и много пользы миру принесла.

Пускай не миру, но себе уж точно,

а то в наушниках, ей-богу, не уснуть.

Я слышала, все у тебя непрочно,

и ты в Россию едешь отдохнуть?

Приедешь -- заходи без церемоний.

Для русских ты практически родня.

В гармонии с собой иль без гармоний,

но отзовись -- не огорчай меня.

2011 г.

ЛУНА

Хочу или нет, но начну я с востока.

Сияя чужим, мне не свойственным светом,

плыву я по небу, янтарное око,

то лодочкой утлой, то солнца приветом.

Мой путь пролегает сквозь черную бездну,

на тлеющий запад, за тихое море.

Там я потеряюсь, растаю, исчезну,

но вы не печальтесь, ведь это не горе.

Я ночью опять появлюсь -- мне не поздно,

не жалко ни сил, ни волшебного дара.

Меня не волнуют далекие звезды --

неровня я им, а они мне не пара.

Я буду светить, даже если реклама

пожаром огней раскурочит полнеба.

Прошествую гордо, как светская дама,--

не надо мне зрелищ, не надо мне хлеба.

Никто никогда не собьет меня с толку,

вот разве что тучи сейчас урезонят.

Но пленницей буду я, право, недолго,

их армию ветер наутро разгонит.

А следующей ночью, сияя, как прежде,--

взгляните наверх, чтобы не заблудиться,--

взойду я над миром в упрямой надежде

растаять, исчезнуть. И снова родиться.

2011 г.

СОТВОРЕНИЕ

Вода, соленая и вязкая, как кровь,

еще недвижно в забытьи лежала,

но миром уже правила любовь,

как правит вечность острием кинжала.

И тьма, сгущаясь, оставалась тьмой,

разбуженная сладостными снами.

Крутился шар, охваченный судьбой,

и дух в смятении носился над волнами.

2011 г.

ПИСЬМО ЛЕРМОНТОВУ

Как давно мы с тобою знакомы!

Не поверишь, с младенческих лет.

Верно, пишешь послания в альбомы,

раз письма от тебя долго нет.

На Кавказе все то же -- опасно.

Терек воет, Тамара грустит,

горы близко, природа прекрасна,

пуля-дура в кого-то летит.

Ах, Мишель, как признаться -- не знаю!

Что-то плохи мои, брат, дела.

Так люблю тебя, так обожаю --

дважды возраст твой пережила.

2011 г.

* * *

Куртку накину и выйду в сердцах на крыльцо.

Северный ветер открытой калиткой играет.

Осень бушует, бросает мне листья в лицо,

синью небесной до самых основ пробирает.

Вот и случилось. От лета -- всего ничего.

Зелень травы да гудящие стайкою осы.

А ведь казалось, что было с избытком его,--

пыл усмирили холодные длинные росы.

Тоже мне горе! У нас еще все впереди --

самые лучшие дни или даже недели.

Тучи нагрянут, потом атакуют дожди,

счастьем засыплют по самую крышу метели.

Встретим как люди и мы наступающий год:

елка, шампанское, милые сердцу сюрпризы.

Ну а потом, если все еще нам повезет,

не прозеваем сурового марта капризы.

Солнца прибавится, выйдет на улицу гусь,

просинь апрельская снова откроется взору.

Может, тогда наконец-то и я отвлекусь.

И позабуду про эту осеннюю ссору.

2011 г.

* * *

Вышивает крестиком сирень

улицы, дворы, сады и парки.

Предлагает миру майский день

эти немудреные подарки.

Розово-сиреневым пьянит,

непорочно-белым овевает,

хлорофилловыми листьями шумит

и сердца зеленые считает.

Сколько их на ветках у нее,

трепетных, теряющих сознанье!

Где-то здесь дрожало и мое

в ожидании первого свиданья.

Узорочья вышивок просты,

но потянешь нить -- кольнет иглою.

Выросли из крестиков кресты,

может быть, и над моей судьбою.

2011 г.

СЛУШАЯ ФРЕДДИ МЕРКЬЮРИ*

Опять в пустыне, но не серафим --

крылатый Фредди Меркьюри явился.

А говорили, рок неумолим --

допрыгался, допелся, дорезвился.

Неподражаемый, привет тебе, привет!

Хоть с опозданием, но все-таки я внемлю.

С тобой люблю я тот и этот свет

и уплывающую под ногами землю.

Ахура Мазду поблагодарю

за то, что мы сейчас остались двое.

О музыке твоей не говорю:

она без нас -- как подвиг без героя.

Забавно, что ты вычислил меня.

Я -- не поклонница. Я -- из другого века.

Явился? Что ж... Возьми себе огня

и воскреси мне веру в человека.

2011 г.

* Известный эстрадный певец и музыкант, лидер английской группы

"Квин", парс по национальности; его семья придерживалась зороастрий-

ской веры. Умер в 1991 году от СПИДа.

ПИСЬМО

Над Ижевском колокольный звон.

Ты его себе не представляешь!

Новоиспеченных храмов клон

так размножился, что и не сосчитаешь.

На задворках площади -- музей.

Здесь когда-то мы поцеловались.

А от наших липовых аллей

только тени на душе остались.

Пушка в сквере все еще стоит,

не меняется, что, в общем-то, резонно.

Сердце мое больше не болит

ни в начале, ни в конце газона.

Кирова с Советской увели, --

гастроном взгрустнул и поднял цены.

При деньгах ты или на мели --

приезжай. Увидишь перемены.

2011 г.

ПОДРАЖАНИЕ ОКУДЖАВЕ

Во поле черном красные розы

с листьями малахита.

Из дорогого тонкого шелка

новое платье сшито.

К яркому солнцу тянутся розы,

листья летят на волю.

Их на ветру женщина ловит

белой рукою.

Тихо смеется, что-то щебечет,

грустно вздыхает,

шелковым розам во поле черном

не доверяет.

А доверяет тому, кто любит

легкие платья.

Кто пожалеет, кто приголубит,

примет в объятья.

Что же ты, небо? Нет в тебе толку,

будет -- едва ли.

Тучи разверзлись, платье намокло,

туфли пропали.

Черное поле, красные розы

в листьях зеленых...

Благословите, летние грозы,

женщин влюбленных!

2011 г.

МОЙ СОЛЯРИС

Сквозь время и сумрак, сквозь толщу огня --

привет, мой Солярис! Боишься меня?

Планета сомнений, тревог и мечты,

ты -- совесть моя, значит, я -- это ты.

Ты видишь меня, ты за мною следишь.

Я, может быть, сплю, ты же точно -- не спишь.

Я злюсь, ошибаюсь, живу без гроша...