...Зал был практически пуст. Кроме парочки, забившейся в сумрачный, укромный уголок, и мулатки-шоколадки, хозяйничавшей в баре, глазу зацепиться было не за что. Некоторое время Кирилл наблюдал как она, пользуясь отсутствием клиентов, полирует и без того образцово-показательной чистоты стойку и наводит блеск на хрусталь, ожидавший своего часа. Славная куколка, улыбнулся он, сравнивая ее с горничной, так же произведшей на него наилучшее впечатление. Интересно: какая же из них лучше? С практической точки зрения. Этот вопрос нужно обдумать самым серьезным образом, завязал он себе узелок на память. Хотя примитивное кобелиное "коллекционирование юбок" никогда не вызывало у него уважения, представляясь довольно грубым и безыскусным способом самоутверждения, покидать сии Палестины не отведав... местного блюда так же казалось не совсем правильным.

Забавно, усмехнулся он, отворачиваясь к окну, сколько раз на дню гурманы вроде меня задаются подобными вопросами? Увы, тут уж ничего не поделаешь - закон гостеприимства. Гостю - лучшее...

Оглушительный стеклянный звон заставил его вздрогнуть и обернуться. Сконфуженно улыбаясь посетителям, барменша суетливыми взмахами тряпочки собирала осколки расколоченного о стойку фужера. В первый миг ее смущение просто позабавило Кирилла, а потом он взглянул на это под другим ракурсом. А если это - знак свыше? Стоило лишь ему подумать о... сближении с местными барышнями и на тебе! Ведь сейчас только подойди к ней и все склеится: "Боже, мадемуазель, какая ужасная трагедия!!! Вы не ранены? Точно не ранены? Уже легче, а то у меня прямо сердце оборвалось, когда этот треклятый хрусталь взорвался у вас перед носом! Он же, поди, доллара на три, а то и на все четыре потянет? И все это высчитают из вашего жалования? Ужасно, ужасно! Могу ли я хоть как-нибудь смягчить последствия этой катастрофы? Ну, скажем, пригласить вас сегодня вечером в какой-нибудь хорошенький ресторанчик?"

Он хмыкнул. А чем черт не шутит в конце-то концов?! Может и впрямь удастся заклеить эту куколку! Ну, если конечно, она уже не заклеена кем-нибудь другим. Всерьез и надолго...

С этой мыслью Кирилл совсем уже было собрался подняться из-за стола и отправиться к стойке, произносить свой утешительный монолог как, вдруг, дверь резко распахнулась и в зал стремительно вошла высокая блондинка.

Мысли и движения Кирилла мгновенно замерли.

Барменша, звеневшая стекляшками на полу, за стойкой, тут же вынырнула на поверхность.

Парочка в темном углу, не замечавшая до сего момента ничего и никого вокруг себя, обернулась в сторону вошедшей.

Она же не удостоила ни единым взглядом публику, проигнорировала неловкую повелительницу коктейлей и, обогнув несколько столиков, заняла место в противоположном от Кирилла конце зала.

Кирилл смотрел как она опустилась на стул и несколько раз, нервно, дернула его, пододвигаясь к столу. Потом положила на стол сумочку и, открыв, начала копошиться в ней.

Он мог поклясться: она ищет курево.

И действительно: из сумочки появилась тонкая пачка дамских сигареток, зажигалка и носовой платок. Резкими, отрывистыми движениями обтерев пальчики, блондинка открыла пачку, вытащила сигаретку и щелкнула зажигалкой. Желтый язычок пламени задрожал ритмом странного танца, но вместо того, чтобы прикурить, барышня, вдруг, отпустила кнопку, отложила погасшую зажигалку в сторону, так и не запаленную сигаретку - в пепельницу, и отвернулась к окну.

Кирилл не отрываясь следил за каждым ее движением.

Вот она оперлась правым локтем о столик. Вот положила подбородок на прямой большой палец и прижала его согнутым указательным. Вот положила левую ладонь на сгиб правого локтя. И задумалась, загрустила, засмотрелась в морскую даль, по-прежнему не замечая маленького пустого зала вокруг себя.

Впрочем, маленький пустой зал тоже утратил интерес к ней. Парочка в углу вернулась к своему разговору, а барменша - к борьбе за чистоту своего рабочего места.

