========== Глава 1: Неизбежно ==========
Комментарий к Глава 1: Неизбежно
Чтобы соответствовать новому закону и не удалять работу, некоторые моменты и детали изменены
Каждый в этом мире переплетен со своей родственной душой «Красной нитью судьбы», что окольцовывает мизинец. Нить — это одна из ключевых и неотъемлемых частей на теле человека: так же важна как сама жизнь, сердце или легкие. Она становится заметной в период полового созревания, но видят её лишь те люди, что связаны друг с другом. Красная, светящаяся ниточка — это своего рода мостик между двумя нареченными судьбой людьми. Если один из них чувствует себя счастливым или грустным, то другой может почувствовать отголоски его эмоций, передающиеся через нить. Прежде, чем двое встретятся, их разум и тела уже едины и связаны навсегда.
Подобная связь создает такое явление, как «притяжение». Это одна из форм гравитации, которая притягивает две родственные души друг к другу, даже если они никогда прежде не встречались. И совсем не важно, что встанет на их пути, ничто и никогда не сможет по-настоящему остановить двух людей, что должны быть вместе. Затруднения могут возникнуть только в случае, если растягивается или запутывается нить между ними, но её нельзя разорвать или изменить. С этим ничего невозможно поделать.
Большинство людей просто идут по жизни, предвкушая и ожидая момента встречи, пока их нить не уменьшается, и они не встречают того самого человека, что ждали все это время. Для кого-то невозможно сразу найти суженного, но пока они движутся навстречу друг к другу шаг за шагом, когда-нибудь они обязательно встретятся в нужное время и в нужный момент.
К сожалению, не все так предвкушают что-то узнать о том, что уготовила им судьба. Когда Микки Милкович осознал, что он гей, его нить ничего не передала, кроме разве что одобрения. Это больше похоже на кандалы и цепи, что тянули его в пропасть, навстречу собственной погибели. Он никогда прежде ничем не был так напуган в своей жизни.
Это невозможно, чтобы кто-то, кроме нареченного, мог разглядеть нить, так что многие люди в мире считают, что судьба не могла связать вместе двух геев, такое просто не могло произойти. И отец Микки был одним из тех людей, что придерживались подобного взгляда. На самом деле, тот считал, что гомосексуальность «противоестественна» и «отвратительна». Если бы Терри Милкович когда-нибудь узнал о том, кем на самом деле был его сын, он бы, вероятно, убил его или сотворил нечто похуже. Микки не был готов рисковать ради этого.
Когда Микки заметил нить, он едва был в состоянии справиться с этим. Притяжение оказалось слишком неожиданным для него. Минуту спустя это ворвалось в его сознание, транслируя ощущения, будто некто сильно мастурбировал; Микки подвергся атаке жутких эмоций, которые даже не были его собственными. Далее это сделало его таким счастливым сверх меры, что он отчетливо ощутил чужое возбуждение, которое быстро узнал. Это настолько ошеломляюще, что Микки едва способен чувствовать что-то еще, и сознание настолько поражено тем фактом, что он мог узнать человека, живущего где-то… да так, что Микки даже с уверенностью сказал бы, что они оба были парнями.
Микки сделал все возможное, чтобы пойти против судьбы. Он заперся в собственной комнате, лишний раз не высовывался из дома, чтобы ненароком не врезаться в так называемую «родственную душу». Он впал в какую-то депрессию, отказываясь ходить в душ или есть. Забил на учебу и пропустил целый год. В конце концов, он осознал, что просто без дела слонялся по комнате, пропуская работу. Даже если он не покидал пределы дома, притяжение все равно нашло бы способ напомнить о себе.
И если он хотел окончательно избежать предначертанной судьбы, ему необходимо было избавиться от самой нити раз и навсегда.
Микки схватил острые ножницы и сделал глубокий вдох. Он не раз слышал, что отделаться от нити невозможно, но сейчас это не имело никакого уже значения для него. Он был в полном отчаянии и готов попробовать все, даже самое невозможное.
