Сумма пожертвований, использованных на оказание материальной помощи семьям погибших на подлодке «Курск» военнослужащих, на момент проверки составила всего 20 1 22 рубля.
Отмечалось, что фактов нецелевого использования указанных средств не установлено. Между тем, как сказано в акте, предпосылки такого использования заложены в протоколах № 1–4 комиссии СФ. Обращает на себя внимание ссылка в приказе командующего СФ № 53 от 23.01.2001 на представление Счетной палаты РФ по результатам проверки (согласно ст. 23 ФЗ «О Счетной палате Российской Федерации», представление направляется Счетной палатой для принятия мер по устранению выявленных нарушений, возмещению причиненного государству ущерба и привлечению к ответственности должностных лиц, виновных в нарушении законодательства РФ и бесхозяйственности). Каковы эти нарушения, в акте не указывается.
Я обращался в Счетную палату с просьбой провести дополнительную проверку. (Приложение № 17) Копии ответа у меня не сохранилось, но, как мне помнится, основанием отказа было то, что это деньги не бюджетные, а Счетная палата занимается исключительно вопросами бюджетных денег. На мое обращение откликнулся депутат Государственной Думы Сергей Адамович Ковалев, который в сентябре 2003 года сделал запрос командующему Северным флотом.
Я надеялся, что жертвователи обратятся с иском о возврате средств, использованных не по назначению, но обращение не сработало. Ответ пришел только от одного предприятия из Казани и частного лица из Самары.
Я не знаю ни одного случая, когда жертвователи — юридические лица и граждане — соглашались на то, чтобы перечисленные ими деньги для семей погибших членов экипажа использовались на ремонтные цели военными.
Ничего не дали и запросы к командованию Северного флота с требованием предоставить финансовые документы. Формальный отчет мне прислали без расшифровки расходов. Адмирал Доброскоченко написал: «Исходя из морально-этических соображений, принципов и в соответствии с пожеланиями членов семей погибших моряков, командование флота не собирало информацию о размерах выплаченных средств каждому из родственников».
У меня были все основания заняться исками о возврате денег, которые использовались не по указанному жертвователем назначению, я даже поместил в «Российской газете» и в «Известиях» объявление о том, что я разыскиваю лиц и организации, которые жертвовали деньги.
Но на очередной встрече с родственниками было принято решение отказаться от исков к ВМФ России.
19 октября 2000 года газета «Комсомольская правда» опубликовала открытое письмо вдовы командира «Курска» Ирины Лячиной. Она сообщила, что уходит из комиссии по оказанию помощи семьям погибших моряков, созданной губернатором Мурманской области. По словам Ирины Лячиной, в составе комиссии из 10 человек 9 представляли областную администрацию и командование Северного флота, поэтому об оказании помощи говорить не приходится.
Вдова командира привела два факта. За счет фонда было предложено напечатать благодарственные письма от имени губернатора организациям, оказавшим помощь членам экипажа. И кроме того все из того же фонда было решено потратить 23 тысячи рублей на покупку книги о трагедии «Курска». При голосовании по этим вопросам, как пишет вдова командира, ее мнение и мнение членов других семей учтено не было.
Газеты писали, что другие члены комиссии и руководители Мурманской области не прокомментировали заявление Ирины Лячиной, объясняя это необходимостью проведения тщательной проверки всех документов. «Известия» писали тогда:
«Но не учел губернатор того обстоятельства, что страна-то, в отличие от него, сразу и безоговорочно поверит вдове погибшего подводника и „копии документа“ дожидаться не будет. Промахнулось и подавляющее большинство членов губернаторского фонда — они, не замечавшие голоса Лячиной, в глазах общественности отныне не отмоются никогда. Не учли казенные „доброхоты“, что убитая горем женщина станет вникать в детали дележа благотворительных сумм. А тем более возвысит голос, „неблагодарная“. Однако она не промолчала. И то, что по привычке лишь угадывалось искушенными обывателями — политические и финансовые махинации вокруг „Курска“, — стало очевидно всем. Можно предположить, что приоткрылась лишь часть мародерства».
