Глаза у Гермионы стали как два чайных блюдца, когда она переглянулась с Роном.

— Я пойду первым, — прошептал, оторвавшись от флейты, Гарри. — Гермиона, продолжай играть. Он не должен проснуться.

Получив флейту, девочка тут же продолжила дело Гарри, пока приятель, нагнувшись над люком, отважно прыгнул в темноту. Пальцы ее дрожали, сжимая деревянный музыкальный инструмент.

— Все в порядке! — прокричал Гарри спустя некоторое время, и девочка облегченно рассмеялась, отодвинув флейту. На веснушчатом лице Рона было написано облегчение.

— Теперь я, — гордо сообщил он, не обратив внимания на новый смешок Гермионы. — Играй! Пушок уже шевелится.

— Иди уже, — сердито буркнула Гермиона, снова прижав губы к флейте.

Наконец, когда Рон подал сигнал, девочка сама прыгнула вниз, хотя ей было очень и очень страшно лететь куда-то в темную неизвестность. На один миг, когда она наклонилась над люком, в голову пришла мысль отступить и сбежать.

«Какая же ты трусиха, Грейнджер! — сердито одернула себя девочка. — Самая настоящая трусиха!».

Вскоре она уже летела сквозь тьму, усилиями сдерживая крик. Приземлилась на что-то мягкое и странное. Рядом сидели Гарри и Рон, их лица было трудно различить в темноте. Девочка неуверенно пошевелила руками-ногами и убедилась, что все в порядке. Тем временем что-то коснулось ее лодыжки, и Гермиона, взвизгнув, отпрыгнула к стене.

— Это дьявольские силки! — закричала она.

Похоже, Гарри и Рон ничего не поняли. Господи, они вообще читают учебники?!

— Посмотрите на себя!

Только теперь мальчишки заметили длинные стебли, опутавшие их ноги и лишившие возможности двигаться. Гермиона, к счастью, успела освободиться прежде, чем силки схватили ее, и теперь стояла поодаль, прижавшись спиной к стене.

— Не двигайтесь! — приказала девочка.

— А то мы собирались пойти потанцевать, — ехидно ввернул Рон.

— Я… я знаю, что делать… Я помню, я помню! — бормотала девочка. — Дьявольские силки… Это же смешно! Они… Это единственное растение, которое боится солнечного света! Нужно избавиться от сырости и темноты…

— Так разведи огонь, — вмешался Гарри. — Быстрее, Гермиона, мне уже нечем дышать…

Рядом извивался Рон, борясь с опутавшими его лианами. Гермиона нервно кусала губы.

— Да, разумеется, огонь, но что мне поджечь? Что? — в панике бормотала девочка. — Не вижу ничего деревянного…

— ТЫ С УМА СОШЛА? — проревел Гарри. — ТЫ ВОЛШЕБНИЦА ИЛИ НЕТ?

— Ой, верно! — Паника прошла благодаря окрику Гарри, и Гермиона тут же собралась с силами и развела огонь — синее пламя, с которым так умело обращалась, запирая его в банку и подпалив мантию Снейпа на матче. Тотчас же лианы отпали, отпустив Гарри и Рона, и уползли в тень

— «Не вижу ничего деревянного, что мне поджечь?», — язвительно передразнил Гермиону поднявшийся на ноги Рон.

— Ой, отстань, — пробубнила сконфуженная девочка. Она мысленно пообещала себе, что впредь никогда не позволит панике завладеть разумом. Малейшее промедление — и все могло бы закончиться весьма плачевно.

— Пошли. — Гарри махнул в сторону низкого прохода. — Снейп уже опередил нас, мы должны поторопиться.

Ребята молчали, да слов и не требовалось. Всем было страшно от того, что происходило. Гермиона все еще нервно кусала губы, оглядываясь по сторонам, словно это могло помочь ей и оградить от опасности, которая могла подстерегать за любым углом.

— Слышите? — спросил Рон, и троица остановилась, прислушиваясь. Повсюду был какой-то мягкий стрекот. — Что это, как думаете?

Гарри прошел вперед, и вскоре послышалось его удивленное восклицание:

— Это ключи! Множество ключей!

Рон и Гермиона тут же поспешили за ним. Действительно, они оказались в помещении с громадным потолком и единственной запертой дверью, а над ними парили стайки разнообразных ключей. Их крылышки и создавали странный стрекот. На полу возле двери валялась метла, а крылышки нескольких ключей были погнуты, что означало только одно.

— Кто-то уже был здесь, — сказал Гарри.

