Цыган в ответ радостно и понимающе кивнул:

"Точняк! А я уж подумал, что тебе крышу вконец снесло".

И стали они жить с Малышкой по очереди, мирно и обыденно, как у них было раньше с другими суками.

***

Однако Малышка от такой жизни вскоре затосковала: псы достали ее окончательно своими сексуальными притязаниями! Она стала прятаться от них, убегать, огрызаться - в общем, всячески пыталась показать им: все, ребята, хватит уже! Но ребята ни в какую не хотели отставать. Наконец, она окончательно озлобилась, и в один прекрасный июльский день когтями расцарапала им морды - сначала Цыгану, а потом и Дику.

Друзья лежали на поддонах и зализывали окровавленные носы, с недовольством поглядывая на Малышку.

"Дура долбанутая! - ворчал на нее Цыган. - Как я теперь с таким носом на улице покажусь? Идиотка!".

Малышка лежала чуть поодаль и молча зализывала свое больное место. Она не испытывала перед псами вины: она терпела их "любовь" сколько могла, но черт возьми - есть же предел и сучьему терпению!

Наконец, неловкую атмосферу молчания нарушил нарастающий собачий гвалт, раздававшийся со стороны мясокомбината, а вслед за этим их ноздрей достигла знакомая, сладкая вонь: сжигали остатки свиных туш! Псы, не сговариваясь, вскочили на лапы и заводили носами.

"Началось!", - с печалью произнес Дик. Он уже чувствовал, что это пиршество пройдет для него стороной.

Цыган, который, в отличие от Дика, имел возможность присоединиться к этому собачьему празднику, тем не менее, оставался на месте: без своего большого друга он ощущал себя некомфортно, поэтому один идти боялся.

"Чо делать будем, братан?", - спросил он товарища.

"Что ж тут поделаешь, если облом! - Дик задумался. - Хотя, постой-ка... Сегодня ж мой дружок дежурит!".

И Дик, подойдя к крыльцу, завыл - громко и противно. Через пару минут на крыльце появилась Виталькина заспанная физиономия. Дик тут же замолчал и преданно посмотрел в глаза своему большому другу.

- Чего воешь, охламон? - спросил охранник у пса. И тут же сморщил нос. - Фу-у, какая тут вонища! Видать, мяскомбинатовские снова свиные кишки жгут. Что б вы, гады, задохнулись там!

Дик подошел к воротам, сел и, повернув морду к выходу, демонстративно завыл:

- Воу-у!

- Погулять, что ли, хочешь?

- Воу-у-у!

- А ты, часом, не оборзел, дружок?

- Воу-у-у!

- Вот же ты свинья!

- Воу-у-у-у! - не переставая выл Дик.

Охранник потянулся, зевнул, и пошел к воротам, на ходу доставая из кармана ключ от навесного замка.

- Ладно, хрен с тобой - вали, тошнит уже от тебя, от скотины.

Калитка открылась, и псы как сумасшедшие ломанулись на волю. Малышка побежала следом, но уже на улице Дик остановил ее и заставил вернуться.

"Останься, малАя, я тебе принесу!", - пообещал он ей и рванул вслед за Цыганом.

***

Однажды Дик со скуки совершил вылазку на поселок. Ему давно хотелось посетить местную помойку, а заодно посмотреть, как живут поселковые собаки. Вернулся он поздно вечером, весь какой-то печальный и задумчивый. Он лежал на песке и по крокодильи смотрел на звезды.

"Где гулял?", - спросил его Цыган, подойдя.

"Не твое собачье дело, иди блох лови!", - устало огрызнулся Дик.

"Да ладно, колись, братан! Где был?".

"На поселке". - Дик недовольно повернулся к Цыгану, поняв, что разговора не избежать.

"И как там житие-бытие?".

"Ничего. Спокойно, тихо; газоны чистенькие, дорожки ухоженные; помойка аккуратная такая: большие железные ящики, выкрашенные зеленой краской, и мусора на земле нет".

"Чего ж хорошего, если в мусоре покопаться нельзя? - искренне удивился Цыган. - А там вообще собаки есть?".

"Есть - домашние. И их там довольно много. В основном, их выгуливают люди, но некоторые гуляют и сами по себе. Они все чистые, подстриженные, причесанные. Сытые и довольные...".

"Никак ты им завидуешь?", - с ухмылкой спросил Цыган.

"Да особой зависти нет. Вот только...". - Дик замолчал.

