— командир боевой части старший лейтенант Иванов-Павлов А. А. назначен на данную должность после отработки кораблем задач Л-1 и Л-2 курса боевой подготовки и ранее являлся командиром боевой части подводной лодки 945 проекта, торпедные аппараты которой имеют отличие от 949А проекта АПРК „Курск“ в организации боевого применения торпед калибра 650 мм; прошел обучение в учебном центре ВМФ и допущен к самостоятельному управлению БЧ-3, в его зачетном листе вопросы эксплуатации торпед калибра 650 мм, установленных на АПРК „Курск“, не отражены; опыта практического обслуживания данных торпед, за исключением обучения в учебном центре, не имел;
— старшина команды торпедистов старший мичман Ильдаров А. М. с 1981 г. проходил службу на подводной лодке 671 РТ проекта, имел опыт эксплуатации торпед калибра 650 мм, отличавшихся от имевшихся на борту АПРК „Курск“ торпед в основном конструкцией системы контроля окислителя; обучался в учебном центре ВМФ в составе экипажа, где прошел курс теоретической и практической подготовки на тренажере; в составе экипажа с момента постройки крейсера и его ввода в состав ВМФ России, то есть с 1994 г.;
— торпедисты из числа матросов по призыву Нефедков И. Н. и Боржов М. Н., в связи с включением в состав экипажа подводной лодки накануне ее выхода в море, не прошли в полном объеме курс боевой подготовки по задачам МТ-1 (приготовление БЧ-3 к бою и походу) и МТ-2 (подготовка БЧ-3 к применению оружия); к эксплуатации системы контроля окислителя торпеды не допущены.
В качестве исполняющего обязанности флагманского минера дивизии подводных лодок в составе походного штаба на борту АПРК „Курск“ вышел в море капитан III ранга Байгарин М. И., который до этого проходил службу командиром БЧ-3 данного экипажа, а ранее — в аналогичной должности на подводной лодке другого 671 РТ проекта, где получил опыт эксплуатации торпед калибра 650 мм. Байгарин М. И. также прошел обучение в учебном центре ВМФ в составе экипажа, в том числе курс теоретической и практической подготовки на тренажере; в составе экипажа с момента постройки подводной лодки и ее ввода в состав ВМФ, то есть с 1994 г.
В связи с тем, что торпеды калибра 650 мм (с момента постройки) крейсера и до 20 июня 2000 г. на нем не эксплуатировались, личный состав не был в полной мере подготовлен к эксплуатации и боевому применению указанной торпеды. Нормы ежемесячных тренировок корабельного боевого расчета не выполнялись, надлежащий контроль за уровнем его подготовленности со стороны командира дивизии подводных лодок контр-адмирала Кузнецова и его заместителя капитана I ранга Кобелева не осуществлялся.
Обслуживание материальной части БЧ-3 данного крейсера по обеспечению безопасного хранения данных перекисно-водородных торпед на борту проводилось формально. Перекисно-водородная торпеда калибра 650 мм включена в спецификацию подводных лодок проектов 949, 949А, 97 1, 945 3 октября 1989 г. АПРК „Курск“ проходил государственные испытания в 1994 г., однако стрельбы торпедой данного типа на этих испытаниях не производил.
В декабре 1999 г. представителями Центрального научно-исследовательского института „Гидроприбор“ с личным составом БЧ-3 АПРК „Курск“ проведены теоретические занятия по обучению и допуску личного состава указанной боевой части к эксплуатации системы контроля окислителя, а также перекисно-водородных торпед калибра 650 мм. Такие занятия должны были проводиться флагманским минером и с группой командования подводной лодки (командиром, старшим помощником командира, помощником командира), однако из-за отсутствия штатного флагманского минера они не проводились.
