Пауза сводит Джона с ума. Он обреченно закатывает глаза:

— Ради Бога, Шерлок, я не собираюсь сбегать!

Он запускает пальцы в волосы друга и притягивает его для поцелуя.

Руки Шерлока скользят ниже. Он чувствует, как ладонь Джона ложится на его поясницу.

Поцелуй — теплый и мягкий. Для Шерлока это впервые. Он следует за Джоном, повторяя неспешные движения губ, позволяя притянуть себя ближе, чем кажется возможным.

Ночь опустилась… Жизнь закрутилась…

Внезапно Джон отстраняется. Шерлок напуган этой остановкой. Он смотрит на друга, однако тот выглядит довольным: на его лице ставшая привычной мягкая, печальная улыбка.

— Джон.

Одно слово, вобравшее в себя все чувства и переживания Шерлока.

Лицо Джона озаряет широкая улыбка.

Шерлок замечает искру, промелькнувшую в глазах друга.

— Это первое, что ты смог произнести, когда очнулся. Целых два дня — только мое имя.

Шерлок кивает. Его ладони на плечах Джона; большие пальцы поглаживают нежную кожу ключиц.

— Да, — говорит он мягко.

— Я пытался понять, почему я, значит ли это что-то. Я думал… Ну, знаешь, я всегда рядом и все такое. Я не предполагал, что тебе не все равно.

Шерлок хмурится, слегка сжав плечи друга. Джон смеется.

— Нет, я знал, что тебе не все равно. Тебе никогда не было плевать на меня. Но откуда я мог знать, что я для тебя больше, чем друг? — поясняет Джон.

Шерлок смягчается.

— Просто… Я не знал, что ты… — он сглатывает. — Настроен романтически.

Шерлок замирает. Он качает головой.

— О, — Джон сникает и отстраняется. — Конечно. Точно. «Женат на работе». Я просто…

Шерлок не дает договорить, вовлекая друга в новый поцелуй. Ты — исключение. Он никогда не желал ничего сильнее.

Джон напряжен, но вместе с пониманием: Шерлок здесь, он сам хочет этого — к нему приходит чувство облегчения. Он расслабленно отвечает на поцелуй.

На этот раз отстраняется Шерлок. Понял ли Джон?

Тот все еще растерян.

— Почему? Я не понимаю.

У Шерлока нет ответа. Он молчит.

Джон вздыхает:

— Конечно, глупый вопрос. Лучше переверни блинчики, пока они не сгорели.

Шерлок совсем забыл. Ему определенно не до готовки — пусть хоть взорвутся; но Джон подталкивает к плите, и он сдается.

Мда, немного подгорели. Он переворачивает блинчики и мельком посматривает на Джона. Тот сидит за столом; звучит последняя строчка песни.

Все слишком странно… Чтобы быть правдой…

Джон сжимает в руках кружку. Он улыбается.

— Очень странно, — улыбка блекнет. — Нам нужно поговорить.

Шерлок кивает. Начинай.

— Окей. Я спрашиваю — ты отвечаешь: да или нет. Согласен?

— Да.

Он отвлекается на блинчики, затем выключает радио: начинается реклама, да и разговор куда важнее.

Джон собирается с мыслями; Шерлок выкладывает выпечку и подвигает тарелку другу. Затем подает арахисовое масло и нож.

Шерлок начинает жарить новую партию блинчиков, когда Джон, наконец, спрашивает:

— У тебя никогда не было романтических отношений?

Шерлок не знает, что сказать. «Нет» — значит «Нет, не было» или «Нет, были»? Кроме того, он не уверен, что считать романтическими отношениями. Ему приходилось флиртовать, для дела. Однажды ради расследования он вытерпел три свидания — все с одной девушкой. Она-то точно верила, что у них отношения. Он обожает Молли, и он не видит ничего предосудительного в том, чтобы пользоваться ее влюбленностью в своих целях; это отношения — даже романтические — по крайней мере, с ее стороны. Но, все же, он никогда не чувствовал того, что ощущает по отношению к Джону. Он никому не доверял так, как Джону; никогда ни в ком так не нуждался; никто не пробуждал в его душе свет. Рядом с Джоном он не просто парит — он достигает небес.

Разумеется, ничего из этого он объяснить не может.

Джон ощущает его замешательство.

— Для дела — не считается. Берем в расчет только чувства.

Это все упрощает.

— Нет, — подобного Шерлок не испытывал.

Он проверяет готовность блинчиков.

— О, — издает Джон.

Шерлок смотрит на друга и ловит его отсутствующий взгляд. Он даже не думал, что ответ так шокирует друга.

Наконец Джон возвращается на землю.

— Сексуальные отношения, в таком случае?

— Нет, — даже думать нечего. Шерлок никогда не интересовался этой стороной жизни.

— Окей, — Джон помедлил. — А хотелось?

— Не… — Шерлок останавливается.

Он задумывается и находит другое слово.

— Иногда, — кажется, ответ стоит дополнить. — Ты.

Он переворачивает блинчики, краем глаза наблюдая за реакцией Джона.

Тот вспыхивает.

— Со мной?

Шерлок улыбается.

— Исключительно.

Завтрак готов. Он выбирает два блинчика и выключает плитку.

Шерлок садится напротив друга и тянется за арахисовым маслом, в то время как Джон сканирует его взглядом.

— Шерлок, — он проговаривает каждое слово, — единственный, кого ты когда-либо хотел — Я?

— Да, — терпеливо отвечает Шерлок. — Ты, Джон.

Он наклоняется для еще одного поцелуя.

Джон издает странный гортанный звук. Шерлок отстраняется, заинтересованный реакцией. Джон обнимает его за шею, привлекая к себе. Целует, грубо, терзая губы обжигающим напором языка. Он углубляет поцелуй, и Шерлок чувствует, что теряет контроль.

Он целиком во власти Джона: его языка, его вкуса и сладости имени, которое не покидало и не покинет его никогда.

========== Точка отсчета ==========

Джон мягко отстраняется. Шерлок не сводит взгляда с припухших от поцелуев губ — воображая, как сам смотрится со стороны.

— Шерлок, — начинает Джон, — нам нужно поговорить об этом. Я не… — он обреченно вздыхает. — Просто давай все обсудим.

Шерлок кивает, в ожидании разговора. Другу нужно время, чтобы собраться с мыслями, и, понимая это, Шерлок утыкается в свою тарелку.

Спустя несколько минут вынужденная пауза перетекает в комфортное молчание, которое прерывают лишь тихий звон посуды и редкие звуки с улицы.

Джон достает молоко.

— Будешь? — ответный кивок.

Он достает второй стакан и садится за стол. Они продолжают завтракать в тишине.

Когда с едой покончено, Джон встает и тихонько тянет Шерлока за руку, заставляя того посмеяться: кто из них не может говорить?

Хотя, в общем-то, это не важно. Ему нравится понимать жесты Джона и нравится, что тот, в свою очередь, читает его как открытую книгу. Даже если он никогда не заговорит снова, рядом с ним тот самый, главный человек, с которым слова перестают иметь значение.

Они проходят в гостиную и садятся на диван, повернувшись друг к другу в пол-оборота. Они соприкасаются коленями. Джон чувствует долгожданное тепло, когда их пальцы переплетаются.

— Нужно кое-что прояснить. К вопросу о сексуальном влечении… Что ты имел в виду под «иногда»?

Он тут же перефразировал вопрос так, чтобы Шерлок мог ответить.

— Ты асексуален?

Шерлок пожимает плечами, затем кивает. Не знаю. Да. Он привык подавлять половой инстинкт, находя игру гормонов утомительной и раздражающей. Его никто никогда не привлекал. Кроме Джона, до Джона. Сгоревшие блины — лучшее тому подтверждение.

Но теперь вся невыплеснутая энергия рвется наружу, накрывая с головой, поджигая каждый нерв, каждый сантиметр кожи и каждую клетку тела. Он хочет оказаться ближе: ближе, чем нужно для поцелуя — и приближаться до тех пор, пока не исчезнет одежда, пока их тела не станут одним целым, пока он не поглотит Джона без остатка.

Он касается щеки Джона. Большой палец скользит по скуле, поглаживая; он наклоняется, чтобы сорвать долгожданный поцелуй. Под его напором Джон подается назад, до тех пор, пока неожиданно для себя не оказывается прижат к дивану. Шерлок нависает над ним, перенеся вес на локти и придавив его бедра своими. Джон все еще в халате, и, учитывая катастрофическую близость тел, его нескромная эрекция становится слишком очевидной проблемой.

Это открытие заставляет Шерлока задохнуться и прижаться еще сильнее. Джон снова издает тот странный гортанный звук. Он цепляется за штаны Шерлока, двигая бедрами в такт его фрикциям. Ооо, ммм… Трение — это славно.