Иан встал перед ней на колени и нежно стер с ее щек слезы.

— Такая отважная, а сбежала, — произнес он и жестом руки остановил Алану, когда она попыталась снова возразить. — Готовы вы признаться в этом или нет, а уезжать в Англию вам не хочется. И выходить за лорда Уилбура тоже?

Она закрыла глаза.

— Он Уилфред, а я дала слово. Пообещала.

Сколько же раз она успела мысленно повторить эти слова? Произнесенные вслух, они звучали не так убедительно. Скорее как недостаточно веская причина выйти замуж.

— Если есть о чем сожалеть, исполнить обещание нелегко, — заметил он.

— Мне объяснили, что со временем можно привыкнуть ко всему, надо только захотеть. Все не так уж плохо. — Их взгляды встретились, она увидела в его глазах сомнения, но к ней они вряд ли относились — зачем ему вообще беспокоиться о ней? Алана вспомнила слова Фионы о том, что Иан, наверное, не хочет уезжать в Англию и боится этого переезда. Накрыв ладонью руку Иана, Алана пожала ее. — У вас все будет по-другому, Иан. Вы станете графом. Пенелопа так красива, из нее получится превосходная графиня… — Может, уверяя его, она и сама поверит в лучшее будущее для себя и свыкнется с мыслями о неизбежном. Но прикосновение к нему вызвало новый прилив сожалений.

— Не надо меня жалеть, — попросил он, неверно истолковав ее намерения.

— Но я…

Он убрал руку, отошел к камину и засмотрелся на огонь; выражение его лица стало суровым, пальцы сжались в кулак на каминной полке.

— Я никогда даже не мечтал стать английским графом. От своих английских родственников я годами не получал никаких вестей, с тех самых пор, как умер мой отец, и думал, больше никогда о них не услышу. Я был уверен, что проведу всю жизнь здесь, в Крейглите, буду прилагать все старания, чтобы быть хорошим лэрдом, добрым мужем и отцом, когда придет время, если оно придет, и я убеждал себя, что всего этого мне более чем достаточно. — Он сглотнул. — Тем не менее… — Иан умолк.

— Тем не менее? — напомнила о себе Алана.

— Вместе с ответственностью приходят и новые возможности, шансы сделать что-то большее и стать чем-то большим. Возможности строить и менять, помочь Фионе устроить свою жизнь, выяснить, чего я… — Он повернулся к ней и сцепил руки за спиной. — Чего я хочу и на что способен, — заключил он.

Алана улыбнулась.

— Иан Макгилливрей, вы удивительный человек. Вы прекрасный лэрд и будете отличным графом.

— А если я ошибаюсь, а Марджори права? Что, если меня, шотландца, не признают новым графом Пембруком? — Он пригладил ладонью волосы и покачал головой. — Сколько учился произносить это чертово слово, и все равно ничего не выходит. «Пибрек».

Она мягко улыбнулась.

— А мне нравится, как вы его произносите. Звучит как название манящего, уютного места, а не… — Она отвернулась. — Моя тетя Элеонора говорит, что любое дело надо начинать так, как будто твердо решил продолжать его, с самого начала дать окружающим понять, кто ты такой.

— А с чего начнете вы? — спросил он. — Как только вы, молодая жена лорда Мерридью, выйдете из экипажа, на вас устремятся все взгляды. И с чего же вы начнете?

Она тяжело вздохнула. Все начнется задолго до этого момента. Одно время ей казалось, что достаточно будет просто сделать что ей скажут, надеть свадебное платье и произнести слова клятвы, скрепляющей ее союз с лордом Мерридью. О моменте, который упомянул Иан, она даже не задумывалась, не представляла, как вступит в права маркизы, жены, хозяйки огромного поместья.

Алана прикусила губу. Начать ей следовало с другого: с твердого «нет» на все требования матери занять место Меган.

— Жаль, что нельзя все начать сначала, — прошептала она.

— А может, вы уже начали, — возразил Иан. — Потому и сбежали, и пришли…

Ответить она не успела: дверь открылась и вошла Пенелопа, свежая после купания, элегантно одетая в воздушный розовый муслин, щеголяющая изысканной прической. Безмятежность на ее лице улетучилась, едва она увидела детей, а потом Иана и Алану. Пенелопа брезгливо сморщила нос.

