Взгляд Микки совершенно расфокусированный, Йен был более чем уверен, что он готов был кончить, судя по тому, как дернулся член во рту. Он в последний раз максимально глубоко вобрал в себя член Микки, просто потому что ему нравился процесс.

Микки дернулся, схватил его за волосы и уперся членом прямо в глотку, кончая. Йен ослабил челюсть и подавил приступ тошноты, заглотнув все до последней капли.

Микки тяжело выдохнул, его мысли вновь были в полной прострации и разум медленно возвращался. Когда Йен проглотил его сперму, он выпустил член изо рта с тихим шлепком.

Йен взглянул на Микки, облизнув опухшие губы. Когда дымка в глазах Микки рассеялась, они были не в силах сказать что-то. Как и много раз до этого, приятно хорошо знакомое тепло разливалось по их телам. Когда они взглянули друг на друга, ощутили, что вновь поняли друг друга без слов.

Йен теперь мог поклясться, что Микки чувствовал то же самое.

Он наклонился и поцеловал внутреннюю часть бедра. Жест был действительно слишком личным для Микки, чтобы по-взрослому взглянуть на этот поцелуй. Микки ничего не сказал на столь странное проявление привязанности, он был слишком счастлив, чтобы противостоять, и настолько же рассеян, что было слишком опасно открывать рот в данный момент.

Микки еще не понял, что его пострадавший мизинец с жутким шрамом, который постоянно напоминал о себе болью, стал понемногу заживать.

Комментарий к Глава 5: Молчание

прошу прощения за немного “топорный” перевод нц-шки, не дается эта штука, как ни старайся)))

========== Глава 6: Дружба ==========

Микки пытался сделать вид, что их вовсе не тянуло друг к другу, но, кажется, у вселенной были свои планы. Ведь Микки сделал все, чтобы избегать случайных встреч с Йеном, но каким-то невероятным образом они сталкивались на улице или еще где-нибудь в данном межпространственном континууме. Было ясно, что все попытки находиться как можно дальше друг от друга — обречены, и если говорить начистоту, то Микки не очень даже и хотелось. И, несмотря на его упорство, касавшееся того, что он и Йен никогда не станут друзьями, так или иначе, они стали таковыми.

Пока из них это еще никто не понял, ведь оба просто стали больше проводить времени вместе, даже после колледжа. Все началось с секса. Они занимались им в «Кэш и Краб» или в любом другом месте, которое приходило им в голову. В любой момент, как только они оказывались наедине, они не могли держать свои руки подальше друг от друга. Микки старался прятать свои чувства, насколько это было вообще возможно, но точно не в состоянии был скрыть, что любил, когда Йен трахал его. Он, обычно, был первым, кто начинал приставать. Послушно нагибался и с радостью брал все, что Йен давал ему, не скрывая выражение удовлетворения на лице.

И, несмотря на то, что все признаки были на лицо, Йена все еще мучили сомнения по поводу того, что Микки, казалось, действительно заботился о нем. Это значило гораздо больше, чем странное приятное чувство единения, что появлялось в груди, стоило ему только оказаться рядом с Микки. Прошло достаточно времени, и Микки стал вести себя иначе. Все больше и больше Йен замечал настоящие эмоции, которые Микки старался прятать за маской безразличия. Проводя большую часть времени вместе их отношения стали намного больше, чем просто секс. Они подтягивали друг друга по учебе, вместе играли в видеоигры. Однажды Микки даже помог Йену с военной подготовкой.

Микки поначалу колебался, но, в конце концов, даже позволил Йену ночевать иногда у себя в доме. Родители Йена становились все более и более вспыльчивыми, и почему-то из всех детей, Фрэнк Галлагер хотел свести счеты только Йеном. Тогда впервые Микки увидел, что парень пришел в колледж весь в синяках, отчего почувствовал, как зачесались собственные костяшки, и вскипела кровь в жилах. Йен даже не знал, что сразу после того случая, Микки заплатил своим старшим братьям за то, чтобы те избили этот мертвецки пьяный, бесполезный мешок с дерьмом, — которого Йен все еще называл отцом, — в качестве наказания.

