— Устроить великую революцию и основать военную хунту! — заявил он. Этейн пораженно воззрилась на него, а Корр рассмеялся. — Или добрый, большой поднос пирожков с рубленой робой. Я непривередлив.

Транспорт пристыковался, и по отсеку экипажа пробежала легкая дрожь, когда его амортизаторы коснулись ангарной палубы. Этейн выпрыгнула из шлюза и шагнула в сторону, уступая место командам — «Омега», «Дельта» и «Веват». «Веват» тренировала Рав Брэлор; это было заметно. Они вели себя как сыновья, желающие заслужить одобрение матери.

— Прошу, генерал, cейчас мы найдем, что поесть и где отмыться. — Дек, их сержант, кивнул в направлении столовой. — Без хорошего скраана внутри не получится держать себя в форме.

— Я присоединюсь позже. — ответила Этейн, сверяясь с хроно. — Инструктаж в два стандартных часа, зона отдыха экипажа. И я даже выставлю вам пиво в столовой.

Дарман чуть отстранился.

— А когда именно мы вылетаем снова?

— Завтра.

— Здорово.

— Я сказала Зею, что Тройной Ноль проживет без вас денек, потому что я намерена хотя бы раз устроить всем вам нормальный, восьмичасовой сон.

Дарман только усмехнулся.

— Буду стараться изо всех сил.

— Я догадываюсь.

Момент был не хуже и не лучше любого другого.

— И, в любом случае, мне надо поговорить с тобой. Не при отряде.

— Мне все равно. У меня секретов нет.

— Это личное. Очень личное.

Усмешка Дармана исчезла на миг, и вернулась уже в виде тревожной улыбки.

— Ладно. Мне понадобится пара пива для поддержки?

— Нет. — О, файрфек… Да уж понадобится. — И потом, ты же не любишь пиво.

Этейн развернулась и ушла, прежде чем ее она выложила все здесь и сейчас, в оживленном транзитном переходе. Самое последнее, что ей нужно — это чтобы полгалактики узнало, что у нее есть ребенок. Желание рассказать сжигало ее изнутри. И пока она не призналась Дарману — с каждым мгновением это желание становилось все сильнее

Так не должно было быть. Все, что она делала, все это было ее ошибкой, но все же было что — то неправильное в системе, которая могла поставить двух людей в такое положение, в котором оказались Этейн и Дарман.

Она нашла Каллисту прогуливающейся в тихом уголке на госпитальной палубе уровнем ниже.

— Извините, если я вас задержала, генерал. — сказала она. — Я просто смотрела не смогу ли помочь. Через станцию проходит много раненых солдат.

Этейн потребовалась пара секунд чтобы понять что та говорит о медицинской помощи.

— Немножко целительства?

— Целитель из меня не очень, но я стараюсь. Небольшое влияние на разум, чтобы поднять их дух, удается мне явно лучше.

— Вы спрашивали их разрешения?

Каллиста выглядела чуть обиженно.

— Разумеется.

— Верю, вы — спросите. — Этейн уже получила ответ на свои вопросы, но все же она продолжила, потому что ей нужно было поговорить с другим джедаем, который не начнет читать ханжеские нотации, дабы наставить ее на путь истинный. — Я пришла узнать про ваши «маленькие чудачества», как вы их называете.

— Что — то говорит мне, что вы тут не для того, чтобы читать мне лекцию про нашу неправильность.

Две женщины в молчании смотрели друг на друга секунду — другую, прислушиваясь к малейшим потоками и завихрениям Силы вокруг.

— Не совсем. — сказала Этейн. — Я не того рода джедай, которого Совет хотел бы увидеть в роли судьи, следящего за соблюдением их правил. — Давай, скажи это. — У меня есть ребенок, о котором Совет не знает, и любовник, которого у меня быть не должно. Я все еще служу в Великой Армии, но так как оно есть — я служить не смогу. И прежде чем полностью порвать с джедаями — я хотела бы узнать, не найдется ли для меня другого места.

Каллиста положила руку на плечо Этейн.

— Ты хочешь присоединиться к нам? Ты знаешь, что будет в таком случае. Мы считаемся сумасшедшими родственничками, про которых не принято говорить.