Внезапно резкий взмах ножницами вниз, и металл глубоко вошел в палец. Он скоблил, проникая глубже в кожу, пытаясь отыскать внутри то, что связывало его с тем таинственным человеком. Нить крепко держалась, не позволяя открепиться, так что Микки приходится сильнее надавить.
Он закусил нижнюю губу, из глаз вот-вот польются слезы. Он в состоянии справиться с физической болью, но что-то внутри него кричало и отчаянно сопротивлялось. Он отчетливо ощущал, как душа разрывается пополам. И он никогда бы в жизни не решился на нечто столь болезненное и мучительное.
Как только он насквозь проткнул кожу, Микки вспомнил об отце, и новая волна страха захлестнула его. Он обязан избавиться от нити. Это единственный способ выжить, который был ему известен.
С осознанием этой мысли что-то внутри изменилось.
Нить так и осталась нетронутой, сверкала еще ярче, однако почти что по собственной воле соскальзывала с пальца, окончательно ослабляя. Микки завороженно наблюдал, как ненароком освободил себя, и та, слетала с его пальца. Он не представлял, как ему удалось это, однако это совсем уже не важно. Он на самом деле смог это сделать.
Оторванная нить скрылась в пространстве, исчезая из поля зрения. Дюйм за дюймом уменьшалась и вместе с ней пропадал путь к другому человеку, которому был предначертан. Микки тяжело вздохнул и трясущими руками опустил ножницы. Его нить испарилась. Потеряна навсегда. Он не думал, что все окажется так просто.
Он хотел почувствовать облегчение, но, к сожалению, все оказалось совсем по-другому. Вроде бы Микки рассчитывал на то, что больше не сможет чувствовать притяжение к родственной душе, взывающей к нему, но ничто, кажется, уже не способно восполнить ту зияющую пустоту в груди. Впервые Микки почувствовал себя настолько одиноким, будто никаких связей больше не существовало. Это совершенно противоестественно. Это какая-то фатальная ошибка.
Микки смотрел вниз, на свой свободный мизинец, и старался не думать о том, что раскаяние за случившееся уже растет внутри. Теперь уже не так важно. Нить полностью растворилась, а её место заняла багровая, красная кровь.
________________________________________
В это же время, всего в нескольких кварталах, Йен Галлагер был охвачен внезапной волной агонии. Он привык, что нить постоянно передавала ему отголоски боли, и даже стал подозревать, что его вторая половинка была жертвой домашнего насилия, но та боль была ничто, по сравнению с той, что он ощутил сейчас. Похоже, сама нить страдала.
Жгучая, молниеносная боль поразила руку, грудную клетку. Он задыхался, будто одно из легких испепелилось дотла, а второе едва способно бороться и поддерживать его жизнь. Он чувствовал надвигающуюся паническую атаку. Какого хрена происходит с ним?
Он чувствовал, как его нить укорачивалась, становясь все меньше, пока не заметил другой конец нити в комнате, будто никто и никогда не был с ним связан. Притупившаяся, красная нить, выступающая из его мизинца, стала крохотной, одиноко свисающей и больше не скрепленной ни с кем.
Йен тут же запаниковал. Было множество историй и тайн связанных с «Красной нитью судьбы», но он никогда не слышал о подобном раньше. Он старался изо всех сил ощутить эмоции другого человека, который всегда присутствовал рядом с ним, но пусто.
Одиночество полностью поглотило его настолько, что он едва был способен дышать.
Йен тут же сбежал вниз по лестнице, отчаянно пытаясь найти кого-нибудь, кто был бы в состоянии объяснить произошедшее. Он заметил, что мать и отец вырубились вместе на полу в гостиной, и за неимением лучших собеседников, чем родители, он неохотно опустился на колени рядом с матерью и постарался разбудить её.
— Мам, — всхлипывает Йен, сжимая мизинец. — Моя нить! Это невыносимо больно, мама! Это так ранит! — вопит ребенок в истерике, не стесняясь собственных слез.
Моника моргнула, и как в замедленной съемке попыталась осмыслить происходящее, прежде чем стеклянными глазами уставилась на него.
