— Приметами крышу замка не покроешь и стадо весной не пополнишь, — заметил он.

— Так ведь и они тебя ночью не согреют, — в тон ему подхватила Энни.

Иан сглотнул, вспоминая прикосновение холодной как лед кожи Аланы к его телу. Но едва согревшись, она стала нежной, теплой и женственной в его объятиях. Всякий раз, когда он вспоминал, как обнимал ее, укрывал пледом или устраивал на своей постели, перед его глазами возникали совсем другие образы — сладостные и непристойные. Отгораживаясь от них, Иан стискивал кулаки.

— Я буду делать то, что необходимо, — заявил он. — Таков мой долг — перед этим домом и моими людьми. Всеми до единого.

Но сколько он ни пытался представить в своей постели Пенелопу, пусть даже разгоряченную и страстную, он оставался к ней равнодушен.

— Ох и упрямый, — пробормотала Энни.

— Эта девушка уже обручена. Ее привели сюда не волшебство и не приметы, а случайность и беда. Когда позволит погода, мы доставим ее домой, на ее свадьбу.

Энни сунула руку в карман.

— Совсем забыла! Она написала письмо — на случай, если удастся доставить его. Сказала, что иначе не сможет уснуть, зная, что родные сходят с ума, беспокоясь за нее.

— Любовное небось письмо? — спросил Сэнди.

— Письмо к ее брату, Гленлорну, — объяснила Энни и выложила свернутый лист бумаги на стол. — Об обручении в нем и речи нет. Странно, что она не написала своему жениху, кем бы он ни был, верно?

Иан уставился на письмо, уголок которого облепил белый куриный пух, как на ангельских крыльях. Вот тебе и приметы.

— Ты его не читала?

Энни пожала плечами.

— Заглянула одним глазком. Оно ведь не запечатано.

Сэнди поднялся и взял со стола письмо.

— Я сам отвезу его на ферму Джока Макинтоша. Он как раз собирался в гости к дочери, и чтобы поспеть к рождению первого внука, поедет в любую погоду, хоть в бурю, хоть в метель. А ее муж Коннор отвезет письмо своим родичам в Лох-Рейн, вместе с вестями о новорожденном. Ну, а оттуда кто-нибудь доставит письмо в Гленлорн. Так ее брат и узнает, что она жива и гостит у нас.

Иан кивнул.

— Хорошо.

— Мог бы попросить за нее выкуп. За нее наверняка дадут не одну, а несколько коров, — предположил Сэнди.

Иан закатил глаза.

— Мы передадим Гленлорну, что его сестра желанная гостья здесь, в Крейглите, пока не наладится погода. И ни слова о выкупе!

— Вот и пусть тогда остается у нас до Рождества, — живо подхватила Шона. — Еще неизвестно, когда погода наладится!

— В ближайшие дни буря только усилится, — не-громко заметила Энни, словно знала это наверняка.

Иан не желал даже думать об этом.

— До Рождества еще несколько недель. Она успеет уехать до праздника.

«Уедет, выйдет замуж и обо всем позабудет».

Энни поджала губы.

— Может, успеет, а может, и нет. По всем приметам снегу навалит столько, что и носу отсюда не высунешь. — Перья летали над ее головой, словно снежные хлопья, и в глубине души Иан замечтался о том, чтобы ни ему, ни Алане и вправду не пришлось никуда уезжать. Но чем же он тогда лучше старика Сэнди?

Энни кивнула в сторону потолка.

— Может, сходишь проведать ее, Иан? Не надо бы оставлять леди Алану одну надолго, вдруг ей что-нибудь понадобится. А она даже встать с постели не может, не говоря уже о том, чтобы спуститься по лестнице. А мне еще кур щипать и суп варить, да и хлеб сам собой не испечется, а Шона пора бы и прилечь.

Шона встрепенулась и уставилась на Энни испуганными глазами.

— Почему? Уже пора? А я еще ничего не чувствую…

Энни не удостоила ее взглядом.

— Я о девчонке беспокоюсь. А ребенку когда придет время родиться, тогда и придет.

Иан представил себе, как он откроет дверь собственной спальни и увидит Алану в своей постели — там же, где представлял ее себе все утро.

— Мне самому заходить к ней неприлично, — решительно отказался он. — Может, лучше Марджори или Пенелопа? А где Фиона?

Сэнди фыркнул.

— Неприлично? Ты же целую ночь провел наедине с ней в коттедже покойного Юэна!

Энни взглядом заставила старого егеря умолкнуть.

— Прилично или нет, а кто-то должен ее проведать. Леди Марджори еще в постели, а леди Пенелопа, похоже, готова задушить нашу гостью во сне, если только представится случай. Фиона, пожалуй, могла бы, но она с ума сведет Алану своей болтовней, — продолжала Энни. — Ты только загляни к ней на минутку, Иан, а я поднимусь сразу же, как только управлюсь здесь. Добрый хозяин не оставляет гостей без присмотра, а ты сам сказал, что долг для тебя превыше всего.

— Ладно, только взгляну, — пообещал Иан, чувствуя себя глупо и в то же время ликуя в предвкушении новой встречи с Аланой. — Я сразу же вернусь и, если ей что-нибудь нужно, передам тебе.

— Ладно, — согласилась Энни, взмахом руки выпроваживая его из кухни. — Ступайте, лэрд, делайте, что сочтете нужным.

Приоткрывшись, дверь скрипнула, и Фиона застыла на пороге, вцепилась в руку Элизабет, и обе они поморщились от пронзительного скрипа. Они заглянули в комнату Иана — вернее, теперь уже комнату Аланы. Гостья не шевелилась и, кажется, крепко спала.

— Вот она, — прошептала Фиона.

— Вижу, — отозвалась Элизабет и на цыпочках прошмыгнула в комнату. — Ой, как похожа на Спящую красавицу! Вся такая бело-розовая, прелесть! — восхитилась она. — Была такая принцесса, которую прокляла злая волшебница. Принцесса должна была уснуть и проспать до тех пор, пока принц не разбудит ее поцелуем.

— А это правда? Или просто английская сказка? — шепотом уточнила Фиона.

— Кажется, немецкая, но, конечно, все в ней правда. Такое часто случается. Не со мной, разумеется, а с принцессами.

— Она же не принцесса, — возразила Фиона. — Она сестра графа.

— Но раз в ее жилах течет голубая кровь, значит, в ее роду все были аристократами, может, даже родственниками самого короля, и…

Фиона ущипнула кузину.

— Хватит болтать! Ты ее разбудишь.

— А ты взяла ножницы? — спросила Элизабет.

— Я думала, ты возьмешь, — ответила Фиона. — Тогда, может, сначала спросим у нее разрешения?

— Она же спит, будить ее — это невежливо, — возразила Элизабет.

— А резать волосы без спросу?

— Всего-то одну прядку. У нее полно волос.

Вздохнув, Фиона вынула из кармана маленькие ножницы и протянула их кузине.

— Только осторожнее, — предупредила она.

Девушки склонились над постелью, Элизабет подняла руку с зажатыми в ней ножницами.

Иан помедлил за дверью своей комнаты, то есть комнаты Аланы, прислушиваясь к доносящимся изнутри звукам. Потом поднял руку, чтобы постучать, и замер. Ему представилась Алана в его постели — с разметавшимися по подушке темными волосами с рыжеватым отливом. Он хорошо помнил, как эти волосы скользили, точно шелк, по его обнаженной груди. Сглотнув, он придвинулся ближе к двери и постучал.

Услышав стук в дверь, Фиона в ужасе подскочила. Элизабет выронила ножницы, поддала их ногой и забросила под кровать.

— Что вы здесь делаете? — спросил Иан, когда сестра открыла ему. Он перевел взгляд сначала на Алану, потом на сестру и ее кузину. Фиона затаила дыхание. — А она?..

— Спит, — шепотом отозвалась Фиона. — Мы просто зашли проведать ее, — она смотрела, как брат подходит к постели и кладет руку на лоб Аланы, проверяя, нет ли жара. — А ты зачем пришел?

— А? — Лицо спящей Аланы словно заворожило его. — Да просто Энни просила меня узнать, не нужно ли гостье чего-нибудь, — он отдернул руку, сжал пальцы в кулак и заложил его за спину.

Иан повернулся, прошел к книжным полкам в углу и взял первую попавшуюся книгу.

— Если вы побудете здесь, тогда я пойду, — решил он.

— Ой, нет… у меня дела, и у Элизабет тоже, — поспешно воскликнула Фиона и схватила кузину за руку. — Идем!

Она почти вытолкала Элизабет из комнаты и закрыла дверь.