А Хорна Мейсон была всего лишь приманкой гак называемого доктора.

— Признаюсь, — сказал растерянный Бернар Кассегрен, — я в разведке добрый десяток лет, и все время в Африке, но впервые сталкиваюсь с таким запутанным делом. Как вы думаете, кто может питать к Франции настолько сильную неприязнь, чтобы затеять такую комбинацию?

— О!., довольно беззаботно сказал Фредерик. — Кандидатов на эту роль хватает. Если речь идет о попытке расширить свое политическое влияние, то в подрыве нашего престижа в арабском мире могут быть заинтересованы русские или даже китайцы. Если же о расширении рынка, поставках оружия — можно предположить участие США, Англии или даже частных лиц. В западном мире сейчас существуют группы, обладающие невероятной экономической и финансовой мощью. Они проводят независимую от правительств политику, поскольку составляют международные коалиции. Африка сегодня представляет собой идеальное пространство для соперничества интересов.

Лицо владельца гаража потемнело.

— Но что бы ни представляли собой силы, находящиеся у истоков заговора, — заметил он, — им не удалось завладеть документами, хранившимися в поясе Османа Загари… И в живых, как минимум, еще один человек, грозящий им разоблачением.

— Но не располагающий и малейшим доказательством, — поправил Фредерик. — Между тем я с вами согласен, такой человек существует. Это я.

— Иначе говоря, вы…

— Человек, которого надо убрать, — вежливо дополнил заместитель «господина Дюпона». — Не бойтесь слов, черт возьми. Вот почему, направляясь к вам, я так заботился о вашей личной безопасности, испытывая прежде всего чисто человеческое беспокойство и, конечно, не желая подставлять руководителя разведывательной сети.

— Я понимаю, — сказал Кассегрен. — Но вам не стоит беспокоиться. Я в состоянии обеспечить ваш тайный выезд из страны или устроить в надежном месте, где никто вас не найдет. На выбор.

— Вам не придется делать ничего подобного, — спокойно сказал Фредерик. — Посмотрим фактам в лицо: в моем распоряжении менее восьми дней, чтобы разоблачить заговор и предоставить нашим дипломатам возможность отвергнуть обвинения, которые, вероятно, выдвинет Хартум. Если вы меня спрячете, это не решит проблемы. Возвращение же во Францию будет означать поражение на боевом фронте. Я не могу пойти на поводу у добродетельного господина де Сен-Арлеса и непогрешимого внешнеполитического департамента. Значит…

— Значит, — запротестовал тулузец. — Уж не собираетесь ли вы стать приманкой, чтобы узнать, кто же наносит удары?

— Да, в некотором смысле именно так я и собираюсь поступить. Подумайте, за какую ниточку мы можем уцепиться?

Кассегрен задумался, теребя свою редкую шевелюру.

— Черт… — сказал он. — Лично я не вижу никого, кроме Хорны Мейсон.

— Вот именно. Первое, о чем я вас попрошу, так это найти ее адрес, и как можно быстрее.

— Это очень просто, — прокомментировал Кассегрен. — Она обосновалась здесь всего шесть или семь месяцев назад, а последнее издание ежегодника международной прессы вышло как раз в прошлом месяце. Далее?

— Далее? Я полагаю, в вашем распоряжении имеется фотокопирующая аппаратура. Вы сделаете мне по две копии с каждого документа. Одну из них вы отошлете патрону в Париж. А другую оставите у себя, она может мне понадобиться. Договорились?

— Договорились. Еще что-нибудь?

— Да. Последнее. Вы заходите время от времени пропустить стаканчик в «Гион Империаль»?

— Конечно. Тем более что я веду дела с администрацией по сдаче автомобилей внаем.

— Так вот, вы сейчас же отправитесь туда, например вместе с Одеттой. И воспользуетесь возможностью, чтобы узнать, не готовится ли мне засада. Хочу отметить, что тип, которого я уложил в комнате Загари, — иностранец, возможно, мальгаш, возможно, индус. Вы позвоните мне из гостиницы, чтобы ввести в курс дела. Я буду ждать звонка, а потом нанесу визит красотке.

Кассегрен, казалось, был раздосадован.