С помощью специалистов я проверил банковские документы санкт-петербургского Фонда памяти «Курска», которым руководит Ирина Руденко, и Санкт-Петербургского клуба моряков-подводников, возглавляемого капитаном I ранга Игорем Курдиным. Деньги там хотя и небольшие, но все до копейки перечислены вдовам, детям и родителям погибших подводников.
С большим трудом мне удалось заполучить списки жертвователей. Списки были неполные, сумма поступивших на счет средств не совпадала с суммой, которая была обозначена в списках. На тот момент, когда списки оказались на моем письменном столе, уже было принято решение «моих» родственников не обращаться в суды с исками.
В списках жертвователей — организаций и частных лиц, перечисливших деньги в фонд «Нахимовский», — попадались знакомые фамилии. Майя Плисецкая перечислила деньги, полученные от редакции газеты «Московский комсомолец» за публикацию о несуществующей дочери. Как сообщила газета «Ведомости», многие банкиры и известные предприниматели направляли деньги непосредственно семьям. Гендиректор Промышленно-страховой компании Дмитрий Маркаров заявил, что ПСК всегда оказывает только адресную благотворительную помощь, минуя любые фонды. Пробизнесбанк готовил совместную акцию с Российским фондом помощи. Председатель совета директоров Альфа-Банка Михаил Фридман отдал распоряжение филиалам банка в регионах оказать прямую помощь семьям моряков. Самостоятельно разыскивала семьи и нефтяная компания «СИДАНКО», ТНК, «Лукойл» и «Газпром» помогали родственникам погибших не только деньгами, но и организацией отдыха или учебы. «Славнефть», по словам ее президента Михаила Гуцериева, оплатила фрахт самолета для доставки семей погибших в Мурманск и выделила деньги на лекарства и психологическую помощь. Новолипецкий металлургический комбинат, по словам его руководителя Владимира Лисина, перевел деньги на счет в полевом учреждении ЦБ, указанный военными, и, подобно другим компаниям, зарезервировал некоторую сумму для адресной помощи родственникам моряков. А президент Wimm-Bill-Dam Давид Якобашвили заявил, что хочет оказать помощь, но пока не знает, как ее организовать технически. Многие компании просили не афишировать их участие в помощи семьям экипажа «Курска». Общая сумма пожертвований опрошенных «Ведомостями» компаний превышала 500 тысяч долларов.
В мае 2002 года заместитель командующего Северным флотом вице-адмирал Владимир Доброскоченко телеграммой сообщил о том, что выплата благотворительных средств со счета «Нахимовский» будет произведена после поднятия фрагментов 1-го отсека «Курска» и проведения траурных мероприятий по случаю второй годовщины гибели корабля. Взаимосвязь между подъемом 1-го отсека и распределением денег руководство Северного флота объяснить не смогло. Я направил телеграммы руководству Северного флота, начальнику Главного штаба ВМФ России адмиралу Виктору Кравченко и вице-премьеру Валентине Матвиенко, а также дал интервью нескольким газетам. Вопросы я ставил конкретные: как выплата собранных для членов семей денег зависит от подъема фрагментов лодки и кто именно принял это решение?
Реакция была незамедлительной. Оставшиеся после ремонтов чайных деньги, не дожидаясь подъема 1-го отсека (1-й отсек так и не был поднят), разделили на 352 равные доли (по количеству членов семей — детей, вдов, матерей) и направили на личные счета.
У меня перед глазами лежит письмо Галины Афанасьевны Саблиной — матери погибшего на «Курске» гвардии капитана II ранга Юрия Саблина, командира БЧ-5. После его смерти она перенесла три инфаркта и операцию на сердце. При этом из многочисленных фондов ей не выделили ни копейки. Мать офицера написала:
«Убили сына. Это была радость, гордость и опора моя… Кому-то надо убить и меня. Все обещания и сочувствие только на бумаге».
