Он обернулся к Лене. А может... Может это - тот самый случай, когда лучше спросить? Просто, в лоб, без экивоков, задать вопрос и получить ответ. Или - не получить. Что, при известных обстоятельствах, тоже можно считать ответом...

-А ты, как видно, не очень-то этому и рада? - спросил он.

-Чему? - нет, Лена сегодня решительно не желала держать в руках нить разговора!

-Ну... тому, что Пашка возвращается.

-Почему - не рада? - пожала она плечами. - Очень даже рада.

-Да? - позволил себе усомниться Кирилл. - Что-то не заметно.

-Ты о чем? - не поняла она.

-О том, что никаких признаков радости у тебя и близко нет. Который день уже ходишь... как в воду опущенная. Или просто... жалеешь?

-Жалею? О чем?

Кирилл помедлил, силясь понять - играет она или же искренне не понимает: о чем ей жалеть?

-О Тарханкуте. - промолвил он, наконец, так и не одолев ребус. - Ну и обо всем остальном, конечно же...

-Я тебя умоляю! - взмах ее руки был настолько убедителен, что Кирилл внутренне замер, сообразив, что направление, вектор его мысли, оказался ошибочным. - Мне не о чем жалеть! Это время... этот месяц, что мы провели с тобой, это... - она остановилась, не находя, очевидно, нужных слов. - Тут другое. - покачала она головой, так и не найдя их.

-Другое?

-Да, другое. Понимаешь... - она приложила ладонь ко лбу, словно пытаясь усмирить круговорот мыслей. - Понимаешь, просто я окончательно запуталась.

-Запуталась?

-Да, Кирилл, запуталась. Понимаешь... совсем еще недавно мне казалось, что наш с тобой... что это - временно. Мимолетное увлечение, а когда вернется Паша... - она пожала плечами. - Когда вернется Паша от этого не останется и следа, но сейчас мне уже кажется, что... я начинаю забывать его. И это...

-И это? - подстегнул ее Кирилл.

-И это мне не нравится. Я не ожидала от себя подобного непостоянства. Мне не нравится такая переменчивость. - закончила Лена, взглянув на него.

Кирилл покачал головой:

-Чепуха! Ничего ты не забываешь! Ты научилась жить без него, вот и все. Но это не значит, что ты его забыла. Что же касается непостоянства и переменчивости... Что тебе на это сказать? Непостоянство и переменчивость - извечные спутники, сопровождающие нас еще до рождения. Ну, посуди сама: зачинают нас, как правило, в удовольствии, рожают, обычно, в муках и так вот всю жизнь от удовольствия к мукам и обратно мы и перемещаемся. Сперва идет непродолжительная пора безоблачного детства и тебе хорошо. Но потом ты идешь в школу, где тебя начинают пичкать массой полезных, но крайне скучных знаний и тебе плохо. А потом ты заканчиваешь школу и тебе опять хорошо. Но потом тебе нужно сдавать экзамены в институт и тебе снова плохо. А потом ты все-таки поступаешь в институт, и наступает время подлинного кайфа. И ты кайфуешь до тех пор, пока тебя не выгоняют из института и не забирают в армию, где ты становишься духом и тебе снова плохо. Но потом ты становишься дедушкой и тебе опять хорошо. А потом тебя отправляют в горячую точку и тебе снова плохо. Но потом ты демобилизуешься и тебе опять хорошо. А, демобилизовавшись, ты тут же напиваешься и тебе снова плохо. Но потом ты возвращаешься домой и тебе опять хорошо. А потом ты узнаешь, что твоя девушка давно уже свинтила к другому и ты опять напиваешься и тебе совсем уже плохо. Но потом ты встречаешь другую, гораздо более интересную, девушку и тебе совсем уже хорошо. И вот так всю жизнь!

-Забавно! - Лена от души рассмеялась и попыталась поддержать его в построении философской модели жизни. - А потом оказывается, что ты, как честный человек обязан жениться на этой девушке и тебе снова плохо. А потом вас становится трое и тебе опять хорошо. А потом ребенок сутками не дает вам спать и тебе снова плохо. Так?

-Ну, не знаю, Лен! Не знаю. - покачал головой Кирилл. - Так далеко я по жизни еще не заглядывал. Может быть, так оно и есть. Единственно только...