Приказ командира дивизии подводных лодок от 20 июня 2000 г. „О допуске АПРК „Курск“ к приему и эксплуатации торпед калибра 650 мм“ подписан врио командира дивизии подводных лодок капитаном I ранга Краснобаевым А. В. Он являлся заместителем начальника штаба дивизии по оперативной и боевой подготовке и по своему служебному положению, как это предусмотрено ст. 96 Корабельного устава ВМФ, не имел права подписывать документы за командира дивизии. Этот приказ подписан также врио начальника штаба дивизии капитаном И ранга Олейником В. П. Таким образом, основополагающий документ, касающийся допуска экипажа подводной лодки к боевому применению торпедного оружия, был подписан неправомочными должностными лицами.
Методика подготовки минно-торпедных боевых частей ВМФ определяется Правилами подготовки минно-торпедных боевых частей подводных лодок ВМФ. Эта методика при отработке личным составом БЧ-3 специальных задач во многом нарушалась. Личный состав БЧ-3 АПРК „Курск“ не отрабатывал практические действия по эксплуатации перекисно-водородных торпед на учебных образцах ввиду их отсутствия в месте базирования (п. Видяево). Тренировки же в учебном центре флотилии, где такая материальная часть имеется, не проводились».
Командующий Северным флотом адмирал Попов надлежащего контроля за своими подчиненными не осуществлял, выход «Курска» в море не запретил, учебные стрельбы перекис-но-водородной торпедой не отменил, то есть проявил халатность. В результате халатности командующего Северным флотом погиб «Курск» и большая часть экипажа.
При выходе в море адмирал Попов не обеспечил боевые корабли, включая подводные лодки, силами спасения, несмотря на прямое указание начальника Главного штаба Военно-морского флота России адмирала Виктора Кравченко.
Находясь на борту флагмана Северного флота ТАРКР «Петр Великий», адмирал Попов, получив в 11:30 12 августа 2000 года доклад командира крейсера капитана I ранга Касатонова[122] об обнаружении гидроакустиками «Петра Великого» по пеленгу 96 градусов вспышки и хлопка, не отдал приказ классифицировать обнаруженные цели и не наложил на карту учений пеленг взрыва. Это не позволило своевременно получить информацию о том, что взрыв произошел по пеленгу вхождения АПРК «Курск» в РБД-1, и привело к тому, что подводная лодка «Курск» была объявлена аварийной с задержкой на 11 часов.
Адмирал Попов, являясь руководителем учений, не дождавшись их окончания и планового донесения о торпедной атаке и всплытии подводной лодки «Курск», в 13:59 12 августа 2000 года улетел вертолетом сначала на авианесущий тяжелый крейсер «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов», а затем — на берег, сообщив журналистам, что боевые учения прошли успешно.
Таким образом, Попов переложил обязанность по проведению поисково-спасательной операции на других офицеров. В результате не было принято своевременных мер по поиску затонувшей подводной лодки и спасению оставшихся в живых членов экипажа.
Имея достоверную информацию о том, что на «Курске» после взрывов в живых остались подводники, адмирал Попов через Куроедова ввел в заблуждение президента России Путина о состоянии и готовности Северного флота и ВМФ России провести спасательную операцию, вследствие чего Путин принял решение отказать иностранным государствам в предоставлении немедленной помощи для спасения людей. В результате этого погибли 23 подводника, находившиеся в 9-м отсеке.
Таким образом, в действиях бывшего командующего Северным флотом адмирала Попова имеются признаки преступления, предусмотренные ст. ст. 125[123], 294 ч. 3[124], 327 ч. 2[125], 352[126] УК РФ.
Мой комментарий:
Я с Поповым незнаком, никогда не встречался. Он неоднократно, публично и наиболее запоминающе приносил извинения родным и близким погибших. Внешний вид, манера говорить, репутация «отца матросам» и профессионального моряка вызывают симпатию.
В 2000 году адмирал Попов произнес такую фразу:
«Я всю свою жизнь посвящу тому, чтобы взглянуть в глаза человеку, который все это устроил».
