- Два!

Когда парень от пощёчин отлетал в сторону, то ефрейтор снова ставил его на место и считал:

- Один, два, три, четыре, пять!

Несчастный упал на землю и попытался встать, но ефрейтор положил на него ногу и приказал:

- Не вставать!

Он стал бить ногой по спине лежащего и считать:

- Шесть, семь, восемь, девять, десять!!! Теперь вставай!

Парень, качаясь, поднялся на ноги, но упал назад...

Оба ефрейтора занялись разговором, а в конце Кулаков стал бахвалиться:

- Мои такую песню разучили, какую ни в одном полку не знают. При ходьбе она особенно хороша.

- Интересно, что же это за песня, которую не знают в полку?

- Есть такая песня, но я тебе не скажу, а то и ты её разучишь, - ответил Кулаков своему соседу ефрейтору. Тот стал настойчиво спрашивать:

- Так, что это за песня?

- Нет, как ты хочешь, так не будет, - уклонился от ответа Кулаков, довольный собой.

- Ты говоришь о песнях, но на свете нет таких диких людей, как эти. Звери они, а не люди. Ходить не умеют, петь не умеют, что они вообще умеют - не понимаю.

Кулаков засмеялся над словами соседа и, словно смотрел на него сверху вниз, бросил снисходительный взгляд в его сторону. Он приподнял высоко брови на некоторое время, постоял так, затем, вытянув указательный палец, начал:

- Для всего есть лекарство, и необходимо только это лекарство. Не зная, какое нужно лекарство, ничего не сделаешь даже в самом простом деле. Всё можно сделать, я это говорю потому, что сам проверял. Попробуй и ты тоже найдёшь средство; только тогда твои десять научатся петь и шагать.

- А ты какое средство нашёл?

- То, что нашёл я, это моё, а ты ищи сам для себя, - сказал, улыбаясь, Кулаков. Сосед стал злиться, но чтобы оправдаться, сказал:

- Военный устав не позволяет думать и искать. Там всё продумано и найдено, только нужно применять это обязательно в жизни.

Произнесённые слова показались ему такими мудрыми, что он даже улыбнулся. Кулаков приподнял плечи, посмотрел в сторону своей десятки и сказал напоследок:

- Ладно, посмотрим завтра, чья десятка будет лучшей. До встречи, мой сосед.

- До свиданья, Кулаков. Увидим чья десятка окажется лучшей.

Кулаков, улыбаясь, вернулся к своим солдатам и первое, что он им сказал, было:

- Петь бо-оо-о!

Он покатился со смеху, но видя, что никто не смеётся, тогда добавил:

- Они шагают так, как ходит осёл тяжёлой рысью под многопудовой поклажей. Одним словом, лучше нас сегодня никто не научился. Ну, спойте ещё. Становитесь по местам!

- Смирно! Напра-во!

Новобранцы резко повернулись и, стоя ровными рядами, смотрели вперёд. Кулаков обошёл их со всех сторон и остался довольным собой. Потом он повернулся в сторону соседней десятки и засмеялся про себя.

- Вперёд шагом марш!

Новобранцы зашагали в ногу. Когда немного прошли, Кулакову захотелось послушать песню:

- Запевай!

Пока Кулаков вёл разговор с соседом ефрейтором, тем временем его солдаты разучили песню ещё лучше и у них получалось хорошо. Ефрейтор слушал песню, смотрел на ходьбу, потом, не удержавшись, крикнул от радости:

- Маладцы, харашо!

К тому времени из казармы донеслись звуки свирели, которые звали в казарму. Кулаков повернул солдат, остановил их и приказал всем десятерым:

- Слышите, если кто-нибудь спросит, кто вас научил петь, то в один голос отвечайте: ефрейтор Кулаков! Вы меня поняли?

Когда солдаты дружно ответили, тогда он их повёл за собой в казарму. Петь им больше не разрешил, боясь, что песню узнают другие. Шёл Кулаков со своей десяткой, и сердце у него от радости прыгало в груди. Он высоко поднимал ногу и резко опускал на землю, подобно возбуждённому барану. Голову задрал так высоко, что из ноздрей свистел ветер. Ему виделось, как офицер похвалит его:

- Маладец!

От этой радости ефрейтор уже ни о чём не думал...