И лишь Кирилл не мог отвести глаз от изящного профиля незнакомки, классическую, греческую чистоту которого портил лишь озорной курносый носик. Да и не портил, впрочем, даже, а скорее...

Да ведь она же... осенило вдруг Кирилла и он, не раздумывая и не медля более, встал из-за стола. Зажигалки в его карманах, естественно, не было. Мимоходом улыбнувшись мулатке, Кирилл снял с верхушки аккуратненькой пирамидки на стойке бара маленький коробочек с логотипом отеля, и двинулся в сторону незнакомки. Внезапный порыв, странный даже ему самому, в первую очередь был продиктован стремлением подтвердить или опровергнуть собственный вывод, относительно белокурой барышни с таким знакомым, таким родным носиком-курносиком. Да - значит, да. Нет - значит... займемся мулаткой.

-Огня, мадемуазель? - поинтересовался он, остановившись слева от нее и, размашистым взмахом кисти воспламеняя спичку.

-Что? - недоуменный возглас прозвучал в унисон с испуганно-резким взлетом головы, наглядно продемонстрировав с какой глубины вырвал мадемуазель вопрос Кирилла.

-Не угодно ли огня? - как ни в чем не бывало повторил тот, игнорируя удивленно-агрессивный взгляд карих глаз.

Впрочем, агрессии хватило всего на пару секунд. После этого уголки губ незнакомки дрогнули, она подняла сигаретку, отложенную на краешек пепельницы, и взглядом велела Кириллу подать огонь. Не нагнулась к спичке, не потянулась за его рукой, а именно велела подать огонь.

Выглядело это... сильно.

Аккуратно поднеся, прогоревшую до середины спичку к кончику сигаретки, Кирилл дождался пока та задымится, а потом, вздрогнув, заалеет первой затяжкой. Пламя вплотную подобралось к пальцам, но он, не размахивая спичкой и не задувая ее, выдержал паузу и лишь затем резко стиснул их, придушив огонь. Тот обиженно ущипнул его напоследок, но Кирилл, не обратив на это внимания, отложил черный, искривленный уголек в пепельницу и спросил:

-Позволите присесть?

-Пожалуйста. - недовольное, настороженное изумление первых мгновений уступило место любопытству, с которым дама взирала на нежданного собеседника.

-Разрешите? - собеседник протянул руку к пачке.

-Пожалуйста. - повторила она. - Только они дамские.

-Неважно! - улыбнулся Кирилл, небрежным шлепком о ладонь выбивая из пачки тоненький, длинный цилиндрик. - Это дамские трусики мужику противопоказаны, а сигареты - вещь демократичная.

Легкая, скорее просто вежливая улыбка дала понять, что данный уровень юмора здесь не приветствуется. Прекрасно, возьмем на октаву выше, подумал Кирилл, раскуривая сигарету. Он переживал приятное, спокойное состояние нарождающегося чувства. Как будто плавно разгонялся, перебирая скорости коробки передач: все выше и выше и выше. Неторопливо, словно обживая непривычный рельеф незнакомой позиции, он прощупывал собеседницу, то угадывая, то ошибаясь. Если в том, что она русская, он оказался прав, то с возрастом явно вышла промашка. Разглядывая ее издалека и в профиль, он решил, что ей лет двадцать пять, максимум - тридцать, но сейчас, приблизившись, рассмотрел и меленькую сеточку лучиков вокруг глаз и полукружье едва наметившегося "ожерелья Венеры" на шее. Нет, она была как минимум лет на десять старше его самого.

Эти скромные, отнюдь не пугающие приметы возраста ничего не стоило спрятать под минимальным количеством тонального крема. Но кремом, как впрочем, и всей остальной косметикой дама побрезговала. Лицо ее было подобно чистому холсту, лишенному даже намека на прикосновение кисти.

Кирилл рассматривал идеальный овал лица, умеренно, без фанатизма, подкрашенный загаром, небольшой (но и не маленький) рот, изящный разлет тонких бровей, нос, стоивший того, чтобы его рассматривали исключительно в профиль, и думал: как же будет выглядеть эта красота, доведенная рукой профессионального визажиста?

-Кирилл. - протянул он руку, решив, что молчание затянулось уже сверх меры.

-Елена. - спокойно, без стеснения и смущения ответила ему рукопожатием красавица.