— Не исключено, — хмыкнул Фред. — Но я обещаю держать себя в руках и не оттаптывать тебе ноги. По возможности, — прибавил он, другой рукой обхватывая талию Гермионы, отчего у девушки перехватило дыхание.
Это было так странно — танцевать с Фредериком Уизли в опустевшей комнате, в полумраке и без музыки, прислушиваться к мерным ударам его сердца и наслаждаться каждым мгновением близости, от которой кружилась голова. В этот момент мисс Грейнджер была невольно благодарна хмелю от сливочного пива, толкнувшему Фреда на неожиданное приглашение. И пусть юноша иногда всё же наступал ей на ноги, она не имела ничего против, украдкой разглядывая подсвеченное отблесками каминного пламени лицо своего партнёра.
— Прошлым Рождеством я подарил тебе своё сердце**… — тихо напевал себе под нос Фред, и его бормотание касалось щеки и уха Гермионы, вызывая мурашки. — Но на следующий же день ты вернула его назад…
— Чувствую, последняя бутылочка сливочного пива была явно лишней, — неловко засмеялась Гермиона в грудь своему партнёру по танцу, смущённая тем, как быстро атмосфера между ними становилась более интимной. Фред же будто не замечал этого, продолжая напевать:
— В этом году, чтобы избежать новых страданий, я подарю его кому-нибудь…
Гермиона непроизвольно затаила дыхание, встретившись глазами с Фредом. Его рассеянный взгляд остановился на губах девушки, и он выдохнул окончание куплета:
— Кому-нибудь особенному.
На один безумный миг Гермиона поверила в то, что Фред имел в виду именно её, что он говорил это всерьёз, и это заставило её сердце пропустить пару ударов. Но вот Фред, зажмурившись, покачал головой, будто прогоняя головокружение, и со смехом пробормотал:
— Привязалась же песня. Грейнджер, благодарю за танец. — Он с шутовской галантностью поклонился своей спутнице, не совсем отошедшей от грёзы, что появилась в ней благодаря словам Фреда. — Не жалеешь, что согласилась?
— Нисколько, — абсолютно честно ответила Гермиона, пытаясь прогнать глупую робкую улыбку.
— Пойдём, я провожу тебя, — предложил юноша. — Не волнуйся, не будем трансгрессировать, — успокоил он её.
В обоюдном молчании они поднялись наверх, на лестничную площадку второго этажа, где Фред оставил Гермиону, напоследок прошептав:
— Приятных снов, Грейнджер. И с Рождеством.
— С Рождеством, — эхом откликнулась Гермиона. — Спокойной ночи!
Её взволнованный шёпот нагнал Фреда, когда тот уже миновал половину ступенек, ведущих на третий этаж. Тихий смешок послужил ответом, после которого девушка спешно шмыгнула в комнату и, закрыв дверь, прижалась спиной к шершавой панели. Теперь ничто не могло прогнать улыбку с её губ. Какое счастье, что Джинни уже спит и не видит этого! Иначе бы не миновать её коварных расспросов.
Переодевшись в ночную рубашку, Гермиона нырнула в кровать и накрылась одеялом с головой, прижала пылающее лицо к прохладной наволочке. Фред Уизли танцевал с ней! И при этом обнимал слишком крепко вопреки всем правилам танца. Мерлин и Моргана, да по коже до сих пор мурашки бегают, а уж на тех местах, где касались его пальцы, и вовсе словно ожоги остались.
«Неужели всё это было просто так? Нет, не может быть. Это был далеко не дружеский танец. Или я снова придумываю то, чего нет и в помине?»
Однако размышления Гермиона решила оставить до завтра и закрыла глаза, намереваясь заснуть. Ей верилось, что сны после всего произошедшего будут самыми что ни на есть приятными.
Утром она проснулась задолго до пробуждения Джинни и ещё долго коротала время, разглядывая покрытый сетью трещин потолок. В голове вертелись воспоминания о завершении рождественского вечера, о спонтанном танце. Гермиона боялась признаться самой себе в том, что всё больше влюбляется во Фреда. Но чем же тогда объяснить её реакцию на любое его слово, прикосновение, взгляд? Неужели то, что Фред пригласил её танцевать, значит, что она нравится ему?
«Да быть такого не может!»
И всё же в это безумно хотелось верить.
