— Но Гарри, я не уверена, у меня же не всегда получается…
Но времени на размышления не было, пришлось напрячься и выудить из памяти какое-нибудь приятное воспоминание. На краткие секунды перед глазами предстал тёмный коридор школы и Фред, усердно учивший её справляться с Веселящими чарами. Шёпот нужного заклинания — и вот уже серебристая выдра поплыла следом за оленем наружу, а ребята вместе с миссис Кроткотт двинулись прямо за ними в полный дементоров коридор, находясь под надёжной охраной мощных чар. По пути они велели всем ожидавшим своей очереди магглорождённым расходиться по домам и вообще уезжать куда подальше.
Сразу возле лифтов им повстречался Рон, насквозь промокший и явно встревоженный.
— Они уже знают, что мы здесь, — тут же сообщил он, — поднялась шумиха, у нас не так много времени, чтобы успеть уйти. Вы нашли крестраж?
— Редж! — Миссис Кроткотт в порыве чувств ринулась с объятиями к лже-мужу. — Я не понимаю, что происходит! Почему ты не пришёл? Представляешь, Ранкорн оглушил и Амбридж, и Яксли, а ещё велел нам срочно уезжать!
— Да, да, — Рон рассеянно похлопал чужую женщину по плечу, попутно оглядываясь по сторонам. Заметив толпу за Гарри и Гермионой, он непонимающе вскинул брови. — Это подмога?
— Что-то вроде, — бросил Гарри. — Палочки у всех есть? У кого нет, держитесь рядом с ними. Вперёд!
Кое-как вся толпа втиснулась в два лифта, медленно двинувшихся наверх. Гермиона, взволнованно дыша, сжимала волшебную палочку и старалась не терять из виду друзей, что в общей давке было не так-то просто. Но главное, что большая часть уже позади: крестраж у них, а они — в Министерстве. Осталось самое сложное — смыться отсюда, что без наличия плана представлялось крайне смутно. Они сто раз уже обсудили, как проникнут в Министерство и что будут тут делать, но вот как выбираться, причём в условиях погони, никто не знал.
Наверху их поджидал неприятный сюрприз: министерские служащие уже запечатывали все камины, перекрывая тем самым пути к отступлению. Гермиона и Рон в панике повернулись к Гарри, но тот уже решил воспользоваться своим положением и, усилив заклинанием голос, приказал прекратить.
— Уф, легко отделались, — брякнул Рон, которого всё ещё держала под руку миссис Кроткотт.
Сказал он это явно зря: из лифтов уже выскочил Яксли, на ходу беспорядочно метавший заклятия. Следующие события смешались в голове у Гермионы воедино: вот Рон, воспользовавшись всеобщим замешательством, нырнул вместе с миссис Кроткотт в ближайший камин, куда за ним последовали его приятели; вот они уже выскакивают из кабинки туалета и пытаются вразумить рыдающую миссис Кроткотт, чтобы она уходила отсюда; вот в помещение врывается Яксли, а Гермиона хватает друзей за руки и мысленно представляет крыльцо на Площади Гриммо, их убежище, но Яксли успевает схватить её за рукав, а затем — калейдоскоп случайных образов и сжимающие тело тиски трансгрессии.
Это она была виновата в том, что теперь всей компании приходится скитаться полуголодными по всей Англии, к тому же с раненым Роном — а причиной ранения, опять же, стала она, Гермиона. За последнее время ребятам пришлось сменить множество мест стоянки, ютясь в старой палатке, у них не было чёткого плана и вообще идей, где следует искать новый крестраж и как уничтожить старый. Уставший и не привыкший к отсутствию вкусной еды Рональд становился просто невыносим, между всеми тремя часто случались мелкие стычки, и Гермиону мучило то, что это всё из-за неё. Она старалась сделать всё возможное, чтобы исправить ситуацию: истощала собственные силы, накладывая мощные охранные и защитные заклинания, чаще остальных вызывалась дежурить, в том числе и по ночам, пыталась приготовить хоть что-то съедобное и штудировала взятые с собой книги (абсолютно бесполезный хлам!) на предмет поиска решения, как разобраться с крестражем.
По ночам, сидя возле палатки и пристально следя за обстановкой, Гермиона нет-нет да жалела о том, что сейчас рядом нет Фреда и Джорджа: уж они-то сумели бы разрядить обстановку, помочь, да и вообще, будь они с ними, сейчас всё могло бы развернуться совершенно иначе. Но к чему жалеть о том, что не случилось? С прошлым уже ничего не поделаешь.
«Какой от меня прок? Всё рушу, к чему ни прикоснись — и Яксли привела в наше убежище, подвергла опасности Кикимера, Рон из-за меня пострадал от расщепа, даже еду приготовить не в состоянии! Только и помощи что с чарами да заклинаниями».