Каждый раз, когда Йен оставался у него, они старались не очень много дурачиться. Микки до усрачки боялся, что его отец-гомофоб мог поймать их с поличным. Йен особо не возражал. Было очень здорово тусоваться с Микки в качестве «друга» и наблюдать за ним в кругу его семьи. Дом Милковичей отличался от многих. И пусть Милковичи были очень сплоченными, но Йен не чувствовал между ними особого тепла, чего не скажешь о нем и его братьях и сестрах. Единственное исключение, касалось младшей сестры Микки, о которой тот действительно заботился.

Мэнди Милкович была единственной девчонкой в доме, росшей в окружении братьев. Она рано усвоила урок, сделавший её грубой и суховатой в общении, но она была симпатичной и знала об этом, так что эти недостатки с лихвой компенсировала с помощью внешности. И, как только Йен встретил её, то понял, что уже по-своему любил её. Она вела себя напористо и жестко, но, как в случае с Микки, Йен был более чем уверен, что где-то под этой скорлупой, скрывалась мягкая, добрая и слишком рано повзрослевшая девочка.

Сейчас все трое сидели в гостиной, играя в икс-бокс. Выиграв еще один раунд, Микки больно ударил Йена джойстиком.

— Можешь взять себе, — сказал он. — Я чертовски голоден. Хочешь я сделаю «Пицца-роллы»*?

— Да, конечно, — Йен неловко пожал плечами.

— Надеюсь, ты, блядь, не сожжешь их как в тот раз, — проворчала Мэнди.

— Никто не говорил, что я приготовлю и тебе, сучка — снова фыркнул Микки. Он толкнул ее, когда пошел на кухню, она в ответ пихнула его ногой. Йен улыбнулся при виде этой картины. Они, возможно, не говорят о подобном вслух, но явно заботились друг о друге, пусть даже таким своеобразным способом.

Мэнди вернулась обратно к игре.

— Какой уровень ты хочешь продолжить? — спросила она, листая список опций.

— Эм… — Йен глянул в сторону телевизора, а его глаза странно заблестели. Пока Мэнди сидела, её юбка задралась немного выше, чем обычно. Он заметил на ее бедрах несколько потемневших синяков, оставшихся от чьих-то пальцев. — Что это? — тихо спросил Йен, беспокойно сдвинув брови на переносице.

Мэнди посмотрела вниз и слишком поспешно одернула край юбки.

— Мои гребаные братья, похоже, оставили это, когда зажали меня внизу и подвесили вниз головой, — раздраженно пояснила она.

Это было в духе братьев Милковичей, но Йен почему-то не поверил ей. В ее взгляде было нечто такое, подсказывающее ему, что это слишком личное, и сказать правду для нее, значит выдать самый главный секрет. Он открыл было уже рот, чтобы сказать, что она могла полностью доверять ему, но та быстро перебила его.

— Ты хочешь попробовать это? Немного трудновато, но мы вероятно выровняли счет, — она не отводила взгляда от экрана телевизора, боясь посмотреть ему в глаза.

Йен, наконец, выдохнул.

— Ладно, — сказал он, — просто я хотел удостовериться, что с тобой все в порядке.

Мэнди оторвала взгляд от экрана и посмотрела на него в замешательстве. Она не ожидала, что его действительно волновало это. Никто прежде особо не заботился о ней, правда. Будучи Милкович, она обречена была испытывать боль. Люди просто принимали это. Но Йен оказался другим. Он действительно проявил заботу.

Она посмотрела на него снизу вверх, будто оценивая, и весело улыбнулась. Йен даже не сразу заметил.

— Так что ты там говорила про самый тяжелый уровень? — спросил он с теплой улыбкой. — Я и так готов…

Внезапно Мэнди отбросила джойстик в сторону и быстро пододвинулась к Йену. Она перекинула через него ногу и оседлала его колени, пока тот отчаянно пытался сообразить, что вообще происходило.

— М-Мэнди, — немного вскрикнул он, скрыв свое небольшое удивление. — Ч-что ты делаешь?

— Разве не очевидно? — она хихикнула, прижавшись к нему грудью, заставляя того навалиться на спинку дивана.

— Так… да…но… Мэнди, я не думаю, что это хорошая идея, — пробормотал он, стараясь осторожно избавится от девушки, чтобы ненароком не оскорбить и не причинить боль.