Руки Милковича тянули соседа ближе, а затекшие от долгого пребывания в согнутом состоянии колени дрожали, вынуждая своего хозяина забраться на бедра более удобно сидевшего рыжего, сминая и разрывая оставшиеся там пакетики с сахаром и перцем, втирая их содержимое в ткань джинсов обоих.

– Мудак, блять, – оторвавшись на мгновение и делая необходимый глоток кислорода, прохрипел Микки, чувствуя ладони Галлагера на заднице, устраивающие мягкие половинки на себе удобнее, длинными пальцами впиваясь в карманы и сжимая округлые формы.

Самостоятельно в этот момент пытаясь уже расстегнуть пуговицы черной рубашки соседа, разочарованно признавшего под громкий треск хлопковой ткани печальный факт того, что его униформа по каким-то причинам терпит очередные издевательства брюнета.

Прикусывая нижнюю губу Милковича и втягивая ее в свой рот, Йен поднял руки чуть выше, вытягивая футболку из ремня штанов соседа, и запуская пальцы под него взамен, короткими ногтями царапая бледную кожу, пытаясь проникнуть еще дальше.

А Микки выгибался от острых уколов и терял собственное терпение в борьбе с сорочкой рыжего – просовывая ладони меж телами, он тянул ткань вверх, умоляя Галлагера снять рубашку через голову, но позволить тому сделать этого в противовес своим действиям не давал, продолжая вылизывать рот того изнутри онемевшим уже языком.

– Подожди, – приложив максимальные усилия к тому, чтобы отстраниться, прошептал рыжий, быстро расстегивая манжеты и стаскивая черный хлопок с груди и спины, отбрасывая его в сторону и вновь возвращаясь к губам соседа, удовлетворенно отметив, что предоставленного Милковичу времени хватило на то, чтобы расстегнуть ремень и молнию джинсов.

А подаренных продолжительным поцелуем запала и страсти – перейти уже к его брюкам.

Проталкивая руку внутрь, обхватывая ладонью массивный орган через мягкую ткань боксеров, брюнет тактильно смог убедиться в необходимости использования Йеном увеличенного размера резинок, не сумев своими короткими пальцами обхватить член у его основания полностью.

– Бляяя, – простонал он, чувствуя, что от одного только понимания и представления масштабов заполученного во временное пользование агрегата он готов спустить уже в трусы, и выгнулся в спине, скользя задницей по бедрам соседа, собственный член ощутимо вдавливая в грубую ткань, не желая скоропостижной разрядки, давая себе отсрочку болевыми ощущениями.

Понимая, что пальцы рыжего, из-за удобного движения брюнета сверху легко проскользнувшие в ложбинку меж его булок, надавливая на давно никем не тронутый вход подушечками, никак не будут способствовать его выдержке.

– Сука, – выкрикнул он в целовавший его рот, чувствуя первую фалангу указательного, проникающую в него без смазки, травмируя нежную плоть и заставляющую прикусить язык Галлагера, в тот момент гуляющий где-то в глубинах его собственного рта, вынуждая рыжего звонко застонать в ответ.

Не позволяя двум заключенным металлической коробки услышать ни один другой посторонний звук.

Массивная головка члена Йена выглядела еще больше в небольшой ладони брюнета, продолжающей ласкать ее и размазывать полупрозрачные капли, обильно выделяющиеся из отверстия на вершине, возбуждая и распаляя горячие тела с удвоенной силой, заставляя торопиться и увеличивать количество разрабатывающих отверстие Милковича пальцев вдвое.

Пакетик смазки разорванным валялся где-то рядом, наполняя ароматом клубники небольшое пространство кабины, смешиваясь с запахом пота и желания, обещая Микки наиболее безболезненное проникновение из возможных с размерами достоинства его сегодняшнего партнера.

Впрочем, упорные движения пальцев, растягивающих тугое колечко мышц, массируя и ощутимо надавливая, тоже стремились избавить продолжающего материться в губы их обладателя парня от возможных болевых ощущений.

– Давай, еще, – оттопыривая задницу и самостоятельно насаживаясь на смазанные фаланги, просил брюнет, стирая колени о грубую ткань штанов, впопыхах расстеленных на полу, становясь неким подобием покрывала, обещающим оградить нагое тело сидевшего на них Йена и ноги Милковича, вновь оседлавшего его, когда с одеждой было покончено, от соприкосновения с холодным покрытием лифта.