— Нетрудно догадаться, кто, — съехидничал Рон. — И что нам делать?

— Поймать ключ, конечно, — вставила Гермиона. — Вот и метла для этого. Гарри, у тебя обязательно получится, — прибавила она, и скривившийся было Рон просиял, присоединившись к Гермионе:

— Конечно! Ты же самый лучший ловец! Давай, ты сможешь! — Рон и Гермиона наклонились над дверью. — Тебе понадобится старинный ключ, скорее всего серебряный.

— О, конечно, я сразу найду его, — пробормотал Гарри, седлая метлу.

Тем не менее, он поднялся в воздух, и друзья тут же принялись его ориентировать. Наконец, после пары виражей Гарри спустился, улыбаясь. В его руке был зажат нужный ключ. Гермиона вздохнула с облегчением.

— Что там у нас дальше? Остались Макгонагалл, Квиррелл и Снейп…

— И Дамблдор, — важно вставил Рон.

Дверь была отперта, и троица протиснулась в следующий зал. Здесь была мрачная обстановка, темноту прорезали вспышки от огромных настенных фонарей. Огонь отбрасывал тени на огромную шахматную доску, являвшуюся полом. Пройти мимо нее, не задев ни одной клеточки, было невозможно. На обеих сторонах стояли фигуры — белые и черные, они были поистине гигантскими.

— Волшебные шахматы! — воскликнул Рон. — Но они такие… огромные… — Он развернулся к застывшим друзьям. — Похоже, чтобы пройти, мы должны сыграть партию.

Гермиона прерывисто вздохнула.

— Надеюсь, эти шахматы играют не по правилам «волшебных», — испуганно прошептала она, вспомнив, как уничтожали друг друга фигурки Рона и Гарри, частенько игравших в Общей гостиной.

— Боюсь, что это именно «волшебные шахматы», — пробормотал Гарри, и Рон кивнул.

— Что ж, ребята, тут вы должны подчиняться мне. Так… — Он задумался, осматривая диспозицию. — Гермиона, ты встань на место ладьи. А ты, Гарри — на клетку слона. Я же буду конем. — Рон коснулся рукой статуи лошади, и та тут же ожила и принялась рыть копытом землю.

Похоже, шахматные фигуры услышали их разговор, потому что ладья, слон и конь покинули доску, и ребята смогли занять их клетки. Гермиона задрожала. Похоже, в самом деле, их ждет партия «волшебных шахмат», и кто знает, смогут ли они остаться после нее в живых.

Она испуганно взглянула сначала на Гарри, потом — на Рона, стиснувшего зубы. Игра началась.

— Белые ходят первыми, — пробормотал Рон, и в тот же миг к ним навстречу вышла белая пешка-воин.

Рон начал руководить черными фигурами, которые покорно вставали туда, куда он им указывал. Гермиона чувствовала, что у нее дрожат колени. В голове его вертелась только одна мысль: что будет, если они проиграют?

— Гарри, переместись на четыре клетки вперед! — скомандовал Рон.

В первый раз всем троим стало не по себе, когда противник напал на их второго всадника. Белая королева сбила его на пол и стащила с доски — лежавший вниз лицом рыцарь не шевелился.

— Мне пришлось им пожертвовать, — прошептал Рон, хотя, судя по его виду, он тоже был потрясен — но не неожиданностью случившегося, а жестокостью расправы. — Гермиона, теперь ты можешь взять этого слона.

Белые фигуры были безжалостны. Вскоре у доски уже лежала целая гора неподвижных черных тел, а значит, скоро мог прийти и их черед. Уже дважды Рон только в самый последний момент успевал заметить, что Гарри и Гермиона находятся в опасности. Сам Рон беспрерывно метался по доске, и следовало признать, что, несмотря на жестокость противника, белых фигур на ней осталось ненамного больше, чем черных.

— Мы почти у цели, — вдруг лихорадочно зашептал Рон. — Дайте мне подумать… дайте мне подумать…

Белая королева повернула к нему свое отсутствующее лицо, и Гермиона не сумела подавить тихого вскрика. Она поняла, что скажет Рон, еще за несколько мгновений до того, как он, хрипло прокашлявшись, с усилием выдавил:

— Да… Это единственный способ… Мне придется пожертвовать собой.

— НЕТ! — дружно запротестовали Гарри и Гермиона.

— Но это шахматы! — крикнул в ответ Рон. — Здесь приходится идти на жертвы! Я сделаю один шаг вперед, и она меня заберет, и тогда ты, Гарри, сможешь объявить королю шах и мат!