Он прервался, пристально взглянув на женщину.

-Единственно только не припоминаю, когда это я тебе говорил, что я - честный человек?

-Ты, знаешь, я почему-то сама так решила! - ответила она, рассмеявшись.

-Ах, сама! Ну, сама - это другое дело. Но я тебе этого точно не говорил?

-Нет! Не говорил. Слушай, и как это только у тебя получается сначала сделать хохму из какой угодно болезненной проблемы, а потом эту же хохму превратить в философскую притчу, а?

-Тут, Лен, все дело в мозгах. - пожал плечами Кирилл. - Точнее в их устройстве. Понимаешь, у нас, мужиков, в голове всего-то две извилины - выпить да закусить - раз, и с кем бы переспать - два. А любой механизм, чем проще - тем надежнее. Это мировой закон. Взять, например, автомат Калашникова. Не будучи лишенным, известных недостатков, он в то же время является абсолютным лидером по простоте, а стало быть, и надежности. И на этом основании законно занимает высшую ступень пьедестала. Вот так и мужские мозги. Да, они не идеальны, но в силу своей простоты и надежности стоят несравненно выше женских, при всех их достоинствах излишне переусложненных. При таких-то мозгах, что хохмы сочинять, что притчи - дело плевое!

-Значит - как автомат Калашникова, да?

-Точно! Простые и надежные. Устойчивые к непостоянству и переменчивости, без чего общение с противоположным полом не представляется возможным.

Лена снова рассмеялась и спросила: причисляет ли он и ее к числу непостоянных и переменчивых особ?

Кирилл ответил, что она слишком хорошо маскируется, чтобы можно было сразу это понять.

-Все возможно! - прибавил он, довольный тем, что ему удалось хоть немного растормошить спутницу, отбросившую, как будто, невеселые мысли.

Лена кивнула и, встав с камня, подошла к нему. Кирилл обнял ее за талию, и они несколько минут стояли над обрывом, наслаждаясь безмолвием своего объятия.

Ветер слабел, но разошедшееся море не собиралось смирять свой натиск.

-Пойдем? - спросила Лена.

-Пойдем. - согласился Кирилл.

Они начали спускаться вниз по тропинке, вившейся по склону горы. Перед тем как обогнуть скальный уступ, который должен был скрыть от них море, Кирилл обернулся. Далеко-далеко, у самого горизонта, в плотной завесе туч блеснула прореха и длинные, тонкие стрелы полуденного солнца вонзились в волнующуюся свинцовую поверхность...

*

Да, Викентий Максимович определенно был прав, утверждая, что луна - несравненно более тонкая материя, и с ее призрачным сиянием нужно обращаться куда деликатнее, нежели с прямолинейным и бескомпромиссным солнцем. Иначе ничего не получится.

Кирилл оторвался от портрета, встал и, выключив свет, подошел к окну.

Нет, пока что - глухо. Ветер старался как мог, разгоняя тучи, однако небосвод оставался беспросветно-мрачным и низким. Яркая, праздничная иллюминация вечерней набережной, над безудержным весельем которой были не властны никакие природные катаклизмы, отражалась от нижнего края облачного покрова, прочерчивая его изломанный, лохматый контур.

Ущербная Луна, парившая где-то поверх туч, не выдавала своего присутствия ни единым проблеском. Хотя, нетрудно предположить, что она, уподобляясь людям, наверно точно так же озаряла непроницаемую облачную завесу с обратной стороны...

Сюжет? Сюжет.

Кирилл усмехнулся и обернулся к своей постели. На ней ворохом валялись его вещи, которые целый месяц лень было определить на место. С ношенными, да так и не отданными в стирку тряпками соседствовали чистые рисовальные принадлежности. Заручившись согласием Лены на то, что она не станет подглядывать за его работой, он, помимо этого, попросил Марию не убирать комнату, сославшись на рабочий беспорядок, создававший в импровизированной мастерской правильную ауру, без которой ни один нормальный творец не может поймать правильное, рабочее настроение. Ввиду чего последние две недели, пока он, не покладая рук трудился над полотном, в его комнату никто не наведывался и порядка в ней не наводил.