То есть, рядом маячил Чанёль. Но Чанёль не относился к родственникам. Чанёль просто влюбился, а влюблялся он так часто, что это не давало никаких гарантий. Через час, день или неделю Чанёль мог встретить кого-то другого и снова влюбиться, выкинув Чонина из головы. Не в первый раз ведь, такое уже случалось. Сердце Чанёля напоминало собой тот переменчивый камень, что Чонин ему подарил: множество цветных пятен, переливистых и непостоянных, изменчивых. Поэтому…

Чанёль сокрушённо вздохнул, вернул тюбик с мазью на место и поплёлся в ванную, после чего взялся за уничтожение следов недавнего дебоша и приведение квартиры в нормальный вид. Заодно сбегал за продуктами на рынок.

Когда возвращался, решил подниматься вверх на лифте. Пострадавший накануне копчик не одобрял заранее путешествие по лестнице.

У лифта на первом этаже самозабвенно собачились две бравые бабёнки из квартир на втором этаже. К ним давным-давно все привыкли. Завидев Чанёля, дамочки забыли друг о друге, поинтересовались здоровьем Чанёля, здоровьем его родителей, хорошо ли он ест, «А, на рынок ходил? Умница», спросили ещё, скоро ли он собирается жениться, а то пора бы уже и присматривать девушку себе. Чанёль рванул в лифт, едва разошлись створки, и выдохнул с облегчением, когда добрался до своего этажа.

Первым делом он проведал Чонина, но тот по-прежнему спал, раскинувшись на кровати в позе морской звезды.

Ближе к вечеру позвонил капитан Бан и велел утром явиться на час раньше. Обоим.

Вот утром и стало ясно, что и к чему. Приехали важные шишки из отдела по особым операциям и из береговой. Речь шла о транспортировке контейнеров с запрещёнными грузами — предметами искусства, наркотиками и оружием.

— Взрывчатка, скорее всего, — шепнул Чанёлю на ухо Чонин, сел прямо и вытянул длинные ноги под столом. Пластыри на лице его совершенно не смущали, как и заинтересованные взгляды со всех сторон.

— Уймись, — тоже шёпотом посоветовал ему Чанёль. — Одна мина ещё ни о чём не говорит.

— Даже если эту мину отправили на центральный вокзал накануне кинофестиваля? Ну посчитай примерное количество жертв. В том случае, если бы оно рвануло.

— Оно не рвануло, — твёрдо отрезал Чанёль. Чонин повернул голову, смерил его тяжёлым давящим взглядом и кивнул:

— Не рвануло. — И отвернулся, решив не вдаваться в подробности, почему именно мина не рванула.

Чанёль поморщился с досадой. Если бы Чонин тогда не оказался рядом, могло и рвануть. Быть может, рвануло бы наверняка. И количество жертв впечатлило бы кого угодно.

— Мы вычислили примерный маршрут доставки и расписание, но вся система великолепно продумана, — продолжал рассказывать докладчик из министерства, — поэтому нам нужны люди. Мы уже пытались перехватить курьера, но в море он ушёл от нас, а на суше найти его мы уже не смогли. Нам нужны вспомогательные бригады снайперов, а также береговое оцепление. Добровольцы в абордажную группу тоже не помешают. Напомню! Нам нужны снайперы, который смогут стрелять даже при сильной качке.

Чанёль чуть со стула не свалился, когда Чонин вскинул руку.

— Слушаю вас, — предложил ему высказаться жестом докладчик.

— Можно добровольцем в абордажную группу? Ещё я снайпер, опыт морских операций есть, стрелять могу при любых условиях.

Докладчик с недоверием осмотрел Чонина, покосился на капитана Бана. Тот порылся в папке и протянул докладчику пару листов. Докладчик ознакомился с содержанием, поджал губы и сообщил:

— Очень хорошо. Кто-нибудь ещё?

— Лейтенант Пак Чанёль тоже горит желанием поучаствовать в этом примечательном мероприятии, — без раздумий ляпнул Чонин. — В абордажной группе. Стрелять он тоже умеет. — И Чонин едва слышно добавил: — Ну я надеюсь, что всё-таки умеет.

— Ты что творишь? — сквозь зубы просипел Чанёль, одновременно радуя докладчика и прочих зрителей широкой улыбкой.

