говорят, привычка - вторая натура. Поэтому

Лавровский непроизвольно запомнил номер

извозчика - 1100-й...

47

- Ты, что это разбушевался, друг мой? -

спросил Алексей, войдя в редакцию. - Нам сейчас

только полицейских протоколов и не хватает.

- Не будет никаких протоколов, Лёша, -

заверил его Малинин. - Не побежит он

жаловаться. Это мошенник. Сижу я, прикидываю,

что на восьмую полосу поставить, «дырка» у нас

там строчек на тридцать образовалась. И вдруг

приходит этот тип, в сотрудники наниматься...

... Прекрасно понимая, что лошадников

интересуют не только столичные новости

«Беговые и скаковые известия» обзавелись

постоянными корреспондентами в Туле, Рязани,

Тамбове, Ельце и других городах. А вот с

ипподромов Полтавы, Таганрога и Харькова

сведения поступали нерегулярно и с большим

опозданием. В прошлом номере журнала

Лавровский и Малинин дали объявление о том,

что ищут в этих городах людей способных писать

о бегах и скачках, пообещали неплохие гонорары,

оплату почтовых и телеграфных расходов. Почти

за неделю никто на объявление не откликнулся. А

сегодня пришёл тот самый чернявый парень.

- Условия меня вполне устраивают, - заявил

он. - Разумеется нужен аванс.

- Для начала, неплохо бы посмотреть, как

вы пишите, - сказал Малинин.

- Само собой. Кто кота в мешке покупает?

Прихватил я статеечку одну, - он достал из

48

кармана

лист

исписанный

мелким

каллиграфическим подчерком. - Вот, извольте.

- «Заметки провинциального наездника», -

прочитал Малинин и обрадовался. - Так вы

наездник?! Это просто замечательно! Меня

Сергеем зовут.

- А я Кушныр Григорий Григорьевич, - с

чувством собственной значимости, важно сказал

чернявый. - Да вы обо мне должно быть

наслышаны. Я весной в Полтаве все призы взял.

О Грише Кушныре, считавшимся одним из

лучших наездников на ипподромах юга и юго-

запада России, Малинин не только слышал. Они

были приятели. В декабре прошлого года Гриша

пригласил их с Лавровским на крестины своего

первенца Ефрема. Ведро горилки выпили они

тогда под сало и солёные нежинские огурчики.

Знал Сергей и то, что для Кушныра мука смертная

браться за перо. На предложение писать в журнал

наездник, смеясь, ответил:

- Да вы, шо з ума - розума зишли? Який из

минэ писорчук?...

- Ну и яки будут пропозиции? - насмешливо

спросил у чернявого Малинин.

- Чего? - не понял тот.

- Шо же ты, хлопец, ридну мову забув?

Какие ваши предложения, спрашиваю?

- Двадцать пять рублей аванса, десять на

расходы. И чтобы меня без правки печатали. А то

написал я как-то отчёт в «Киевский листок», так

49

его там переиначили, так всё переврали... Мне

даже людям в глаза смотреть совестно было.

- Так у тебя и совесть имеется? Так, что же

она тебе не подсказала, что врать нехорошо?

- Это вы о чём?

- А вот о чём! - Малинин отвесил ему

оплеуху. - Ты кому баки забиваешь, мазурик?!

Кому бороду шьёшь?!...

- Недолговечна слава, Лёша, - вздохнул

Малинин. - Всего полгода, как от сыска мы

отошли. А московские мазурики уже забыли нас.

Обидно, право.

- Спешу тебя обрадовать, - засмеялся

Лавровский. - У нас с тобой появилась блестящая

возможность напомнить им о себе. К тому же это

не мазурик, а «жорж». И скорее всего не

московский, а петербургский.

Он подробно рассказал другу обо всём,

начиная со встречи с Колюбакиным. Умолчал

только о том, что завтра идёт с барышней в театр.

Как-то не принято было у них хвастаться своими

амурными делами.

- Не одобряешь, что я во всё это ввязался?