— Меня примут? Что вы ожидаете от своих сторонников?

— Семья будет рада тебя встретить. И для начала — врать тебе не понадобится.

— У тебя есть возлюбленный?

— Конечно. Что это за жизнь, если ты бежишь от самого сильного побуждения к лучшему, что есть у любого живущего?

Этейн хотела бы знать, как в сообщество джедаев вписался бы Дарман в качестве ее не владеющей Силой половины. Потом она поняла, что снова пытается сделать выбор за него, решить что она знает лучше, и решать сама — точно также как и тогда, когда она решила завести ребенка.

— Если я присоединюсь к вам, я буду обязана жить в вашей общине? — спросила Этейн. Каллиста чуть наклонила голову, словно не могла ее расслышать. Идея начинала выглядеть не очень хорошей и ее голос начал подрагивать. Смешно было думать о том она может устроиться джедаем на полставки, заходя время от времени к учителю Алтису и его секте чтобы сделать немножко джедайской работы… — Отцу моего ребенка, возможно, придется быть в другом месте.

Каллиста выглядела ошеломленной.

— Я не могу говорить за учителя Алтиса, но не могу представить, чтобы он прогнал тебя, если ты захочешь видеться с нами лишь изредка.

Этейн было стыдно, оттого, что Алтис и его люди могли многое отбросить и сражаться вместе с Орденом, в то время как всё остальное время Орден старательно их сторонился. А еще ей было стыдно, что Орден с радостью принял их, как только они понадобились. Она начинала думать как Джусик.

— Думаю, мне надо будет как — нибудь навестить вас. — сказала она. Лишь несколько недель — только для того, чтобы твердо убедиться, что она больше не хочет иметь ничего общего с путями джедаев. — Если вы разрешите.

— Знаешь, это очень печально.

— Что именно?

— Что, владеешь ты Силой или нет, приходится быть такой несчастной лишь для того, чтобы быть обычным человеком. Учитель Алтис говорил что Орден Джедай стал больше корпорацией, чем духовным объединением; сплошные правила, инфраструктура, комиссии… Продолжая аналогию, он говорил что Орден потерял из виду свой главный бизнес. Который заключался просто в том, чтобы делать то, в чем нуждаются другие.

Этейн подумал о Храме Джедай и его огромных Архивах, техническом обеспечении, и явно безграничном бюджете. Да; и трудно было заметить, когда именно все это началось.

— Я хотела бы сказать, что мы закоснели. — проговорила Этейн, решив уйти до того, как она выплеснет все свое разочарование и возмущение на эту женщину. — Но я чувствую что мы разлагаемся.

Каллиста вежливо кивнула ей.

— Приходи к нам, когда будет время, и приноси с собой ребенка. Мы будем рады видеть его.

Возвращаясь на общую палубу Этейн не могла вспомнить — говорила ли она что ребенок именно сын. Возможно это не имело значения, и Каллиста просто не хотела говорить о ребенке в среднем роде, но возможно она была достаточно чувствительна в Силе, чтобы понять.

Ей внезапно захотелось очутиться в компании Дармана. «Нерриф» была большой станцией — док — платформа и база снабжения для четверти Срединного Кольца, и когда она наконец добралась до общей палубы, «Омеги» там не было. На палубе было море чужаков, в основном клон — солдаты, среди которых были разбросаны неклонированные офицеры в серой форме и пара джедаев — падаванов. Когда она коснулась его через Силу, Дарман ощущался спокойным и отстраненным. Он почти всегда был таким; иногда по ощущениям в Силе было трудно сказать — спит он или нет. Она связалась с ним по комму. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы ответить.

— Дар, где ты?

— Душевые, палуба «К».

Я не просила, но дроид — стюард вписал меня в каюты офицеров. Приватный отсек — это не общая палуба, так что ищи каюту семнадцать — шестьдесят один, палуба «Н». Я буду ждать тебя там.

Голос Дармана внезапно стал хрипловатым и смущенным.

— Я тоже по тебе скучал.

Этейн знала, что до нее иногда долго доходит. Бедный Дар; он ждал небольшого романтического приключения, а не величайшего шока в своей короткой жизни. Ей надо быть осторожной.