Вскоре Захарченко с «согласия» Опперпута выехала в Париж для переговоров с Кутеповым, который познакомил ее с активным сторонником террора монархистом А.И. Гучковым, в прошлом крупным капиталистом и лидером партии октябристов. Он являлся военным и морским министром в первом составе Временного правительства. Находясь в эмиграции, принимал активное участие в борьбе против советской власти.

На встрече с Захарченко Гучков заявил, что у него есть возможность закупить в Германии в неограниченном количестве отравляющий газ, используя который можно совершить крупную террористическую акцию.

Кутепов, Захарченко и Гучков разработали следующий план действий: произвести массовое отравление делегатов съезда Советов во время заседания в Большом театре; подготовить за границей отряд численностью до 200 человек из особо преданных монархистам бывших офицеров и, постепенно перебросив его через границу, сосредоточить в Москве, возложив на него задачу сразу же после террористического акта захватить Кремль. Для реализации этого плана было решено немедленно приступить к испытанию газа, создав специальную комиссию с обязательным участием представителей Кутепова и МОЦР.

Руководители операции «Трест» дали указание согласиться и принять участие в испытании, чтобы выяснить, о чем идет речь. Для этой цели был подобран в качестве эксперта слушатель военной академии химзащиты. Выехав в Париж в октябре 1926 года, эксперт изучил ряд вопросов, касающихся газа, но сам газ исследовать не смог, ибо он еще не поступил из Германии. У эксперта сложилось мнение, что такого вещества или не существует, или речь идет об одном из видов, известных в прошлую войну.

Прибыв в Москву, Захарченко узнала, что Якушев не одобряет совершение террористического акта в Большом театре. Такую же позицию занимал и Потапов. Это вызвало у Захарченко подозрения в ненадежности Якушева, и она попыталась выдвинуть на первый план Опперпута, который, по ее мнению, должен был полностью взять в свои руки руководство подготовкой и осуществлением террористических актов. Для организации встречи Опперпута с Кутеповым Захарченко выехала за границу.

Обсудив обстановку и придя к выводу, что сообщение Захарченко может вызвать серьезные подозрения у руководителей монархистов за границей в отношении Якушева и Потапова, было принято решение направить Якушева в Париж и не допустить встречи Опперпута с Кутеповым.

В конце ноября 1926 года Якушев перешел границу с Эстонией и прибыл в Ревель, а затем, получив эстонский паспорт, выехал в Париж, где на вокзале его встретил Кутепов.

Переговоры с Кутеповым проходили в напряженной обстановке. Однако Якушев избрал наступательную линию поведения, акцентируя внимание на трудностях с деньгами. Именно это, по его словам, тормозит работу. Что касается Захарченко, то Якушев обвинил ее в интриганстве. Он сказал, что не может увлекаться разного рода фантазиями, работа должна строиться на реальной основе. Якушеву удалось убедить Кутепова в правильности занимаемой им позиции.

В конце беседы Кутепов заявил, что считает необходимым встретиться на нейтральной территории и обсудить с руководством общее положение дел в СССР, а также выработать план совместных действий. Якушев с этим предложением согласился.

Аналогичную наступательную тактику Якушев применил и на приеме у Николая Николаевича, который, очевидно, под влиянием информации, полученной от Захарченко, начал разговор в высокомерном тоне. Великий князь требовал начать действовать активно и немедленно в течение ближайших месяцев.

Таким образом, начало складываться положение, при котором МОЦР уже не могла сдерживать возрастающее стремление монархистов к организации и осуществлению террористических и других подрывных акций. К тому же дальнейшее упорное нежелание заниматься подрывной деятельностью начало вызывать у зарубежных монархистов серьезные подозрения, является ли в действительности МОЦР той организацией, за которую себя выдает.

