал старый разбойник, тут же всё забыл и отключился.
- Ладно, - согласился племянник и потащил демона к оврагу.
