Аккуратно поставив стул на место, я подошла к развалившейся на полу и напуганной Любе и села на неё так, как сидела пару минут назад на учителе.

Схватив её за грудки, принялась размеренно и со всей силы бить ее о стол. С каждым моим движением она все сильнее билась головой и спиной, а гул в классе нарастал. Никто не хотел лезть. Всем хотелось зрелища. Что ж, именно сейчас я готова была предоставить его им.

Разум был кристально чист и прекрасно контролировал каждое моё движение. Каждый мой замах рукой был продуман до мельчайших подробностей: сколько вложить силы, куда бить, чтобы было больнее.

Не существовало ничего: ни кричащих девушек, ни подбадривающих меня парней. Ничего, кроме этой мрази с разбитой губой и носом передо мной.

- Ты ещё хочешь, - скользящий удар кулаком по щеке, и мои сжатые пальцы, крепко задев её щеку и зубы, врезаются в стол, - сказать что-нибудь о моей маме? - Теперь удар пошел вверх по нижней челюсти, задевая ещё и нос. Я чётко слышала, как цокнули встречающиеся друг с другом зубы. - Или с тебя уже хватит? - Она была в сознании. Наверное, я никогда не забуду того ужаса, с которым она смотрел на меня. - Ещё хоть одно слово о моей маме, и я вкатаю тебя в асфальт! - Снова хватаю её за грудки и вжимаю в стол. - Я заставлю тебя выкопать себе могилу где-нибудь в лесу и закопаю там же, если ты, мразь безродная, откроешь своё ебло на мою маму, усекла? - Ещё одна встреча головы и жёсткой поверхности.

Меня абсолютно не волновали последствия. Я прекрасно знала, что отец отмажет единственную наследницу. Да, в любом случае, мне было все равно. Абсолютно.

Ещё один замах, контрольный, для закрепления результата, так сказать, и меня аккуратно, но непреклонно стаскивают с ревущей в голос девушки.

- Эй-эй, детка, че за дела?! - Ростова, придерживая обеими руки мои плечи, встряхивает моё несопротивляющееся тело.

- Не сдохла? - улыбнулась я (не)подруге. - Где была?

- В больнице с аллергией лежала. - Она кинула презрительный взгляд на кучу мяса, которую я месила пару секунд назад, и переключила внимание на меня. - Весело тут! А я-то думала, что ты только на язык остра. - И засмеялись, хлопнув меня по ослабевшим плечам.

Это было перенапряжение. Перед глазами все плыло, поэтому я протянула руку к переносице, чтобы вернуть сползшие очки, но оных там не обнаружила.

- Это самое, - позвала я, привлекая внимание одноклассников, которые заметали следы нашей маленькой драки. - Никто очки мои не видел?

- Вот они, - коротко улыбнулась Карина, протягивая мои сложенные очки и краем глаза наблюдая за парнями, которые уносили из класса таки потерявшую сознание Любу. - Круто ты её. - Она снова посмотрела на меня и улыбнулась более открыто. - Она это заслужила.

В нашем классе одни сплошные уроды. Мы можем гнобить друг друга до посинения, но мы всегда держимся вместе и решаем проблемы класса всем скопом. Вот и сейчас кто-то стоит на шухере, кто-то вытирает пол и стол, Мила и еще двое парней пошли к секретарю, чтобы удалить записи видеокамер, а Колчанский обрабатывал сбитые в кровь костяшки и весело что-то щебетал.

- Шухер, - в класс влетел Листов Дима. - Бык в конце коридора, идёт к нам. Быстрее!

В рекордные сроки класс рассредоточился по периметру, садясь на свои места и занимаясь своими делами.

Ничего не было.

А в медпункте скажут, что Люба упала с лестницы. Другой версии ни от кого никто не добьётся.

- Эй, а чего такая тишина? - удивился русист, делая шаг в класс. - Я-то думал, что вы тут Сатану призывать начали, а вы сидите, хуи пинаете, - разочарованно сказал он, усаживаясь на своё место и привычно закидывая ноги в кроссах на стол. - Задро-оты!

По классу пронёсся дружный смешок. Даже я не удержалась от улыбки, посасывая кровоточащий палец.

Знал бы ты, дорогой Саша, что тут было буквально пять минут назад.

- Эй, а где Люба, Донцовы и ещё половина класса? - спросил Александр Андреевич, оглядывая заметно опустевший класс.