Когда десятки собрались у казармы, офицер остановил их во дворе и, построив в ряд, скомандовал:

- Смирно!

Он прошёл вдоль ряда вниз и на каждом солдате задерживал свой взгляд. Ему хотелось узнать: "Как их научили?" Этот вопрос с макушки его головы глядел внимательно на каждого солдата.

Новобранцы стояли как положено: ни один из них не шевелился, и офицер был очень доволен собой. На сердце у него стало радостно, и он представил себе, как полковник его похвалит, как скажет ему: "Маладец!" Офицер думал о том, какой же ответ он даст полковнику, затем лицо его просветлело:

- Рад стараться!

Он в последний раз оглядел солдат, потом скомандовал:

- Нале-во!

Все резко повернулись, но опять один вместо налево повернулся направо.

- Эй, иди сюда!

Парень вышел из ряда и вытянулся перед офицером.

- Ефрейтор Кулаков!

- Я, ваше благородие! - взяв под козырёк, крикнул Кулаков. - Слушаю вас!

Он стоял перед офицером, ожидая указаний. Офицер указал рукой на оплошавшего солдата и сказал:

- Твои десять хорошо научились поворачиваться, возьми и научи этого тоже.

Хотя у Кулакова никто из десяти не ошибся, всё равно он счёл за честь, что офицер дал ему такое поручение. Ефрейтор опять поднёс руку к виску и коротко ответил:

- Слушаюсь, ваше благородие!

Он повёл солдата за собой, и привёл его в дальний конец двора. А офицер продолжал командовать:

- Смир-но! Напра-во! Нале-во!

Молодёжь красиво исполняла команды, и под конец офицер похвалил их:

- Маладцы!

- Рады стараться, ваше благородие! - в один голос прокричали солдаты, но из-за того, что многие не могли произносить русские слова, получалось так: кто знал, тот говорил, а другие вторили:

- Ау, ау, ау, ау!

Но всё равно получилось хорошо, и офицер остался доволен. Он уже хотел отпустить солдат, но вспомнил про новую работу и сообщил:

- Завтра утром вы все должны почистить пятизарядки так, чтобы они блестели.

Было видно, что офицер говорит не совсем спокойным голосом, но что случилось, этого никто не понимал. Он в последний раз скомандовал:

- Смирно! Разойдись!

Новобранцы направились в казарму. Все ждали ужина.

Со двора доносился непрестанно крик:

- Нале-во! Напра-во! Кругом!

Это Кулаков учил солдата, допустившего ошибку. Ефрейтору хотелось проявить себя перед офицером, и он старался с большим усердием. Кулаков восседал на чурке и оттуда подавал команды. Солдат устал и с трудом стоял на ногах, но всё равно выполнял команды.

Через какое-то время офицер пришёл к Кулакову и стал командовать сам.

- Нале-во! Только рысью!

Солдат начал бежать, но офицеру это не понравилось, и он прикрикнул на него:

- Не бегом, а рысью!

Парень уже не знал, что ему делать, но тут к его счастью свирель возвестила о времени ужина. Офицер всё же скомандовал:

- Стой!

Солдат застыл на месте и стал ждать дальнейших приказаний.

- Нале-во! Напра-во! Нале-во! Напра-во! - быстро начал командовать офицер, затем подозвал солдата:

- Ко мне!

Парень подошёл.

- Если ещё раз ошибёшься, то буду учить тебя так каждый раз. Понял?

- Я больше не ошибусь, - ответил солдат.

Офицер, подобно сплетнику, сообщил ему:

- Пойдёшь один раз вне очереди в караул. Теперь ступай.

- Слушаюсь, ваше благородие! - приложив руку к виску, сказал солдат и ушёл.

Новобранцы, заслышав зов свирели, высыпали во двор, дребезжа своими медными котелками. Каждый бежал на своё место. Окликивали друг друга. Раздался голос офицера:

- Смирно!

Все уже стояли на своих местах, и никто даже не пошевелился.

- Справа налево! Раз, два! - послышалась снова команда.

Когда закончили счёт, офицер построил их по двое и отправил ужинать.

Во время движения несколько раз пробовали запеть какую-нибудь песню, но из этого ничего не выходило - петь ещё не умели. Кулакову хотелось, чтобы его десять солдат спели, но, подумав, он им приказал:

- Никому из вас не петь!