Чуть позже, после разговора в кабинете декана, ребята вернулись в башню Гриффиндора. Рон и Гарри остались внизу, а Гермиона поднялась наверх. Ни о какой ванной старост не шло и речи: были дела поважнее. Стянув мокрую одежду и вместо этого закутавшись в тёплый пижамный комплект, девушка забралась в кровать, укуталась одеялом и устроила на коленях огромную книгу, твёрдую обложку которой зачастую использовала как аналог ровной поверхности письменного стола. Разложив рядом чернильницу с пером и несколько пергаментных свитков, Гермиона принялась взволнованно выводить на первом листе строчки спешного послания Фреду, в котором извещала его и Джорджа о случившемся с Кэти. Долгое время близнецы состояли в сборной Гриффиндора и сохранили тёплые дружеские отношения со всеми игроками, так что их во многом касалось произошедшее.

Девушка как раз была на середине письма, когда в спальню вошла Парвати, усыпанная снегом, явно усилившимся за последнее время. Соседка по комнате принялась отряхиваться и раздеваться, сопровождая свои действия недовольными комментариями по поводу ужасной погоды, скукоты в Хогсмиде и какого-то ужасного происшествия. Полностью ушедшая в свои мысли Гермиона думала, что Парвати имеет в виду случай с Кэти, и не имела никакого желания снова обсуждать это, но тут её отвлекло упоминание личности, никоим образом с этими событиями не связанной.

— …что ж, я всегда знала, что этот Малфой ненормальный, но не настолько же!

Гневно тряхнув головой, отчего длинные чёрные волосы красиво заструились по плечам, Парвати захлопнула шкаф и повернулась к Гермионе, заинтересованно раздвинувшей только что задёрнутый полог.

— Малфой? А он-то тут при чём? — недоумённо осведомилась мисс Грейнджер.

— Гермиона, ты что, впервые решила меня послушать? — поддразнила Парвати. — Что ж, в таком случае ты на удивление невнимательна. Я же тебе только что рассказывала: возвращаемся мы с Лавандой в замок, смотрим, а в коридоре как раз на пути в нашу башню ругаются Малфой и один из его обезьяноподобных дружков. Ну мы решили просто пройти мимо, а Малфой как раз что-то бросил насчёт Хогсмида, потом нас заметил, побелел буквально и бросился прочь, к тому же толкнул меня. Ну и дружок его за ним следом. Вот ненормальные, да?

Покачав головой, девушка продолжила переодеваться, плавно перескочив на рассказ о том, кого из парочек им с Лавандой удалось увидеть в кафе мадам Паддифут. Гермиона же вернулась к письму, задумчиво покусывая кончик пера и размышляя о Малфое. Ведь именно его Гарри обвинил в произошедшем, основываясь, опять же, на своей абсурдной теории «Малфой — Пожиратель смерти»… Правда, профессор МакГонагалл сразу же отмела это серьёзное обвинение: Драко не был сегодня в Хогсмиде, он отрабатывал наказание у преподавателя трансфигурации и не мог всучить Кэти проклятое ожерелье. Но если верить рассказу Парвати, можно сделать вывод о том, что он поручил это Крэббу или Гойлу… Да нет, невозможно! Может, они обсуждали вовсе не это. В конце концов, разве можно доверять подобным сплетням? А если рассказать Гарри, то он точно убедится в своей версии («Только этого не хватало!»), и тогда…

«Нет, нельзя основываться на каких-то там догадках и слухах, — решительно одёрнула себя Гермиона. — Это глупо! И потом, как можно быть уверенным в правдивости выводов, сделанных на такой непрочной основе? Так можно обвинить невиновного, пусть это и такой несносный тип, как Драко Малфой. В конце концов, презумпцию невиновности ещё никто не отменял, и уж Гарри-то, как человек, знающий порядки маггловского мира лучше волшебного, это прекрасно известно. Так что пока не время для столь громких обвинений».

— Слышали?

Одновременно с возгласом в комнату ворвалась встревоженная Лаванда, на ходу разматывавшая шарф. Лицо у неё раскраснелось, но, похоже, вовсе не от холода, а светлые волосы, заплетённые в две толстые косы, растрепались.

— О чём? — не преминула спросить Парвати.

— О Кэти Белл! Ну, ты, Гермиона, наверняка в курсе, — прибавила Лаванда, переведя дух и сконцентрировав всё своё внимание на подруге. — Я сейчас болтала внизу с Роном, он мне всё рассказал, как было. Какой ужас!