- Заболели! - слаженно и в один голос проорали мы, заговорчески переглядываясь между собой. Кто ж ему признается?

Почти под конец урока тренькнул телефон, возвещая о приходе смс.

- Громова, телефон выключить! - прикрикнул мужчина, стоя к классу своим аппетитным задом и выписывая на доске паронимы.

“Во-первых, твоя выходка не останется безнаказанной, - гласила она, и я прямо почувствовала гнев родственника. - А во-вторых, дедушка с бабушкой приехали, так что наказание откладывается на неопределённый срок.”

Я счастливо улыбнулась: теперь дома наступает белая полоса для меня и чёрная для остальных, ибо бабуля с дедулей меня просто обожают, батю постоянно гнобят за второй брак, а Любу с Инессой просто ненавидят.

Эх, жизнь, все-таки, прекрасна!

- Громова, - прикрикнул на довольную меня учитель, - пароним слова “единичный”?

- Единственный! - весело ответила я и захлопнула книжку для подготовления к экзамену по русскому.

Меня не так просто подъебать, Александр Андреевич, давно пора уже понять это!

========== 14. “Кусочек чужой души” ==========

Шел второй подряд урок литературы, и мы выживали, как могли: я откровенно дремала, положив голову на сгиб локтя, а Милена копалась в телефоне, периодически скидывая мне смешные записи.

Любу отпустили домой, ибо у неё разбит нос и трещина в переносице. Отделала я её качественно, не поспоришь.

Мельком взглянула на телефон, на экране которого светилось новое сообщение от Ростовой:

“Зацени статус. Твоя тема, и паблос тебе понравится, отвечаю:D”

Открыла паблик. Опа, яой. Годнота! От предвкушения даже закусила кончик языка. Взгляд сам собой зацепился за статус.

“Не в меня”

Все, меня можно выносить! Легла на парту, пытаясь скрыть приступ дикого смеха, а на другом конце точно так же сходил с ума Колчанский, которому Мила непременно отправила тоже самое.

Беатриса:

“Не в меня”

Милена:

“Не в меня!”

Беатриса:

“Нет, прошу, только не в меня!”

Милена:

“О, Боже, да! В меня!”

Это был контрольный в голову и я просто повалилась на парту, пытаясь заглушить дикий хохот, а вот девушка не собиралась ничего скрывать и ржала в голос.

Телефон насильно вытащили из моей руки, и учитель, что до этого объяснял положение трех миров в “Мастере и Маргарите”, с умным видом начал листать переписку и зачитывать в слух:

- Не в меня, - разнеслось над классом, и я, не удержавшись на стуле, рухнула на пол, ударившись боком, но не прекращая ржать. - Громова, Ростова, вы чем на уроке занимаетесь? - строго спросил он, но адекватно отвечать мы не могли, поэтому в три глотки проорали:

- Не в меня!

- Не беспокойтесь, Александр Андреевич, - по-доброму начал Кириллов, хлопая бьющегося в истерике соседа по парте по спине, - это ещё нормально. В прошлый раз было “не пришей пизде рукав”. Они орали это на уроке директрисы. Бедная Анна Андреевна потом два часа их у себя в кабинете отчитывала, а они ржали.

- Не в меня! - простонала я, возвращаясь на место, и посмотрела на учителя с моим телефоном в руках. - Простите, Александр Андреевич, но вы просто прочувствуйте эту фразу. Скажите ее ещё раз.

- Ну, не в меня, - повторил учитель и недоуменно посмотрел на меня, когда большая половина класса громко и откровенно заржала.

- О, Боже-Боже, милый-милый, да-а! Но только-только не в меня-я! - пропела Ростова, снова падая на парту, и теперь уже весь класс хохотал, даже не пытаясь успокоиться.

- А ну закрыли пасти! - заорал взбешенный учитель, но кто же его послушает? - Я сказал: “Закрыли пасти!”, иначе сейчас каждый напишет мне ровно три сочинения по разным темам, всосали? - Все всосали, а я икнула, ибо вспомнила, что даже не бралась за то сочинение, чтобы тройку исправить!

Чёрт, как я вообще могла о ней забыть?

- О, Громова, я вижу, ты наконец-таки успокоилась! - язвительно вставил учитель, смотря на моё скривившееся лицо. - Ростова, Колчанский, вон с моего урока! Ещё будут мне тут уроды всякие уроки срывать!