— Что здесь происходит? Повсюду какие-то люди! В холле я слышала крики животных, запах там ужасный. А эти дети зачем здесь?

— Прошлой ночью случился пожар, — резким тоном ответил Иан, не удосужившись произнести «доброе утро». — Разве вы не слышали шум?

— Слышала, конечно. Элизабет разбудила меня. Но я подумала, что арендаторы справятся сами. Как в Англии. Там никому и в голову не придет будить господ из-за того, что загорелся какой-то коттедж.

— Шесть коттеджей и амбар, — поправил ее Иан. — Если нечто подобное когда-либо произойдет в Вудфорде или в других поместьях Пембрука, разбудить меня надлежит обязательно, и я на этом настаиваю. Я сам должен видеть, что происходит, сколько бы слуг у меня ни было, — продолжал он. Пенелопа умолкла, но выражение ее лица по-прежнему было негодующим.

— Людям не так страшно, когда Иан с ними, — примирительно произнесла Алана.

Пенелопа презрительно поморщилась.

— У вас все лицо в грязи.

Алана подавила желание потереть щеки и пригладить волосы. Вместо этого она подняла подбородок.

— Да, мне действительно пора привести себя в порядок.

Иан повернулся к ней.

— Отнести вас наверх? — спросил он. Пенелопа сдавленно ахнула, но Иан и бровью не повел. Алане показалось, что все ее тело охватил огонь. Кажется, из-за нее вот-вот разгорится ссора.

Она указала на ребенка, уснувшего у нее на коленях.

— Лучше будет отнести детей и уложить их в постель.

— Пусть поспят здесь еще немного. В библиотеке тепло и тихо, — сказал Иан, бережно взял малышку с коленей Аланы и уложил на кушетку, где спала ее сестра. От мимолетных прикосновений рук Иана по жилам Аланы словно разбежались искры. Он повернулся к своей кузине — и невесте — со словами:

— Возможно, Пенелопа могла бы остаться и присмотреть за детьми.

Но Пенелопа недовольно нахмурилась.

— Я? Ну уж нет. Если в доме есть еще свободные комнаты, надо сейчас же отправить их туда. Они уже достаточно большие, сами дойдут. Вам незачем носить их на руках, Иан. И Алану тоже. А библиотека — единственная во всем замке приличная комната для господ, поскольку гостиной здесь нет. И потом, где еще должны находиться эти оборванцы, если не со своими родителями, среди себе подобных?

Иан выпрямился.

— Вы хотите сказать, подобных мне?

Пенелопа недоуменно молчала.

— Мой клан — это мои родственники.

— Но не мои, — напомнила она.

— Да, не ваши, — согласился он. Напряжение в комнате сгустилось настолько, что стало трудно дышать.

Алана поднялась.

— Конечно же, это… — Предостерегающий взгляд Иана заставил ее умолкнуть. Это не ее клан.

Вошла Шона, прижимая к груди завернутого в плед и крепко спящего младенца.

— Зашла узнать, не проголодались ли дети. Каша уже готова, но они, я вижу, спят. Лучше не будить их — проснутся, снова поднимут шум.

Пенелопа гневно воззрилась на женщину.

— Немедленно уберите их отсюда, ясно? — потребовала она, надменно выпрямившись. — Кто дал им право досаждать господам? Я… — она метнула быстрый взгляд в Иана, — не желаю ни видеть, ни слышать их!

Шона растерянно заморгала, перевела взгляд на — Иана, потом на нее. Алана продолжала молчать, ее лицо осталось бесстрастным. Иан молча смотрел в упор на будущую жену и не издавал ни звука.

— Да, миледи, — наконец отозвалась Шона с едва заметным раздражением в голосе. — Мы сейчас же сделаем все так, как вам угодно. — И она обратилась к Алане: — Энни приготовила вам ванну наверху, Алана, и…

— Леди Алана, — перебила Пенелопа. — Должны же соблюдаться хоть какие-то правила и различия!

Хромая, Алана прошла по комнате и пожала руку Шона.

— Спасибо, я сейчас же пойду наверх. Вымоюсь, сменю одежду и вернусь помогать вам.

— Вы ляжете в постель и будете спать, — заявил Иан, прикрыл глаза, помолчал немного и добавил уже мягче: — Вы сделали достаточно. Более чем достаточно.