Взгляд Гермионы медленно переместился с потолка на подоконник, и девушка обнаружила, что её подарки оттуда исчезли, доставленные адресатам. Приподнявшись в постели, она увидела стопку предназначавшихся ей презентов возле кровати и, не в силах сдержать любопытство, затащила их все на одеяло. Джинни сонно бурчала, когда Гермиона открывала первый подарок; к моменту распаковки последнего уже заинтересованно высунулась из-под одеяла — в старом особняке было довольно прохладно.
— Подарки! — объявила она в ответ на традиционное поздравление со стороны соседки по комнате. Холод не остановил Джинни, и та, откинув одеяло, тоже подняла все подарки, снова закутавшись в него по окончании миссии.
Пока девчонка разворачивала каждую коробку, комментируя её содержимое, Гермиона разглядывала свои подарки. Родители с помощью маггловской почты прислали чудесную подвеску, Гарри подарил экземпляр «Новой теории нумерологии», а Рон (чему девушка несказанно удивилась) — духи. Правда, аромат у них был слишком приторный. Такой бы больше подошёл Лаванде. Сама Гермиона предпочитала духи более свежие и лёгкие. Близнецы же презентовали одну из собственных разработок — снежный шар со своими уменьшенными копиями внутри. Эти копии, если присмотреться, забрасывали снегом маленькую фигурку с пышной копной каштановых волос. К весёлой компании прилагался замок — макет Хогвартса был выполнен просто блестяще.
«Грейнджер, книг у тебя предостаточно, а вот бесполезных подарков нет. Так что держи! У каждого человека должен быть бесполезный подарок».
«В шаре отражается нынешнее время года», — гласила приписка Джорджа.
— Спасибо за книгу! — восторженно воскликнула Джинни, закончив со своими подарками. — А что тебе подарили? — Она в мгновение ока перебралась на кровать Гермионы и принялась отбрасывать разорванные обёртки в поисках подарков, из-за чего между подругами завязалась небольшая схватка. Живоглот, крутившийся у кровати своей хозяйки, то и дело посматривал на катавшийся на скрипучих пружинах комок, издававший весёлый девичий хохот.
Получасом спустя, завершив шуточную схватку вничью, девушки уже переоделись и собирались покинуть комнату, когда на пороге появились близнецы, загородившие проход.
— Не спускайтесь вниз, — тихо предупредил Джордж.
— В чём дело? — тут же насторожилась Джинни, до этого беззаботно хихикавшая.
— Перси, — коротко ответил Джордж.
— А что с ним? — удивилась Гермиона, переводя взгляд на Фреда, до сих пор молчавшего.
— Вернул подарок. Ма плачет всё утро, — отрывисто и резко буркнул Фред. Вид у него при этом был мрачным, отчего у Гермионы защемило сердце. — Мы утащили поднос с несколькими бутербродами в гостиную, можем перекусить перед тем, как поедем в Мунго. Гарри с Роном уже ждут.
Переглянувшись, девушки пошли следом за близнецами. Радостное настроение Джинни тут же улетучилось, и она выглядела такой же мрачной, как и её старшие братья. В гостиной все расселись по разным местам и принялись жевать бутерброды. Напряжение так и витало в воздухе, заставляя всех воздерживаться от разговоров. Праздничная обстановка, радовавшая всех вчера, сейчас скорее угнетала, и Гермиона, как и остальные, старалась не смотреть на ёлку, мигавшую разноцветными огоньками, и гирлянды, свисавшие со стен и потолка.
Позже их позвала миссис Уизли, уже пришедшая в себя. И пусть глаза у неё покраснели от выплаканных слёз, она мужественно старалась держать улыбку. До Мунго пришлось добираться на добытой Наземникусом машине, магически расширенной, что осталось тайной для Молли, но не для всех остальных и уж тем более не для Гермионы. Тем не менее, добрались они быстро и без приключений — дороги были пусты по причине раннего утра, которое все предпочитали проводить дома, в кругу семьи. Разглядывая непривычно опустевшие улицы, Гермиона не могла даже представить, что её ждёт в Мунго.
Нет, поначалу больница заинтересовала её. В Мунго всё напоминало маггловские клиники и в то же время там существовало множество различий. Например, здесь не пахло медикаментами, а сотрудники носили лимонно-жёлтые халаты и назывались целителями, а не врачами. Пациенты тоже выглядели специфично: травмы были самые разнообразные, начиная от лишних конечностей и заканчивая разного рода отравлениями. В помещении главного холла и в коридорах постоянно светило солнце, что благотворно действовало на всех, кто находился в стенах больницы, иногда доносилась приятная и едва уловимая музыка. Словом, обстановка создавалась умиротворяющая, что так необходимо больным.
