- Что?

- Книвку. - и она протянула свою. - На. На.

Миша догадался совершить обмен. Получив её книжку в руки, он посмотрел на обложку - 'Волшебник Изумрудного города'. Он открыл её и увидел надпись ручкой на первой странице - 'Маше от Гудвина'. Маша спрыгнула с рук улыбающейся мамы и принялась вертеть Мишин блокнот, засунув розовую ручку в рот.

- Прочитала уже? - спросил он ребёнка.

- Два раза, - сказала за неё Юля. - Ей волшебник очень нравится.

- Он тут зывёт, - сказала Маша уверенным тоном. - В финем доме.

Миша посмотрел на Юлю. Та зарумянилась в смущении. Он и не подозревал, что с ней такое случается.

- Да ей какой-то парень эту книжку подарил. Из одиннадцатого дома, на старой дороге в школу. - и добавила с прищуром. - Никогда не выходит и никто его не видит. Сидит целый день взаперти. Говорят, фотографирует ещё по ночам. Мужики ходили Комарову жаловаться, но ему дела нет. Сказал чтобы приходили как будет труп.

- Ну, один труп уже есть. - хмыкнул Миша.

- Ужасно! - воскликнула Юля. - Кто бы мог подумать, чтобы у нас? И такая молодая!

Вся жизнь впереди.

Миша помусолил последнюю фразу в голове, пытаясь осознать её значение с точки зрения Юли, а затем спросил:

- Ты этого парня видела?

- Нет, - ответила она. - Машка бегала туда-сюда, пока я в магазине была. Я когда

позвала, книжка у неё в руках была уже. Тогда он снова подумал.

- А о Клавдии Семёновне что-нибудь знаешь?

- С развилки? Конечно, она же у меня географию вела в школе сто лет назад. Приятная была учителка. Но потом её уволили. А затем и школа сгорела.

- За что её уволили? - Миша поднял одну бровь.

- А не помню я. Или не знаю. - Юля пожала плечами. - Но не только её уволили. Пару

учителей вместе с ней.

- А кого ещё? - Миша решил не отставать.

- Ой, да я не помню. - отмахнулась Юля и тут же нахмурила брови. - Хотя, нет.

Подожди. Чардымову Верку тоже.

- Кого?

Юля скривила лицо в натужной попытке припомнить.

- Чай будешь может? - спросила она наконец. - Вскипел только.

- Давай, - кивнул Миша.

На кухне, что находилась в углублении за занавеской, царил бедлам. Юля помыла чашку под алюминиевым рукомойником и кинула в неё щепотку сухого чая из коробки на окне.

- Клавсемённа была географичкой, Лизавета Михайловна вела литературу. Арсентий Петрович - русский. Черненко - труд. А Чардымову нам на физкультуру в пятом классе поставили

- Что это за Чардымова? - Миша встал в проёме, облокотившись на дверной косяк с пустыми петлями. - Откуда она взялась?

Юля защёлкала пальцами в попытке поймать мысль.

- Так, это! - вскрикнула она, протягивая Мише чай. - На развилке и жила! В доме Клавдии Семёновны!

- Как это? - удивился Миша, хлебнув.

- Кой чёрт я знаю, Миш. - нервно пожала плечами Юля. - Скажи спасибо, что я вообще

это всё помню.

Миша вздохнул и посмотрел на Машу. Та уже закончила вертеть его блокнот.

- На, - протянула она. - Отдай книвку.

- Не понравился? - спросил Миша.

- У тебя там калакули какието. - ответила она.

Миша вернул 'Волшебника изумрудного города' и, поставив чай на тумбочку, сделал пометки в блокноте:

8. В доме Клавдии Семёновны жила Чардымова.

9. Клавсемённу уволили.

Хлебнув чая, он положил блокнот во внутренний карман и поблагодарил Юлю.

- Ты это, - Юля облокотилась на косяк, когда Миша ступил в коридор. - Заходи, если с личной жизнью не наладится.

12

Мы перестали замечать синий дом номер номер одиннадцать когда его продали последние хозяева много лет назад. Там жил наш друг Славка, с которым мы ходили на старую ферму смотреть, как забивают коров.