Проталкивая третий палец и тихо рыча от того, что ладонь соседа сжала его головку возле пупка, Галлагер переместился с поцелуями ниже, позволяя истерзанным и покрасневшим губам своим, наконец, передохнуть, настойчиво покусывая ключицу Микки и слизывая следы, пока сам брюнет привыкал к дополнительному давлению на стенки ануса, и пытался подняться на корточки, понимая, что давно уже хочет сменить длинные пальцы соседа его же членом, так заманчиво блестевшим рядом.

К запаху клубники добавились ненавязчивые нотки аромата вишни, когда тонкий слой латекса оградил орган Йена от возможных вирусов, а Милкович, наконец, смог занять удобное положение и зависнуть над торчавшим в полной боевой готовности членом, подобно пизанской башне в стране лилипутов дрожавшим в огненно-рыжем паху, вызывая плохо скрываемый страх в глазах Микки, никогда в своей жизни не имеющего возможности так близко познакомиться с подобного размера достоинством.

Оседая и сжимая зубы, не желая показать Галлагеру своей неуверенности, брюнет сильно зажмурился, чувствуя жгучую боль в давно не ласканном отверстии, все же, недостаточно подготовленном для последующего процесса, но отстраниться не спешил, упорно принимая в себя член миллиметр за миллиметром, в момент, когда головка с тихим «чпомк» проскользнула внутрь, не сумев сдержать отчаянного стона.

Воспринятого собеседником по ту сторону дверей шахты за крик о помощи.

Опускаясь все ниже, пытаясь расслабиться и не думать о том, что «чужой» хочет разорвать его жопу изнутри, Микки чертыхался сквозь зубы и сипло выдыхал переработанный легкими воздух, получая поддержку от крепко сжимающих его бока пальцев, не позволяющих капитулировать и заставляя двигаться дальше, ощутимо царапнув кожу, стоило только двум половинкам его задницы встретиться с белоснежными бедрами соседа.

– Черт, – просвистел где-то рядом с ухом брюнета Галлагер, нажимая на тазовые косточки соседа сильнее, чувствуя столь непривычную тесноту и давление стенок заднего прохода своего партнера, красноречиво заявляющие ему о продолжительном его воздержании, и молил того замереть на месте, чтобы насладиться давно позабытыми ощущениями. – Ты такой узкий, пиздец, – честно признался он Милковичу в ухо, а тот был готов уже кончить от одной только этой фразы.

Если бы Микки мог думать и говорить в этот момент, он, непременно, подъебнул бы Галлагера на тему того, что тот в процессе ебли не сильно-то следит за языком, разрушая светлый образ студента-отличника громкими «блять» в горячий воздух кабины, но, насаживаясь на толстый и длинный член рыжего и сам Милкович не мог произнести сейчас ничего более связного, чем:

– Хрфшм, – хрипел он, задыхаясь, встречая каждый удар головки по простате, выгибаясь и извиваясь, уже в кровь стертыми коленями елозя по складкам грубой ткани давно переплетенных между собой брючин штанов соседей, и чувствуя невыносимую тяжесть в переполненных спермой яйцах, с каждым разом тянувших к земле все сильнее, заставляя вбирать в себя орган рыжего до самого основания.

– Черт, да, – выл в потолок Йен, самостоятельно вскидывая бедра навстречу, чувствуя усталость партнера, скачущего на его бедрах, отпуская левый бок того и обхватывая член меж их телами, начиная быстро дрочить Микки, громогласно заявившему о приятности подобной ласки мощной струей спермы, оросившей бледную грудь Галлагера, скрывая под белесыми каплями крохотные конопушки.

И частыми сокращениями мышц заднего прохода, приведшими и рыжего к сильнейшему оргазму, наполнившему презерватив большим количеством горячей влаги, разгружая изнывающую от напряжения последних минут мошонку от неподъемного груза.

Рвано дыша и пытаясь замедлить амплитуду колебаний сердечной мышцы в груди, Микки безвольно склонил голову на плечо Йена, смешивая пот со лба с солью на его коже, желая поцеловать открытый для ласк участок, но не имея сил для того, чтобы двигаться.