Из слов адмирала Дэвида Рассела вытекает, что единственная причина отказа от привлечения иностранных специалистов — это трогательная забота о сохранении „государственной тайны“, даже когда речь идет о спасении человеческих жизней. Но в первые часы обнаружения подводной лодки никто не знал, остались ли на ее борту живые.

Адмирал Попов обращается к народу: „Горе пришло, но жизнь продолжается. А меня простите, за то, что не уберёг ваших детей“. Он добавит вне камер, что посвятит свои следующие дни поиску человека, организовавшему эту трагедию».

Мой комментарий:

Неплохо было бы сегодня спросить у адмирала Вячеслава Попова: нашел ли он в конце концов этого человека? Если нет, то пусть подумает о том, не стоит ли ему прибегнуть к помощи зеркала?

В СМИ рождается новая теория о том, что подводники не должны были выжить, чтобы не рассказать то, что будет потом засекречено. Две версии доминируют. Первая — адмиралов ответственных за маневры. Для них это может быть только ответственность американцев или англичан в столкновении или в выстреле торпеды.

Адмирал Эйнар Скорген: «Попов мне чётко сказал: „Наши спецслужбы утверждают, что было столкновение с зарубежной подлодкой“». Все зарубежные дипломаты опровергли присутствие своих подлодок в этой зоне. Тогда появляется вторая версия: случайный взрыв старой торпеды из пероксида водорода. Это опасное вещество не используется во всех флотах мира уже больше 50 лет. Эта версия дает народу мысль о том, что военные хотят переложить свою ответственность на других.

Мой комментарий:

Версий гибели «Курска» было около десяти.

Версия № 1. Внутренний взрыв.

Версия № 2. Столкновение с иностранной подводной лодкой.

Версия № 3. Столкновение с надводным объектом.

Версия № 4. Мина Второй мировой войны.

Версия № 5. Поражение собственной ракетой с «Петра Великого».

Версия № 6. Поражение ракетой наземного базирования.

Версия № 7. Террористический акт.

Версия № 8. НЛО.

Версия № 9. Торпедная атака иностранной подводной лодкой.

Версия № 10. Пожар в аккумуляторном отсеке.

Кроме версий существуют еще и подверсии.

Например, версия № 1 «Внутренний взрыв» имеет подверсии: человеческий фактор (ошибка экипажа), неисправность торпеды, в том числе повреждение торпеды при загрузке в подводную лодку, заводской брак, неправильное хранение.

Версия № 9 «Торпедная атака иностранной подводной лодкой» имеет подверсии: по государственной принадлежности (американские, английская, наша); по типу используемой торпеды (торпеда с наконечником из обедненного урана, обычная торпеда, американская МК-48, торпеда с медным наконечником для прожигания корпуса корабля; по мотивам атаки: (ракета «Шквал», предупреждение атаки со стороны «Курска»). А также имеют место комбинированные версии, примером может служить версия Виталия Люлина: столкновение с американской подводной лодкой, а затем — торпедная атака другой американской подводной лодкой.

По ходу расследования версии отпадали одна за другой, сохранилась одна — внутренний взрыв. Все последующие версии, а также реанимируемые старые, вызывались причинами политического характера, в том числе обсуждаемый фильм. Некоторые версии возникли, как мне кажется, из желания некоторых мало известных публике морских командиров появиться на страницах газет и на экранах телевизоров. Например, Виталий Люлин и Александр Лесков, а также Валерий Алексин.

И, наконец, поддержка «американской» версии замаранными кровью моряков «Курска» адмиралами и офицерами — не что иное, как попытка снять с себя ответственность за гибель экипажа даже ценой признания, что как военно-морские командиры они оказались полным ничтожеством.

В первые дни после катастрофы Главком ВМФ Владимир Куроедов заявил, что «более чем на 80 % уверен в столкновении „Курска“ с иностранной субмариной». Похоже, что и сейчас, несмотря на подписанный им акт правительственной комиссии, он придерживается этой же точки зрения. Разговор Попова с норвежским командующим ВМС адмиралом Эйнаром Скоргеном, который приводят авторы фильма, относится как раз к этой последней категории.