В поисках решения ребята вернулись в Лондон, чтобы найти приют, где жил Волан-де-Морт — вдруг он там спрятал один из крестражей? — но нашли на его месте офисную высотку. Ещё одна из версий рассыпалась в прах. Ещё были такие варианты, как «Горбин и Бэркес» и Хогвартс, но наведываться туда не было никакого смысла. Они ходили по кругу в своих рассуждениях, и Рона это раздражало всё больше. Гарри же, Гермиона видела это, приходилось и без того худо: он сознавал, что завёл друзей в неведомые дебри и теперь не имеет ни малейшего понятия о том, что делать дальше. И если Гермиона ещё могла смириться с этим, надеясь, что верный ответ всё-таки отыщется, то Рон терпением и пониманием не отличался. Ноющая рана и столь же ноющий желудок превращали его в совершенно невыносимого попутчика, а уж стоило ему надеть крестраж, усиливавший все негативные эмоции, так он и вовсе становился чудовищем, которое так и хотелось хорошенько пристукнуть каким-нибудь заклятьем.
Сердце у Гермионы разрывалось от сознания собственной вины, которую она пыталась загладить, но даже у неё это не всегда получалось. Еда неизменно пригорала, от книг не было никакого толку, уход за раной Рона ненамного облегчал его страдания, к тому же ей не всегда удавалось сдерживать раздражение, как и всем, впрочем. И, что уж скрывать, ей, как и Рону, не по душе была напрасная трата времени, вынужденное бездействие, хоть она и не винила в том Гарри, понимая, что ему приходится сейчас сложнее всех в психологическом плане: его часто донимали видения из сознания Волан-де-Морта, он также сознавал свою долю вины в том, что происходит, и постоянно думал лишь о том, что делать дальше, попутно огрызаясь на вынужденных спутников.
Но потом произошло нечто, что в корне изменило ситуацию: на одной из стоянок они повстречали беглецов — Теда Тонкса, Дирка Крессвелла, Дина Томаса и нескольких гоблинов; все они скрывались от Министерства, скитаясь по лесам, и ребята, оставшись не обнаруженными, подслушали их разговор, прячась за магическим щитом. От них удалось узнать о том, что в Хогвартсе Джинни вместе с несколькими ребятами попыталась выкрасть из кабинета нового директора меч Гриффиндора, но их поймали и, судя по всему, жестоко наказали, а меч отправили на хранение в «Гринготтс». Только вот гоблины также упомянули, что этот меч — подделка, и где настоящий, никто не знает.
Наконец-то нашлась хоть одна зацепка! Воодушевлённые Гарри и Гермиона даже вызвали к себе Финеаса Наджелуса через портрет, который предусмотрительно захватили с собой на всякий случай, и тот лишь подтвердил их догадки: настоящий меч Дамблдор использовал для того, чтобы разделаться с крестражами, и спрятал его, подменив копией. А самое главное — он ничего об этом не сказал Снейпу! Нужно лишь выяснить, где наставник Гарри мог найти для него подходящее место, и тогда одной проблемой будет меньше.
Однако радость от приятных новостей тут же сменилась новой ссорой. Конечно, её спровоцировал медальон, многократно усиливший накопившееся недовольство и раздражение Рона вкупе с его переживаниями насчёт семьи, но эти оправдания Гарри не желал принимать. В сердцах они много чего наговорили друг другу, и Рон в итоге бросил их. Гермиона напрасно носилась по округе, выкликая друга, умоляя его вернуться обратно. В ушах у неё до сих пор звучали злые слова приятеля и его вопрос:
— Ну так что, Гермиона? Ты со мной или с ним? Кого выбираешь?
Она не могла бросить Гарри — только не сейчас, когда все они так устали, когда у них появилась надежда. В конце концов, они обещали друг другу быть вместе, держаться, помогать!.. Гермиона понимала, что Рон вскоре пожалеет о своих словах, о произошедшем, он обязательно вернётся — но в ту ночь она буквально рыдала от горя, вернувшись в палатку насквозь промокшей. Свернувшись калачиком на нижней койке, где обычно лежал Рон с рукой на перевязи, она приглушённо дышала в подушку и закусывала грубую ткань, чтобы не закричать. С уходом Рона в ней словно что-то оборвалось. Хоть он и был нечуткой заразой, в последнее время превращавшей их жизнь в ад, но в то же время он всегда являлся верным другом и преданным товарищем, пусть и со своими недостатками, и Гермиона за всё время общения с ним научилась с этим мириться, а вот Гарри… Мальчишки, что с них возьмёшь? Она понимала, что Гарри очень не хватает друга, что она во многом неспособна его заменить, как бы ни старалась, и это жалило её каждый раз, когда Гарри, замыкаясь в себе, покидал палатку.