В феврале 1927 года было принято решение о завершении операции «Трест». Но для того, чтобы убедиться в его правильности, была организована еще одна встреча с Кутеповым, на которую в марте 1927 года были направлены Потапов и сотрудник Разведывательного управления Красной Армии Зиновьев — он должен был играть роль военно-морского представителя МОЦР. Задача этой встречи состояла в том, чтобы выяснить полностью намерения и, самое главное, возможности Кутепова по организации террористических актов в СССР.

На переговорах Кутепов категорически настаивал на установлении конкретного срока начала подрывных действий. Представители МОЦР, как и прежде, поднимали вопрос о денежных средствах, необходимых для начала активных действий, а также настаивали на том, что должны беречь свои силы «для достижения конечной цели — свержения Советской власти и установления монархии в России». Тогда Кутепов предложил направить в СССР группу террористов (20–30 человек), которые, находясь под строгим контролем МОЦР, будут подготавливать и осуществлять террористические акты, а силы МОЦР, предназначенные для решительных действий, сохранятся. Возражать Кутепову, не рискуя расшифроваться, было трудно, поэтому Потапов предложил передать этот вопрос на обсуждение политического совета.

Результаты проведенных в Финляндии переговоров Потапова с Кутеповым подтвердили, что нужно завершать операцию «Трест». Задача, стоявшая перед его создателями, была выполнена. Окончание операции было ускорено следующим обстоятельством. В начале апреля 1927 года Радкович, находясь в одной из московских пив чых, устроил скандал и попал в милицию, откуда был доставлен в ОГПУ. После освобождения он явился к Опперпуту, у которого в это время была Захарченко, только что возвратившаяся из-за границы. Возмущенная и напуганная случившимся, она настояла на немедленном выезде Радковича за границу и 10 апреля поехала в Ленинград, чтобы помочь ему переправиться через финское «окно».

Однако 11 апреля от Захарченко поступила телеграмма, из которой следовало, что Радкович пропал. Тогда Опперпут обратился с просьбой разрешить ему выехать в Ленинград на поиски Радковича. В тот же день Захарченко решила отправиться в Финляндию — также искать Радковича. Агент пошел провожать ее к границе. Дойдя до границы, Захарченко и Опперпут быстро, почти бегом, направились на финскую сторону, откуда Опперпут не вернулся. Как выяснилось позже, Радкович в это время уже был в Финляндии.

На конспиративной квартире в Ленинграде было обнаружено письмо Опперпута, в котором он сообщал, что навсегда покинул СССР, и в качестве вознаграждения за неразглашение всего, что ему известно, потребовал 125 тысяч рублей.

После перехода границы Опперпут сообщил финской и английской разведкам, что МОЦР является специально созданной органами госбезопасности организацией. Но финская и другие разведки не до конца поверили в это и даже заподозрили Опперпута в принадлежности к советской агентуре. Высказывалось мнение, что и Захарченко может быть советским агентом, специально заброшенным за границу для компрометации МОЦР.

Для доказательства искренности Опперпута монархисты решили перебросить его и Захарченко с кутеповцем-террористом Петерсом на территорию СССР для совершения ими ряда диверсий и террористических актов. В первую очередь планировались убийства ответственных работников советских органов государственной безопасности, руководителей операции «Трест» и взрыв самого здания, в котором располагались органы госбезопасности.

Выполнить это задание Опперпуту, Захарченко и Петерсу не удалось. При задержании все они застрелились.

Признания Опперпута и неудачная попытка совершить террористические и диверсионные акты на территории СССР заставили Кутепова в 1927–1928 годах провести огромную работу по формированию и переброске в СССР новых террористических групп.

Из сообщения ИНО ОГПУ № 32700 от 19.07.28 г.:

«В 1927 году Кутепов перед террористическими актами Балма-сова, Петерса, Сельского, Захарченко-Шульц и др. был в Финляндии. Он руководил фактически их выходом на территорию СССР и давал последние указания у самой границы. По возвращении в Париж Кутепов разработал сеть террористических актов в СССР и представил свой план на рассмотрение штаба, который принял этот план с некоторыми изменениями. Основное в плане было: