– Однако, – сказал журналист, – законы у нас есть, и этих законов предостаточно.

Колхозник поморщился и тяжело вздохнул:

– Эх, товарищи, – сказал он, – какие это законы, когда ты не успеешь еще его прочитать, а тут, говорят, ему и отмена уже пришла. За что у нас в деревне больше всего не уважают большевиков? А за то, что у них на неделе семь пятниц…»

Напрасно автор надеялся на свою недосягаемость.

Уже к весне 1941 года его вычислили, а 13 апреля он был арестован.

В постановлении на арест указывалось: «Ларри Я. Л. является автором анонимной повести контрреволюционного содержания под названием «Небесный гость», которую переслал отдельными главами в адрес ЦК ВКП (б) на имя товарища Сталина. С 17 декабря 1940 года по настоящее время переслал в указанный адрес 7 глав еще незаконченной своей контрреволюционной повести, в которой с контрреволюционных троцкистских позиций критикует мероприятия ВКП (б) и Советского правительства».

5 июля 1941 года Судебная Коллегия по уголовным делам Ленинградского городского суда приговорила писателя Яна Ларри к лишению свободы сроком на 10 лет с последующим поражением в правах сроком на 5 лет – за антисоветскую агитацию и пропаганду. Рукописи, изымаемые при аресте, часто уничтожались, пропадали, но «Небесному гостю» повезло: повесть уцелела, и полвека спустя была передана из архива НКВД в архив Союза писателей.

Пятнадцать лет лагерей не убили писателя.

Ян Ларри вышел на свободу, даже вернулся к литературному труду.

А Постановлением Судебной Коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 21 августа 1956 года приговор Ленинградского городского суда в отношении писателя был отменен, само дело прекращено «за отсутствием состава преступления». В 1961 году у Яна Ларри даже вышли книжки: «Записки школьницы» и «Удивительные приключения Кука и Кукки», а последней прижизненной публикацией писателя стала сказочная история под названием «Храбрый Тилли: Записки щенка, написанные хвостом», опубликованная в журнале «Мурзилка».

Умер 18 марта 1977 года в Ленинграде.

Страна счастливых. – Л.: Леноблиздат, 1931.

Необыкновенные приключения Карика и Вали. – Л.: Костер. – 1937. – № № 2–11.

Необыкновенные приключения Карика и Вали. – М. – Л.: Детгиз, 1937.

Необыкновенные приключения Карика и Вали. – М.: Детгиз, 1961.

Удивительное путешествие Кука и Кукки. – Л.: Детгиз, 1961.

Небесный гость. – М.: Известия. – 1990. – 16 мая.

Критика романа Я. Ларри «Страна счастливых». – РОСТ. – 1932. – № 1.

Дорфман Я. О научно-фантастической литературе. Фельетон физика. – Л.: Звезда. – 1932. – № 5.

Бритиков В. Русский советский научно-фантастический роман. – М.: Наука, 1970.

Бахтин В. Небесный гость, или Рукопись, найденная в архиве КГБ. – М.: Известия. – 1990. – 16 мая.

Материалы КГБ СССР. Распятые. (Автор-составитель Захар Дичаров). – СПб.: Север-Запад, 1993.

Харитонов Е. Приключения писателя-фантаста в «Стране счастливых». – М.: Кн. обозрение. – 2000. – 19 июня.

Родился 20 августа (2 сентября по новому стилю) 1906 года в Акмолинске.

«Что я помню об Акмолинске? Двухэтажный дом на площади, большую комнату с отгороженной перилами лестницей в нижний этаж. И еще гигантские шаги. Лечу все выше и выше, и у меня захватывает дух…»

Затем провинциальный Петропавловск.

«Крайний дом на Пушкинской улице, обитель туманного детства. Обрывки воспоминаний, вырванные картины. Верховая езда, спортивные снаряды, трапеция, акробатические трюки, увлечение цирковой борьбой (спорт на всю жизнь остался мне близким). И вдруг нелепое желание написать роман «Восстание в Индии», о которой, конечно же, не имел ни малейшего понятия. Но сохранились детские тетрадки с каракулями девятилетнего ребенка, наивно повествующего об английском колониальном иге…»

«Пока отец воевал против колчаковцев, семья наша оказалась в Омске. Фронт прокатился далеко на восток. Пришлось нам с братом «искать службу с пайками», хотя мне было всего тринадцать, а ему пятнадцать лет. Осенью 1919 года я поступил на курсы машинописи и стенографии. Кончив их, устроился работать «машинисткой» в омский губздрав. Этой своей службе я обязан безукоризненной грамотностью: ведь писать деловые бумаги с ошибками и постыдно и невозможно…»

В шестнадцать лет поступил в Томский Технологический институт вольнослушателем. Впрочем, вспоминал позже Казанцев, «к концу года удалось сдать экзамены и за первый, и даже частично за второй курс. Дальше все пошло гладко до пятого последнего, курса. Здесь я застрял и проучился вместо пяти семь с половиной лет! Проекты выполнял намеренно повышенной трудности. И в диплом они вписывались с присвоением конструкции имени автора. Профессор А. В. Квасников преподавал у нас термодинамику и двигатели внутреннего сгорания. Он опубликовал мое студенческое изобретение – прибор термограф для переноса индикаторных диаграмм из координат давлений и объемов в координаты энтропий и абсолютных температур. Такой прибор мог помочь распознавать неполадки в работе двигателя, незаметные на обычной индикаторной диаграмме…»

В 1930 году молодого специалиста назначили главным механиком Белорецкого металлургического завода.

«Мой изобретательский жар не остывал, – вспоминал Казанцев. – Вместе с другом, начальником литейного цеха Н. З. Поддьяковым, удалось создать модель машины для «геллиссоидального литья труб». О непрерывной разливке стали тогда еще не слышали, а в этой машине в вертящемся кокиле металл должен был поступать непрерывно, не только затвердевая у стенок, но и двигаясь вдоль них как бы по винтовой линии. К сожалению, дальше макета дело не пошло. Использовано это изобретение было впоследствии в моем научно-фантастическом романе «Мол Северный»…»

В 1931 году, находясь в командировке в Москве, молодой инженер Казанцев по собственной инициативе явился в Наркомтяжпром, чтобы продемонстрировать действующую модель изобретенного им электрического орудия.

«Дверь кабинета открылась, и на пороге появился коренастый человек в длиннополой кавалерийской шинели. Кавказский тип лица, усы, проницательные глаза. Он поздоровался с заметным грузинским акцентом. Я обомлел. Подумал, что вошел сам Сталин! Но Павлуновский – (начальник Управления военной промышленности, – Г. П.) – представил меня Григорию Константиновичу Орджоникидзе. Нарком тяжелой промышленности попросил продемонстрировать модель моей электропушки. Я не только выполнил его желание, стреляя маленькими снарядиками, но и показал апробированные профессором Б. П. Вайнбергом расчеты возможной межконтинентальной стрельбы. (Это в 1931-то году!) Товарищ Орджоникидзе стал расспрашивать, кем и где я работаю. Узнав, что видит перед собой главного механика металлургического комбината, ничуть не удивился. Улыбнувшись, заметил, что у меня там, наверное, довоенный особняк? Я признался, что это почти так: три комнаты в четырехкомнатной квартире. Нарком распорядился предоставить мне отдельную четырехкомнатную квартиру и лабораторию при подмосковном заводе имени Калинина. Не теряя времени, он тут же отправил меня в своей машине к замнаркома обороны товарищу Тухачевскому…»

Активное участие в конкурсе на создание машин-автоматов помогло Казанцеву попасть в 1939 году в Нью-Йорк, где на международной выставке он с коллегами монтировал оборудование советского павильона.

Вернувшись, напечатал в журнале «Новый мир» очерк «Мир будущего».

«Директор Ленинградского Дома ученых Израиль Соломонович Шапиро, с которым я сблизился в Ленинграде, стал уговаривать меня поделиться своими идеями с кинематографистами, принять участие во Всесоюзном конкурсе научно-фантастических сценариев. «Ваша фантазия обгоняет время, – убеждал он. – Почему не попробовать себя в фантастике?» И он прислал стенографистку. Требовалось фантазировать при ней вслух на любую тему, а потом перевести все это на язык сценария. Поначалу стенографистка очень меня стесняла, связывала. Всегда поражаюсь писателям, которые диктуют свои произведения. Потом стенографистка ушла, унося с собой набросок киносценария «Аренида» – о том, как с помощью электроорудий человечеству удалось разрушить падающий на Землю астероид…»