"Небось, жопу-то они тебе там надрали?!".

"Нет, они спокойные и очень миролюбивые. Видимо, это свойство всех хороших пород. Я с ними так хорошо общался...".

"А чем тебе наши, промзоновские породы не нравится?", - перебил его Цыган.

Дик раздраженно фыркнул, но промолчал.

"Ну, и о чем ты с ними там говорил?", - снова спросил Цыган.

"О всяком. Но, в основном, они спрашивали про нашу жизнь. Оказывается, о Промзоне там ходят разные нехорошие слухи".

"Что еще за слухи?".

"Ну, что жизнь у нас тяжелая и опасная, что мы тут друг друга чуть ли не поедом едим, что у нас бесследно исчезают собаки... Что к нам частенько наведываются живодеры. Ад, короче говоря! И знаешь, не во многом они ошибаются, между прочим".

Цыган засмеялся.

"Вот же уроды! Я всегда говорил, что эти породистые твари - полные ублюдки! Человеческие подстилки, готовые за собачью жратву из красивой упаковки лизать им задницы. Тьфу! Видал я однажды, как на газовой заправке одна вот такая выпрыгнула из большой машины: розовая жилеточка, на лапках подвязочки, кожаный ошейничек с камушками... И хозяин ее - такой же индюк разодетый. Думаю, вот зайдет он в контору, а я эту сучку утащу в кусты и отжарю по первое число... Да только он, гад, ее все время за собой таскал. Видно, ученый уже, хе-хе".

"Злой ты, Цыган. Наверное, сам им втайне завидуешь, вот и бесишься".

"Да чему там завидовать?! Посмотри на них: от них шампунем за версту несет, они постриженные, как декоративные кусты. Они...".

"Они, они, они... - со злостью перебил его Дик. - Ты на нас лучше посмотри! Грязные, страшные, злые... И еще гордимся этой нашей дикостью и запущенностью. А чем тут гордиться?".

"Да, я нашей Промзоной горжусь, между прочим! В отличие от тебя, от безродного космополита".

"Уж кто бы говорил! - желчно усмехнулся Дик. - Я здесь родился, а ты неизвестно из какой дыры вылез. Патриот хренов!".

"Да, это наша родина! - невозмутимо продолжал Цыган. - И пускай она грязная, пускай она вонючая и страшная, все равно я... - От всколыхнувшегося в нем величия он даже слегка приподнялся на подушечках лап. - А для них родина, это миска с импортной жратвой. Сволочи!!!".

"Да почему же сволочи?".

"Потому что сволочи! - упрямо повторил Цыган. - И пусть только попробуют к нам сунуться - всех пор-р-рвем, на хр-р-рен!".

"Да кому мы нужны, дефективные, чтобы к нам еще кто-то лез?!".

"Кому мы нужны, говоришь?! У нас тут продуктовые базы, между прочим. У нас газовая заправка... У нас - мясокомбинат! - победоносно визжал Цыган. - А вообще, по-хорошему, нужно всем промзоновским сворам как-нибудь объединиться и устроить на них вылазку. И порвать их всех в клочья, к такой-то матери!".

"Зачем, параноик ты этакий?".

"А чтоб узнали, почем кило селедки! Чтоб боялись и уважали нас!".

"Уважали? Это за что же, позволь спросить?".

"Ладно, пускай не уважают - нас...ть на ихнее уважение..., но чтобы непременно боялись! Мы им покажем Кузькину мать! Мы...". - Цыган закрыл глаза и мечтательно улыбнулся своим кровожадным мыслям.

"Да они и так нас боятся! - с раздражением ответил Дик. - Живут себе собаки, спокойно и счастливо, и никого не трогают. Живут как... собаки, а не как свиньи...".

"Свиньи на мясокомбинате, на крюках висят!", - зло вставил Цыган.

"... У них один общий двор, красивый и просторный, без заборов и колючей проволоки... А мы прозябаем тут, каждый в своей вонючей клетушке... Мы рычим и бросаемся на всех из своих подворотен. Мы грыземся даже друг с другом. Потому что мы... - Дик на секунду замолчал, глядя в колючие, словно остекленевшие глаза товарища. - Мы - огрызки прошлого величия! Мы - позор некогда существовавшего совершенства великих пород! Посмотри на мои короткие ноги, на мой хвост крючком, на мою короткую шею! А про тебя, урод, я даже и не говорю...".