У ограды Миша не заметил никаких следов жизнедеятельности: калитка примёрзла к забору, тропинка покрылась ровным слоем снега, а на двери висел навесной замок. С трудом оторвав калитку ото льда, Миша подошёл к двери и осмотрел её. За этим последовала заметка:

10. Замок снаружи.

Между рамами виднелись чёрные решётки. Сами окна были чистыми, с хорошо выкрашенными наличниками. Жёлтые занавески закрывали интерьер. Миша взялся за наличник и встал на завалинку, чтобы посмотреть в окно. На подоконнике стояло несколько небольших кактусов в глиняных горшочках, лежали разные безделушки. Внезапно кто-то прошёл мимо, занавеска колыхнулась. Затем она вздрогнула ещё раз и перед Мишей предстала полосатая морда кота. Миша отпрыгнул и упал в снег.

Отряхнувшись, он решил пойти другим путём и обошёл дом. У ворот сарая он остановился и удивился ещё больше - на щеколде висел здоровенный амбарный замок. 'Кто закрывает дверь в сарай?' - проворчал он. Вернувшись на крыльцо, он ударил в дверь несколько раз - 'Откройте, полиция!' Ответа не последовало. Тогда он постучал в окно - тот же результат.

Бить в дверь не имело смысла - она, скорее всего, была закрыта на засов, как и ворота в сарай, а окна защищали решётки. Миша решил ждать. Предварительно посмотрев, не следит ли кто за ним, он отошёл подальше к деревьям у старой дороги в школу и спрятался за кустом. Присев на корточки, он достал сигарету и закурил. Потекли длинные минуты ожидания. Один раз кто-то прошёл вдалеке мимо дома культуры, больше никого не было. Заснеженная дорога слилась с серым небом.

Постепенно усталость двух последних дней начала сказываться. Миша облокотился на берёзу и решил ненадолго прикрыть глаза. В этот самый момент кто-то кинулся на него из-за кустов.

13

В детстве мы часто собирались с друзьями по округе. Их, как и нас Сергеем, родители отправляли в деревню к бабушкам и дедушкам коротать летние каникулы. Преимущественно для того, чтобы мы не вертелись под ногами.

В качестве одной из забав мы собирались в одну большую компанию и искали козла отпущения, которого можно пинать и пихать без особой опасности. Чаще всего таким козлом отпущения у нас выступал Сашка Черненко. Парень с большими оттопыренными ушами, он получил у нас кличку 'Чебурашка'.

Чебурашка не мог выйти из дома без того, чтобы сразу не получить пинок от того, кто прятался за крыльцом. Мы даже играли в 'Камень-ножницы-бумага', чтобы решить, чья теперь очередь. Затем следовала погоня на велосипедах с перечислением и высмеиванием всех родственников Чебурашки, которая оканчивалась в каком-нибудь тупике.

За тупиком обычно находилась крапива, бетонные развалины с торчащими во все стороны арматурными прутьями или, на худой конец, злой Витёк с похмелья. Связываться с нами грозило куда худшими последствиями, поэтому обычно Чебурашка нырял навстречу опасности. Тогда мы, смеясь, оставляли его в покое.

Жёлтый дом Чебурашки, номер десять, ничем не выделялся среди остальных. За исключением, разве что, бани напротив него. Давным-давно Сергей решил вынуть из поленницы у одной из её стен пару деревяшек и разжечь костерок в образовавшемся проёме. Он нарвал бересты и засунул внутрь, после чего поджёг. Горело оно и впрямь здорово, и оставило после себя здоровенную дыру в стене, которую забили досками сикось-накось.

Мы взобрались на крыльцо без перил, с слегка подгнившими досками, и постучали в дверь с красивой резьбой, изображавшей петуха, в надежде, что откроет её не старик Семён Черненко. Его в последний раз мы видели близко с вилами в руках, перекошенным лицом и криком - 'Я вас, малолетки, всех поубиваю!' Но, к счастью, вместо него нам открыла Тамара Ивановна, Сашина бабушка.