Любой из них, в списки не заглядывая, доложит

вам в каких домах терпимости имеются

негритянки, француженки, немки, датчанки,

польки.

- Негритянка, как я слышал, на всю Москву

одна. А вот немок много.

-

Действительно,

немок

много.

По

состоянию на 1 июля сто десять. Но ведь нас с

вами интересуют не все немки, а только

бальзаковского возраста, высокие, сухопарые и

очень близорукие... Думаю, найдём мы её.

Встретиться договорились часов в восемь в

редакции Лавровского...

- Игроки? - спросил Семён у Лавровского,

когда они остались одни.

- Скорее всего, друг мой, - кивнул Алексей.

- Статейка появилась именно в «Новостях дня», а

не в «Современных известиях или «Русском

курьере», тиражи которых вчетверо больше.

Очень похоже, что автору не столько Рибопьера с

Петионом ославить хочется, сколько убедить

играющих не ставить в воскресенье на Витязя.

- На их месте я бы ещё заметочку в

«Листке» попробовал тиснуть. Его беговая

публика очень любит.

- Правильно мыслишь. Придётся мне туда

зайти. А ты, друг мой, покатайся по городу. В

«Перепутье» загляни, в бильярдную «Мира»,

36

«Молдавию», буфет на Брестском вокзале.

Потолкуй с букмекерами. Только осторожно.

- Само собой. Я, как вы учили, тихомолком

разнюхаю.

До редакции «Московского листка» идти

долго не пришлось. Недавно она перебралась с

Софийской

набережной

на

Воздвиженку.

Пастухов снял целый этаж в доме купца

Алексеева в Ваганьковском переулке. Здесь

вполне хватило места и для многокомнатной

квартиры Николая Ивановича и для редакции.

... В последнее время дела «Листка» пошли

в гору. Особенно после того, как Пастухов

придумал

рубрику

«Советы

и

ответы».

Коротеньких, в три - пять строчек, заметочек, как

огня боялись фабриканты, допекающие рабочих

незаконными штрафами; хозяева магазинов и

лавок,

торгующие

залежалым

товаром;

трактирщики, кормящие посетителей всякой

дрянью; полицейские, занимающиеся поборами...

На всю Первопрестольную опозорит! Притом

назовёт не по фамилии, а по приметам или

известному всем прозвищу. Так, что и к суду его

не привлечёшь. Нравится простому народу и

содержание «Листка» и бумага на которой он

печатается. Пастухов стал использовать только те

её сорта, которые годятся на самокрутки. Сделал

он и ещё один умный ход. У главного соперника -

«Русских ведомостей» - подписная плата с

37

доставкой по Москве на год девять рублей, а у

«Листка» - на рубль меньше. Вот и растут от

номера к номеру тиражи, а от желающих дать

объявления, как говорится, отбоя нет...

Фёдор Иванов, замещавший уехавшего на

Нижегородскую ярмарку Пастухова, встретил

Лавровского приветливо. Они были приятелями,

нередко покучивали у «Яра», в «Стрельне» и

«Золотом якоре».

...Покутить Иванов любил. Иногда даже

чересчур. Но только после того, как лично, от

первой до последней строчки, прочитает весь

номер. Сперва корректуру, потом оттиски полос.

Обязательно дождётся когда отпечатают первый

экземпляр тиража, чтобы ещё раз убедиться в

отсутствии «ляпов». Однажды это спасло

«Листок» от больших неприятностей.

На первой полосе шла правительственная

телеграмма: «Высочайший двор отбыл в

Гатчину». При печати в матрице запала буква «д».

Нетрудно представить, что ожидало редактора-

издателя не заметь этого Иванов...

- Устал я, Лёша, без Николая Ивановича, -

посетовал Иванов. - Как назло ничего интересного

в городе не происходит. В последних пяти

номерах ни одного «гвоздя».

- Ничего, я тебя на днях порадую, -

пообещал Лавровский. - Интересный материал

наклёвывается... А как мой протеже?

38

Протеже

Лавровского

был

Серёжка

Емельянцев. которого за пьянство выгнали из

«Русских ведомостей». Он клялся и божился, что

бросит пить. Алексею стало его жалко и он

упросил Пастухова взять Серёжку в «Листок».

- Да, вроде, ничего. Он у меня отвечает за

пожары и спортивный отдел. Перо у него, между

прочим, бойкое. Да ты сам почитай, - Иванов

протянул Алексею оттиск третьей полосы.

Лавровский бегло посмотрел статьи и

заметки под рубрикой «Бега и скачки». Одна из

них - «По мнению знаменитости» - сразу

привлекла его внимание. В ней рассказывалось,

что по приглашению Главного управления

государственного коннозаводства в Россию

приехал известный американский тренер Чарльз

Марвин. Предполагается, что он возглавит

Хреновскую школу наездников. В минувшее

воскресенье, будучи проездом в Москве,

американец посетил бега и пришёл в восторг от

наших орловских рысаков Лихача, Индюка и

Зимы. Особое впечатление произвёл на него

пятилетний

гнедой

Прасол

завода

графа

Воронцова-Дашкова. По авторитетному мнению

мировой

знаменитости

именно

он,

вне

конкуренции, выиграет Большой Московский

приз.

- Федя, у тебя в запасе про бега, что-нибудь

найдётся?

- Разумеется.

39

- Тогда сними «По мнению». Сплошное

враньё.

- Как это враньё? - возмутился Иванов.

- А вот так! Марвин поехал не в

государственный

Хреновской,

а

в

Новотомниковский завод Воронцова-Дашкова,

где три недели будет учить заводских наездников

новым методам заездки молодняка. В воскресенье

на бегах он не был. Мы с Сергеем ещё в четверг

самолично проводили его на Рязанский вокзал.

Никто ему из наших рысаков не понравился. А

таких лошадей как Прасол, по его мнению,

известному заводчику и министру на своей

призовой конюшне даже держать неприлично...

Впрочем с этим я не согласен. Прасол жеребец

хороший. Как ни как сын Петеля, внук самого

Петушка. Силёнок, правда у него пока маловато,

чтобы с Витязем и Зимой тягаться. Но через пару

лет... Короче говоря, подвёл нас с тобой Серёжка.

- Вот так значит? - Иванов красным

карандашом перечеркнул «мнение мировой

знаменитости». - Только Емельянцев здесь ни при

чём. Сам я виноват...

... Оказалось, ночью сидел Иванов с

большой компанией в «Мавритании». Кто-то

познакомил

его

с

пожилым,

очень

представительного вида мужчиной, назвавшимся

петербургским приятелем Пастухова. Он то и

предложил дать заметку о Марвине:

40

- Неудобно получается, что ваша газета

молчит о приезде такой выдающейся личности,

как Марвин. Николай Иванович это не одобрит...

- Заметка у него уже была готова? - спросил

Алексей.

- Нет. Он её при мне сочинил.

Перебрав кипу бумаг на столе, Иванов

нашёл ресторанный счёт. На его обороте мелким

каллиграфическим

почерком

без

единого

исправления была написана заметка «По мнению

знаменитости».

- Как он выглядит, помнишь?

- Помню. Правда смутно. Лет шестидесяти.

Высокий. Толстый - пудов семь весит, не меньше.

Волосы, кажется, русые... На мизинце перстень с

большим чёрным камнем... Зовут не то Алексеем

Андреевичем, не то Андреем Алексеевичем...

- Федя, этот человек, скорее всего,

причастен к очень тёмной истории. Если где его

встретишь или что новое узнаешь - дай знать. А

заметочку эту, я с твоего позволения, заберу.

В крохотной редакции «Новостей дня» на