– Простите, – шепчу, увидев встревоженные взгляды мужа и Филиппа Маккоя, – у меня не вышло… Мы проиграли, да?
Оба моих визави обмениваются неодобрительными взглядами. Чувствую, долго мне будут припоминать геройство, испортившее шансы на выигрыш.
– Судья объявил перерыв в заседании. Продолжим через полчаса. И, что бы ты себе ни думал, твой обморок лучше слов экспертов проиллюстрировал реальность диагноза и твою выдающуюся чувствительность к запахам. Это нам на руку, – приободряет меня адвокат, но заметив, что его слова не особо успокаивают, прибавляет: – Хави, если бы не твоя помощь в раскалывании Коннора, мы были бы в проигрыше. Все решится в следующие пару часов.
– Ты больше не зайдешь в зал заседаний, – не терпящим возражения тоном вмешивается Колин. – Слушать перекрестный допрос одержимого фанатика и всю дальнейшую вакханалию я тебя не пущу. Будешь ждать здесь с врачами и охраной. Не обсуждается. Филипп, вы нас не оставите?
Омега понимающе кивает. Мы остаемся вдвоем. Колин снимает с меня кислородную маску и заключает в крепкие объятия, покрывая мое лицо поцелуями. Окунаюсь в родной, ставший уже частью меня самого, запах, действующий лучше всех лекарств разом, и отдаюсь ласкам, еще раз напоминающим мне, ради чего мы проходим через огонь, воду и медные трубы.
Колин сделал все, чтобы заставить замолчать стервятников от прессы, разрулил обвинения Стэнли Адамса в мой адрес, не дал Фрэнки загреметь в тюрьму – всё обошлось общественными работами под кураторством офицера Ричардса и помог мне не сойти с ума, общаясь с родителями, которые возненавидели меня окончательно. Папа – за то, что его любимчик теперь лежит в коме и неизвестно, выйдет ли оттуда. А отец – за уплывшее из его рук наследство – тридцать процентов акций Обри Инкорпорейтед. Я не знал, но дед завещал передать это богатство моему мужу, если буду состоять в браке и переживу течку. До этого деньги хранились в закрытом благотворительном фонде. И они бы там и остались, умри я от своей болезни в период с двадцати до тридцати лет. Или ушли в семью, если бы смерть случилась раньше. Я не поверил, даже когда родитель заявил мне это, глядя в глаза во время вспыхнувшей ссоры после оглашения дополнительных условий завещания. Это не могло быть правдой, но... Даррэн Обри знал о деталях моего диагноза изначально, просто не дождавшись моего ухода из жизни к девятнадцатому дню рождения, решил поспособствовать неизбежному таким элегантным способом, как фиктивный брак. Когда же я выжил после рецидива, он захотел отыграть назад, потому как заподозрил, что случайно свел истинную пару. Осознание этой жуткой правды было ударом под дых. Не представляю, что бы со мной было без поддержки Колина. Судиться еще и с родителями за попытку предумышленного убийства у меня не хватило духу, хотя супруг настаивал.
– Я справлюсь, – уверяю, что смогу спокойно пережить свое нахождение рядом с Коннором. Как справлялся те долгие шесть недель, потребовавшихся, чтобы психопат, согласный разговаривать о любимом “Нейти” только со мной, допустил ошибку в своих, на первый взгляд, бессмысленных монологах, которая привела специалистов по поведению к верной зацепке. Пары правильно понятых слов оказалось достаточно, чтобы Коннору дали пожизненный срок по совокупности содеянного, а Натану предъявили обвинение в соучастии в целой серии преступлений по статьям “намеренное причинение вреда здоровью”, “преследование” и “организация покушения на убийство”.
– Нет! – злится муж. – Я уже жалею, что позволил тебе помогать полиции. Эта тварь дрочит на внимание к своей персоне и рассчитывает повеселиться. Не пущу. Ты и так почти каждую ночь плачешь и бормочешь во сне обрывки ваших разговоров о тайнике, списке пострадавших альф и досье, которое псих завел на тебя. Ты уже на транквилизаторах, зачем все усугублять?
– Не выдержу здесь один, – прижимаюсь к паре еще теснее. – Сойду с ума от ожидания. А если что-то пойдет не так и…
– Все пойдет так, как нужно, любовь моя. Мне остаться с тобой? Конечно, увидеть реакцию Натана на слова своего поклонника дорогого стоит, но твое спокойствие важнее.