И, перешёптываясь с Парвати, девушка принялась избавляться от мокрой верхней одежды. Гермиона же вернулась к письму, не задёрнув, однако, полог и прислушиваясь к болтовне соседок по комнате. Уже завершая письмо, она сделала для себя несколько выводов.

Первое: на Кэти Белл Лаванде абсолютно плевать, и случившееся интересует её лишь как неожиданное происшествие, разбавившее ровное течение школьной жизни.

Второе: несмотря на первый вывод, Лаванду интересует Рон; возможно, не только как источник для получения достоверной информации о сегодняшнем инциденте.

Третье: судя по всему, Рональд тоже интересуется Лавандой Браун.

Итог: скоро коллекция предприимчивой и влюбчивой мисс Браун пополнится ещё одним ловко обдурённым экземпляром.

И Гермионе это вовсе не нравилось.

Между тем приближался день первого матча — Гриффиндор против Слизерина. Гарри пришлось увеличить количество тренировок и пригласить в команду на место Кэти Белл, находящейся в Мунго, Дина Томаса, который неплохо показал себя на отборочных. Судя по всему, команда справлялась хорошо, но только первые дни; потом Рон начал приходить всё более и более озлобленным после каждой тренировки, так что Гермиона иной раз даже боялась заговорить с ним. Крутившаяся поблизости Лаванда также не затевала попыток поговорить с Роном, однако то и дело бросала подозрительные взгляды на Гермиону. Последнюю это крайне раздражало, причём она сама не знала, почему, и из-за этого с каждым днём сильнее укреплялась в мысли о том, что Лаванда действительно задумала «подшутить» над Роном в своём стиле. От этого было тошно, к тому же Гермиона не знала, как предупредить Рона. Впрочем, ему сейчас было совсем не до Лаванды, так что этой темы пока девушка не касалась.

Однако в ожидаемый всеми с любопытством и нетерпением азартных болельщиков матч принёс с собой не только победу Гриффиндору, но и своеобразное поражение Гермионе. Холодный ноябрьский день выдался на удивление ясным, что играло на руку обеим командам. Рона это обстоятельство, однако, не вдохновило, и рано утром перед игрой он сидел как в воду опущенный. Улучшить его настроение не смогла даже знаменитая рычащая шляпа Полумны в виде головы льва. Что ж, у гриффиндорского вратаря всегда шалили нервы, но чтобы настолько…

— Рон вчера был просто ужасен на тренировке, — шёпотом сообщила Джинни, сидевшая рядом с Гермионой. — Демельзу до слёз довёл, а ведь она играла превосходно, в отличие от него. Слышала, он даже порывался уйти из команды. Нет, я, конечно, знаю, что у него не слишком хорошо с верой в себя, и всё-таки это — не дело.

— Пошли, Джинни! — окликнул девушку Дин, и оба члена команды, по совместительству встречавшиеся, покинули Большой зал.

Гермиона же задумчиво разглядывала Рона, нахмурившись, когда Лаванда окликнула его, пожелав удачи. На Рональда её оклик нужного впечатления, к сожалению, не произвёл. Но тут в руке у Гарри мелькнул стеклянный флакончик, и глаза у Гермионы расширились.

— Не пей, Рон! — приказала она, качая головой и глядя на Гарри. — Ты что-то добавил туда!

— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — улыбнулся Гарри, с наглым видом заталкивая флакончик в карман. Гермиона едва удержалась от того, чтобы выхватить его из рук капитана сборной Гриффиндора. Рон же проигнорировал требование старосты и осушил свой стакан, в котором, по подозрению девушки, присутствовало Зелье удачи.

Ей не хотелось в это верить. «Нет, Гарри не мог так поступить! Это нечестно, это нарушает все правила! Он не мог подлить Рону в стакан «Феликс Фелицис»!»

Закипая от возмущения, Гермиона вместе с сокурсниками поднялась на трибуну и далее весь матч просидела как на иголках. Теперь для неё не было тайны в том, почему погода оказалась такой хорошей, и все обстоятельства, казалось, благоволили сборной Гриффиндора, а Рональд один за другим брал отличные мячи, отбивая удары даже в самых безвыходных ситуациях. Гриффиндорцы бурно аплодировали, поддерживая команду, и даже комментарии Захарии Смита (и кто вообще позволил ему занять место Ли Джордана?) не могли испортить настроение болельщикам.