- Господь с тобой, Лёша! Ты ведь знаешь

как я отношусь ко всякой сволочи, которая возле

бегов крутится и ради денег на любую подлость

пойти готова. Мне другое не нравится. Больно уж

безнадежное дело. Отыскать этих прохвостов

одно и то же, что иголку в стогу сена найти.

50

- А вот в этом, друг мой, ты заблуждаешься.

Похоже один из них только что к нам сам

приходил. Дай мне статейку, которую этот

самозванец принёс.

«Заметки

провинциального

наездника»

были написаны тем же самым мелким

каллиграфическим подчерком, что и «По мнению

знаменитости». Читателя ненавязчиво подводили

к мысли: в воскресенье надо ставить не на Витязя,

совершенно случайно выигравшего Большой

Императорский приз, а на Зиму.

- Да, поторопился я этого прохвоста из

редакции вышибить, - вздохнул Малинин.

- Никуда он от нас не денется, - успокоил

его Лавровский. - Я номер извозчика запомнил. А

вот с восьмой полосой, друг мой, дело плохо.

Номер Фёдоровым уже подписан, мы ни единой

строчки добавить не можем.

- Но, что же делать, Лёша? Полоса

смотрится отвратительно.

-

Дай-ка гляну... Ничего страшного.

Разобьём текст на шпоны, переверстаем, поставим

какую-нибудь виньетку покрупнее...

Глава 6

СЕДОЙ БАРИН

Извозчики,

стоящие

на

площади

у

Брестского вокзала, Семёну Гирину обрадовались.

Уважали они его. Ещё бы! Совсем недавно был

таким же как они сами. А теперь на тысячном

51

рысаке раскатывает, конторой в спортивном

журнале заведует, репортёрствует, к уважаемым

людям вхож. А не зазнался! Всегда лошадку

подскажет на которую поставить одно и то же, что

деньги в солидный банк положить. В случае чего

и заступиться может. Весной помог он им

избавиться от совсем зарвавшегося Быка. Тот,

сговорившись с околоточным надзирателем и

помощником начальника пассажирской станции,

вздумал обложить извозчиков податью. Об этой

неприглядной для полиции и железнодорожного

начальства

истории

Гирин

написал

в

пастуховский листок. Всего пять строчек

появились в «Советах и ответах». Но и этого

вполне хватило, чтобы помощника быстренько

перевели, не то в Можайск, не то в Дорогобуж, а

старого околоточного турнули из полиции. Новый

набил Быку морду и строго-настрого запретил

появляться на своей земле.

- Не обижают больше нашего брата? -

спросил Семён у Нефёда Круглова, которого все

местные извозчики признавали за старшего.

-

Не...

Новый

околоточный

мужик

справедливый. Берёт, само собой, но по совести.

- Ну, чего у вас новенького?

Через несколько минут Гирин уже знал все

новости. Вчера у купца провожавшего жену на

смоленский поезд стырили лопатошник, а в нем

было без малого полторы тысячи. Пассажиры

жалуются, что в вокзальном буфете сёмга с

52

душком, а смирновская сивухой отдаёт. В

бильярдной «Мира» появился новый букмекер,

какой-то Лёва из Бердичева.

- Это кто ему в таком хлебном месте

обосноваться позволил? - поинтересовался Гирин.

- А он не сам по себе, - пояснил Нефёд. - От

Михал Абрамыча работает.

... Букмекер Мишка Кацман, числящийся

аптекарским учеником, за последние месяцы

сильно приподнялся. Ходили слухи, что каждую

неделю отстёгивает он по пятьдесят рублей кому-

то из полицейского начальства. Вот и разрешили

ему, дескать, посадить своих людей в вокзальном

буфете, гостинице «Мир», портерной Пузатого, а

околоточному приказали недозволенную игру не

замечать.

Но Гирин догадывался, в чём тут дело. Сам

слышал, как Малинин, в ответ на благодарности

Кацмана за спасение от гнева всемогущего