— Дело в том… — высказал он сомнение, — что моя жена надеялась, что вы с нами поужинаете. Сейчас, вероятно, она готовит свое фирменное блюдо.

— Дорогой мой, — ответил ему Фредерик, — я вовсе не фанагик. Окажите мне услугу, о которой я вас прошу. А я с удовольствием составлю компанию мадам Кассегрен.

— Сказано — сделано, — с радостью согласился тулузец. — Я тоже не прочь был бы составить вам компанию, но самое главное, чтобы Одетте было приятно. Тороплюсь ее предупредить. А пока бар в вашем распоряжении, сейчас как раз время аперитива.

Оставшись один, Лемуан без тени смущения смешал себе «Дюбонноф» — коктейль из вина «Дюбоннэ» и смирновской водки, чтобы немного расслабиться. На Аддис-Абебу опустилось покрывало ночи. Стемнело мгновенно, как это обычно бывает в этих широтах.

Часы показывали 20.50. Он подумал о том, чем же Хорна Мейсон занимается в Аддис-Абебе по вечерам.

К дому Хорны Мейсон, расположенному на севере столицы, неподалеку от университета имени Хайле Селассие, Лемуан подъехал в 22 часа 35 минут. Международные организации, обосновавшиеся в Аддис-Абебе, немало способствовали росту города. Международные чиновники, представляют они Организацию Объединенных Наций или Организацию африканского единства, обычно имеют не самые худшие жилищные условия. Многочисленные дипломатические миссии также стремятся устроиться «достойно», они обзаводятся многочисленным персоналом, роскошно обставляют свои жилища. Этот «высший свет» поощряет строительство резиденций, едва ли отдаленно напоминающих Сарсель или Женевилье.

В трех этажах дома, где жила Хорна Мейсон, размещалась всего дюжина квартир. Дом словно покоился на газоне. В ночи вырисовывались силуэты деревьев. Луна отражалась в овале бассейна, расположенного между двумя зданиями, белые массивы которых разделяло метров пятьдесят.

Фредерик задумался за рулем малолитражной «хонды», зажег сигарету. Машина являла собой образец новейших экспортных поступлений из Японии. Это был второй автомобиль, выделенный ему в тот же день Кассегреном. Он посчитал, что будет правильней оставить «фиат» на стоянке у «Гион Империаль».

Француз понимал авантюрность своего плана, поэтому, готовясь к встрече, решил заново перебрать в уме все исходные данные. Когда он завершал роскошный ужин в обществе Одетты Кассегрен, вернулся Бернар и подтвердил предположение Лемуана.

— Комитет по приему на месте, — объяснил он Фредерику. — Я обнаружил троих субъектов, дежурящих у гостиницы. Готов дать руку на отсечение, что это, как вы и предполагали, мальгаши. Четвертый стоит столбом у вашей машины.

— Вы уверены, что они ожидают именно меня? — спросил Фредерик.

— Абсолютно, — категорично заявил Кассегрен. — Я пропустил стаканчик с главным администратором, и пока мы с ним болтали, я был весь слух и зрение. Эти парни подчиняются одному из моих старых знакомцев, бельгийцу, по имени Омер Вандамм, которого я, правда, давненько не видел…

— Что за тип? «Головорез»?

— Нет. У него более высокая квалификация. В прекрасные дни независимости Катанги[15] при Чомбе[16] Вандамм был одним из самых деятельных агентов горнорудных компаний. Поверите ли, в те времена он превзошел самого себя…

— И с тех пор вы не встречали Вандамма?

— Встречал два или три раза. Аддис-Абеба, знаете ли, большой африканский перекресток. Я направил в Париж сведения об этом человеке. Я был несколько удивлен тем, что сегодня вечером увидел его в «Гион Империаль», поскольку, по последним данным, он занимает какой-то пост в администрации Яна Смита в Южной Родезии…

— Вы полагаете, он причастен к убийству Османа Загари?

— По правде говоря, не знаю. Единственное, что могу сказать, преступление наделало много шума. Эфиопская полиция весьма деятельна, а в данном случае затронута ее честь. Она рассматривает варварское убийство в одном из наиболее престижных мест столицы как личное оскорбление.