Страшное по своему цинизму высказывание о том, что непринятие мер по спасению моряков «Курска» связано с желанием командования российского Военно-морского флота скрыть истинную причину гибели корабля, я не могу принять в силу объективных причин. Спасти большую часть экипажа, погибшую во время взрывов, было просто невозможно, 23 подводника в кормовых отсеках не знали и не могли знать причину трагедии. Трансляция на «Курске» вышла из строя после первого взрыва, члены экипажа, находившиеся в ЦП, тоже погибли сразу. Отдавать команды и информировать оставшихся в живых моряков было некому. Оставленные записки — лишнее тому подтверждение, в трех обнаруженных записках нет ни одного упоминания о причинах гибели корабля. То, что произошла трагедия, Колесников и его товарищи, безусловно, понимали, но истинную причину они знать не могли. А поэтому не могли и разгласить.

Никаких сведений от спецслужб о причастности американских подводных лодок к гибели «Курска» в материалах уголовного дела нет. Что же касается ссылки Попова на российские спецслужбы, то не давали чекисты интервью, за исключением одного выжившего из ума контрразведчика, который педалировал версию теракта.

Как я уже говорил, после первых сообщений о двух взрывах на «Курске» многие профессионалы высказались в пользу версии о внутреннем взрыве торпеды и детонации боезапаса. Привожу мнение бывшего командующего ВМС Франции адмирала Камиля Селье:

«В торпедном аппарате субмарины при пуске взорвалась одна из торпед. Речь идет о тактической ракете, использующей перекись водорода. В 1950-е годы англичане разрабатывали торпеды этого типа, но отказались от них после взрыва на борту субмарины „HMS Sidon“, затонувшей в 1955 году. Русские были единственными, кто их использовал, и, по нашим сведениям, никогда не испытывали с ними проблем. Нам неизвестны конкретные причины этого взрыва. Он тут же вызвал „непреодолимую“, как мы говорим, течь, которую невозможно остановить».

Хотелось бы чуть подробнее остановиться на версии столкновения с иностранной подводной лодкой. Могло ли быть столкновение в принципе? Могло. Хотя столкновения подводных лодок между собой достаточно редки. «Ядерная энциклопедия» указывает на 14 случаев столкновения атомных подводных лодок СССР/России с военно-морскими кораблями других стран, однако авторы не пишут, какая часть из них приходится на столкновения подводных лодок между собой.

Бывший главный штурман ВМФ контр-адмирал Валерий Алексин пишет, что за период с 1 967 по 1 993 год при таких же обстоятельствах произошло около 20 столкновений американских ПЛА с нашими лодками, но приводит только два примера:

«В июне 1970 года в полигонах боевой подготовки у берегов Камчатки в подводном положении ПЛА ВМС США „Тотог“ столкнулась с нашей ПЛА „К-108“ проекта 675, командиром которой тогда был капитан I ранга Борис Багдасарян. По данным своих гидроакустиков, командир американской лодки понял, что наша ПЛА погибла, и полным ходом ушел, не всплывая, в Перл-Харбор. Но в невероятно сложных условиях наша лодка сумела всплыть и, выполнив весь комплекс положенных в таких случаях мер, благополучно возвратилась в базу. „Тотог“ получил повреждения, очень похожие на те, которые имел всего два года назад „Суордфиш“, в борту „К-108“ даже остались обломки американского перископа и другая техника „Тотога“».

Западные источники этого столкновения не подтверждают, но не буду спорить, контр-адмиралу виднее. По подтвержденным данным, в марте 1993 года в Баренцевом море произошло столкновение ПЛА «USS Grayling» с российским стратегическим ракетоносцем «К-407» проекта 667БДРМ («Дельта-4») также в результате попытки скрытого слежения. К счастью, как и предыдущий, этот инцидент обошелся без человеческих жертв. Российские лодки получили повреждения легкого корпуса и были отремонтированы. Что касается американских подводных лодок, то командование ВМС США решило, что их дешевле списать.