– Нет, иди, – нахожу в себе силы отпустить Колина. – Зря я, что ли, старался вывести твоего бывшего на чистую воду?
– Мой муж – боец и настоящий герой, несмотря на обманчиво хрупкий вид, – меня нежно чмокают в спинку носа. – Люблю тебя. Только охрану все же оставлю, не возражай.
Угукаю. Были обстоятельства, из-за которых пришлось прибегнуть к услугам телохранителей. Уолден Фицрой вынужден держать лицо и сообщать прессе, что его семья всегда была на стороне закона и правомерность обвинений в адрес младшего сына определит суд. А на деле у одного из самых влиятельных людей в городе достаточно ресурсов, чтобы устранить нас, только публичность процесса не дает это сделать прямо сейчас, но ничто не мешает косвенно намекать, что жизнь четы Сторм и их близких в любой момент может оборваться.
… Гипнотизирую взглядом наручные часы. Заявленное время почти истекло, и моя нервозность увеличивается с каждой пройденной секундной стрелкой отметкой. Я уже на три раза успел прокрутить в голове возможные исходы допроса. Будет ли сторона защиты настаивать на невменяемости Коннора? Разумеется. Вот только влюбленный фанат осознавал, что делает. Потому что не мог отказать своему «Нейти» в такой малости, как поквитаться с тем, кто посмел отказаться от его внимания. Раз «Нейти» хочет – это должно быть сделано. Любой ценой и любыми средствами. Даже ценой убийства двух свидетелей и попытки ликвидировать меня.
Будет ли Натан уверять всех собравшихся, что он сам – жертва преследования? А как же. Но следакам удалось раскопать, что кумир и фанат очень давно поддерживали сетевое и реальное знакомство, разыскать архив Коннора и расшифровать его. К моему потрясению, случай с Колином оказался вершиной айсберга. Найденная переписка с деталями личной жизни и особенностями применения аттрактантов на альфах, с которыми у «Нейти» были отношения, оказалась более чем обширной. Бета был помешан на общении со своим “истинным” и ничего не выбрасывал. Логи чатов. Досье на каждую жертву. Дневники наблюдений и подборка оптимальной дозы и формы приема аттрактанта в зависимости от роста, веса и возраста альфы. Талантливый недоучка, возомнивший себя богом, и источник его вдохновения, воспринимающий альф аксессуарами к новой одежде, позволяющими оттенить собственную красоту.
Первые случаи датировались еще тем временем, когда восходящая звезда модельного бизнеса учился в старшей школе, а влюбленного в нее студента-медика выперли из университета за заваленные экзамены и торговлю стимуляторами из-под полы. Мне стоило большого труда уговорить мужа разыскать и хотя бы поговорить с несколькими из пострадавших ребят. Результаты шокировали. Все альфы имели проблемы с распознаванием запахов, независимо от того, сколько лет прошло от окончания романа с зеленоглазым красавчиком. Так что групповой иск на пару сотен миллионов долларов пополнил счет к “невинной жертве” сталкера.
Будут ли Фицроя отмазывать от выходки с вторжением и подлогом куклы? Собственно, эти обвинения постараются расшатать в первую очередь. Но педантичный Коннор, трепетно относящийся к любым знакам внимания своего кумира, зафиксировал в своих дневниках всё. В день моей свадьбы эта парочка заявилась в особняк Колина, чтобы оставить в вентиляции автоматический распылитель, который бы за пару дней довел моего мужа до нового приступа ломки и возвращения к Натану либо к моему изнасилованию, потому что «солнцеликого Нейти» не оказалось бы рядом. Но они не ожидали, что мы приедем раньше срока, а Колин сменит пароль на сигнализации. Запись о провале была сделана в дневнике, и там же был представлен план «Б» с эмоциональным ударом в качестве дымовой завесы и своеобразного напоминания, где место моего мужа на самом деле, и кто управляет его жизнью. Сохраненная копия чата, где обсуждались детали преступления плюс оплаченный банковской картой мистера Фицроя билет на круизный лайнер для неприметного секретаря Лайонелла Коннора, окончательно расставили всё на свои места.