— Ты плакался как-то, что жаждешь получить отдельный кабинет. Если будешь сидеть на попе ровно, от этой самой жажды и сдохнешь, а кабинет не получишь. Когда ещё выпадет такой шанс? Они берут пока добровольцев — пользуйся случаем. Потому что когда они загребут всех без разбора, ничего уже не обломится.

— Меня пугают твои амбиции.

— Смысл чем-то заниматься, если не стремишься к вершине? — пожал плечами Чонин и подмигнул ему. — Посмотри на плюсы — нам дадут винтовки и бронежилеты. Круто же, да?

— Господи, ребёнок, тебе сколько лет, чтобы тащиться от таких игрушек?

— Это игрушки для взрослых, — умело ослепил его солнечной улыбкой Чонин. — Дедуля, кончай брюзжать, а?

— Слушай, а там спасательные жилеты выдадут?

— Зачем? — Чанёль обожал, когда на лице Чонина появлялось удивлённое выражение. Тогда Чонин выглядел младше, чем был, и казался невозможно милым.

— Чтобы никто не утонул.

— Гм… ты не умеешь плавать?

— Умею, просто… не совсем… не очень… не то чтобы… ну вот как-то… не особенно… не слишком…

— Хреново, да? — устав слушать его попытки сносно и достаточно мужественно описать свои навыки, предположил Чонин.

— Угу, — поник он и обиженно надулся. Каждому неприятно слышать подобный эпитет по отношению к себе любимому.

— Надо написать на сайте министерства анонимное предложение о выпуске специальных комбинаций «два в одном: спасательный жилет и бронежилет со стразами и матрасом экстренного надувания». Последний писк военной моды Пусана. Ты же местный, Ёлли. И не умеешь плавать? Да уж…

Чонин не упустил возможность сплясать на костях поверженного противника и потыкать палочкой в любимую мозоль — фигурально, но вполне себе ощутимо и болезненно.

— Иди ты… Я умею плавать, просто не блестяще. У меня… плавучесть паршивая, а не как у некоторых, которые не тонут. Потому что я золото.

Один — один. И Чанёль довольно улыбнулся, правда, тут же подвис, когда вдруг осознал, как именно его назвал недавно Чонин.

— Золото, тогда что ты так переживаешь-то? Благородному металлу не страшны потопление и сотни лет пребывания на дне морском. Эй, красавица, вернись на грешную землю! — Чонин помахал у Чанёля рукой перед глазами. Тот моргнул и перевёл ошарашенный взгляд на Чонина. В ушах всё ещё звучал низкий и обманчиво мягкий голос: «Ёлли».

— Лейтенант Ким Чонин, вы, наверное, думаете, что располагаете достаточным количеством информации о предстоящей операции? И даже знаете время и место сбора? — внезапно напомнил о себе громко и с недовольными интонациями капитан Бан. — Лейтенант Пак, тот же вопрос!

— А? Что? Уже выступать? Всегда готов, господин капитан! — привычно свёл всё к шутке и маленькой клоунаде Чанёль. Все вокруг негромко засмеялись, снижая общий градус раздражения.

— И вообще — это ты меня втянул в эту авантюру! — пришипел Чанёль под прикрытием всеобщего веселья.

— Да ты что? Язык у тебя на месте, мог и отказаться, но ты, как видно, решил идти у меня на поводу?

Чанёль в рамках личной мести долбанул пяткой по ножке стула, на котором развалился Чонин. Тот вместе со стулом покачнулся, затем схватился за край стола, чтобы не завалиться назад.

— Эй!

— Что? — Чанёль смотрел на него большими глазами, не замутнёнными разумом — исключительно ангельской невинностью.

Чонин неожиданно улыбнулся ему, но тут же отвернулся с загадочным смешком. И Чанёль понял, едва пришёл в себя и смог измерить самому себе пульс, что в его списке фетишей на самом деле нет ни начала, ни конца, ни середины, а есть всего один пункт.

Этот пункт назывался «лейтенант Ким Чонин, весь — целиком и полностью».

========== 7. Ревнующий эвкалипт и сонный мишка-коала ==========

К операции подготовились основательно и постарались подгадать с погодой, но получилось как всегда. Над морем свинцовым покрывалом висели тучи, ветер иногда пытался сбить с ног, а волны били в берег сильнее, чем стоило бы. В целом же всё выглядело не таким уж паршивым, поэтому операцию отменять не стали. Да и помимо погоды всё же существовали курьеры, которые не каждый день проходили под носом у полиции.