А вот всплыло забавное воспоминание. Середина зимы. Вечер. Мороз слабый. Снег слегка влажный. Самое то, чтобы снеговиков катать. Но не будешь же на плацу этим заниматься. Есть занятия попроще и подоступнее. Например, игра в снежки.

Были мы как раз на первом курсе. Можно сказать, только-только начали вкушать военной жизни. Возвращаемся всем курсом после ужина в казарму. Идем, маршируем то есть, нога в ногу, ничего не подозреваем. Голова строя скрывается за углом, вот уже и середина готова повернуть. Еще чуть-чуть и окажемся в тепле казармы. Вдруг со всех сторон по нам посыпались снежки.

Оказалось - второкурсники подготовили нам засаду. Вход в их казарму в двадцати метрах слева от нашего - прямо за спорт-городком. Их не видно, а мы для них как на ладони. Второй курс спланировал диверсию заранее, договорившись поужинать быстрее нас, добежать до своей территории, заготовить заранее побольше снежков и затаиться в засаде с вполне себе бандитскими намерениями.

Сговорились, сделали. А мы попались, как дети малые. Обидно, да? Дети-то дети, но и у военных детей есть чувство собственного достоинства и какая-никакая, но репутация. Хоть немного подмоченная растаявшим снегом, но все же лучше, чем ничего.

Мы быстренько сориентировались в сложившейся непростой тактической обстановке и как могли дали отпор нападавшим: строй тут же рассыпался на отдельных индивидуумов. Пока одни бросились в контратаку, лепя на бегу снежки из чего попало и отвлекая снежковый огонь на себя, другие кинулись в казарму, находясь под прикрытием первых.

Минут через пять все улеглось. Второкурсникам надоела однообразная возня, и они призвали к миру. Мир так мир. Две противоборствующих стороны разошлись по разные стороны “баррикад” и задымили сигаретами каждая у своего входа в казармы, бурно обсуждая произошедшее. Из толпы наших курсантов то и дело вылетали выкрики типа: “Матч-реванш не за горами!”, “Так нечестно засаду устраивать сразу после ужина!” и “Мы еще вам покажем!” Со стороны противника раздавались противные смешки и всякие обидные выражения наподобие: “Куда ж вы все разбежались?”, “Здорово мы вас, а?”, “Страшно было?”

Пока шли вышеописанные батальные сцены и мирный перекур с безвредной словестной перепалкой, наши сотоварищи, скрывшиеся в начале перестрелки в казарме, даром времени не теряли. Уговорили Андрюху, который ведал ключами от каптерки, открыть ее и выдать всем желающим специнвентарь для отражения вероломной атаки второго курса. Андрей нормальный парень, поэтому не кочевряжился и сделал, что просили. Потом наблюдал за творением рук своих.

Для ничего не подозревающего второго курса дальнейшее выглядело так: стоят, курят, посмеиваются над нами, упиваются победой. Вдруг дверь в нашу казарму распахивается и оттуда молча вываливается толпа не пойми-кого и с неразборчивым мычанием кидается в снежную атаку.

Странно, да? Ничего подобного. Просто наши парни переоделись в бушлаты, подняли у них воротники, надели противогазы, а сверху нахлобучили шапки-ушанки с распущенными ушами.

Представляете зрелище? Правда страшно? Тевтонские рыцари выглядели куда как оптимистичнее. Вот и второй курс обалдел на время. А когда разбалдел обратно, то было уже поздно: первые снежные комья летели прямиком в центр пораженной когнитивным диссонансом толпы. Через три минуты все было кончено.

Кто из второго курса не удрал сразу за стены своей казармы (или просто не успел в толчее), то решил принять последний и беспощадный бой с нашими немногочисленными, но непробиваемыми “роботами”. Таких безбашенных храбрецов набралось человек семь от силы. Но их бунт, бессмысленный и беспощадный, был быстро подавлен во всех смыслах.

Немного погодя, отплевываясь и вытряхивая снег отовсюду (оказывается полевая форма очень вместительная), проигравшие этот бой парни делились впечатлениями с взопревшими победителями под громкий смех болельщиков. А на неуместные возражения: “Так нечестно” и тому подобные, - ответ был один: “Сами виноваты, провокаторы чудовы”.

Посему мораль проста: знай наших!

Не расплескай

Коротенько минут на сорок

Когда курсантская столовая находилась в перманентном ремонте, то мы посменно кушали в офицерской. А так как в офицерской столовой кухня половину времени ремонтировалась (на ней меняли все варочное оборудования вплоть до гидроизоляции на полу), то еда готовилась в специальных походных кунгах на улице.

Каждый день наряд по столовой занимался тем, что на обед таскал столитровые алюминиевые баки с горячим первым, вторым и третьим на второй и третий этаж. Хотя бак заполнялся не полностью, но и семьдесят пять литров горячего (чуть не написал “горящего”) борща, супа, рассольника или ухи тоже весят немало.

Для работы лифтом назначалась пара курсантов. Самое смешное, что назначались люди не по принципу: кто самый сильный и выносливый, а по принципу: кто попался на глаза, тот и “ишачит”. Поэтому совершенно не удивительно, что с регулярной периодичностью случались ошпаривания, опрокидывания или просто разливы питательной, но горячей субстанции на ступени и пол столовой.

Конечно, во время каждого инструктажа начальник столовой громко и четко по-русски инструктировал всех и каждого о возможных проблемах и технике безопасности. Мы честно старались обходить блестящие жиром темные пятна на полу от пролитых до нас супов. И все равно через раз кто-нибудь обязательно чуть-чуть, но плескал на пол.

Самое обидное было прийти на обед и узнать по запаху и внешнему шумовому оформлению, что буквально за десять минут до прихода весь твой обед расплескался по этим самым ступеням. Хорошо, что с макаронами такой фокус, как “расплескайка”, не прокатывал. Но у нас были свои антигерои, которые умудрялись и гречку расплескать во все стороны.

Сопли бахрамой

У вас не работа, а какое-то разноблядство получается

Сидишь, бывало, в лагерях в темной палатке, подшиваешься. За промокшей насквозь палаткой стучится холодный дождь. Лето еще не кончилось, но погода уже псу под хвост: сыро, серо и не по-летнему промозгло. В желудке пустынно, а в голове тоска тоскливая. Такая только у курсанта первогодка да бойца новобранца бывает. Аж слезы на глаза наворачиваются.

Грусть-тоска, ты уймись пока - это только присказка, сказка впереди, как пел Высоцкий.

Будь трижды стократно проклят этот несправедливый мир и этот долбанный начкурса, который сам дурак и уши у него холодные. Это ж надо, снял с первого же наряда. И за что? За несвоевременное приложение руки к черепу, то есть за неправильно отданное воинское приветствие.

А я, между прочим, присягу еще не принял. Я еще не вполне военнообязанный. Что он этим хотел сказать? Чего доказать? Может у него комплекс какой? С женой не все ладно, например.

Но, думаю, что причина глубже. Основательнее, так сказать. Просто его тоже в свое время снимали с наряда за ни-за-что ни-про-что. Просто так, для удовлетворения своих комплексов ущербности. Наверное, в его молодую бытность начинающего морского пехотинца над ним подшучивали в еще более извращенном виде. По-другому такие комплексы не развиваются. Это мне мой брат недавно сказал. Он, между прочим, дипломированный психоаналитик.

Сидишь, мечтаешь, как над ним могли подшучивать его старшие коллеги с начкурсом во главе, и на душе становится как-то теплее от этих приятственных мыслей.

И сейчас, по прошествии стольких лет, когда сам стал взрослым офицером, думать об этом не менее приятно. Уж поверьте мне на слово.

Верх рационализма

Я клево подстригся! Вот только волосы отрастут и будет нормально!

Был у нас один препод, который отличался завидным рационализаторским подходом ко всему. Преподавал он военный перевод в первом полугодии. Знал свой предмет от и до. Что ни спросишь, все выдает в рамках своей программы. Сразу видел, кто готов к занятию, а кто путается в показаниях. В общем, палец в рот ему не клади.