К полудню Крис съездил в участок Момсена и просмотрел запись пять раз. Чонин не прикоснулся к Момсену даже пальцем. На записи он всё время стоял на одном месте, а потом и вовсе держал в руках папку Момсена и читал что-то. На записи их ещё и разделяло расстояние в метр, а то и чуть больше.

Но Момсен умер. Грузовик буквально смёл его. И Момсен сам оказался перед грузовиком совершенно внезапно.

Крис ничего не понимал. Понял лишь, что Чонин Момсена не трогал. Оцепенение чуть схлынуло, сменившись чувством облегчения.

К вечеру он подъехал к коттеджу, запер машину и двинулся к крыльцу. На перилах стоял Чонин. Босой. И что-то крепил к козырьку. Заслышав звук шагов, он попытался обернуться, но пошатнулся. Крис подлетел как раз вовремя, чтобы ухватиться за его бёдра и удержать на месте. Чонин трогательно поджал пальцы на ногах и виновато посмотрел сверху.

— Что тебе там понадобилось? — свирепо прорычал Крис, стараясь отдышаться от короткого приступа паники и ужаса. Перепугался до дрожи. И возненавидел чёртово крыльцо всеми фибрами души. Кто вообще придумал такой идиотский дизайн?

— Я тоже рад тебя видеть, — обиженно проворчал Чонин в ответ на его тон. — Планка отвалилась. Не знаю, почему. Пробую присобачить на клей. Подержи вот так минуту.

Крис быстрым взглядом окинул улицу и прижался щекой к бедру Чонина.

— Прости меня.

— За что?

— Ну… за то, что я вчера сказал. Ты никого не убивал. И вообще… забудь об этом. Не было никакого Момсена.

— Всё. Я хочу слезть отсюда, но если ты будешь и дальше тыкаться носом мне в бедро, у меня это не выйдет.

Крис стянул Чонина с перил, занёс в дом на руках и усадил на диван в гостиной. Чонин тут же забрался на диван с ногами.

— Я… видел плёнку, — признался после долгого молчания Крис.

— А собственным глазам ты веришь, да? — Правая бровь Чонина едва заметно дрогнула.

— Неважно. — Крис вздохнул. — Забудем?

— Как скажешь. Ты не запер дверь и не снял ботинки.

— Чёрт…

Покончив с дверью и ботинками, Крис вернулся в гостиную и поймал Чонина с пластырями в руках. Отобрал пластыри и отправил на диван, а сам сбегал за мазью. Потом аккуратно снимал старые пластыри с поясницы Чонина и иногда прижимался губами к смуглой коже. Выдавив на ладонь мазь, принялся неспешно втирать её.

— Хён, возможно, через два с половиной года мне придётся поехать в Испанию. Съёмки фильма. Пока это не точно, так что я не буду тебя спрашивать. Просто чтобы ты был в курсе…

— Я поеду с тобой. — Крис провёл пальцами по пояснице и слегка надавил ладонями. — Могу сразу тебе сказать.

— Но как же…

— Писать книги мне нравится больше. Если прибыль от этой книги будет хорошей, я буду только писать, а писать книги я могу где угодно. Даже в Анголе, если тебя туда вдруг понесёт.

Чонин приподнялся на локтях и посмотрел на него поверх плеча.

— Ты уверен, что хочешь поехать со мной?

— Я уверен, что не хочу оставлять тебя одного. Мне четырёх лет хватило. Ну и…

— Что?

— Ты — моя Муза.

— Что?!

Крис наклонился и тронул губами кончик носа Чонина.

— Когда ты проникновенно смотришь на меня и канючишь новую главу, я пишу её залпом. А когда смотрю, как ты её читаешь, придумываю следующую. Хорошо устроился, да? И меня каждый раз накрывает вдохновением после…

— Хён!!! — Вслед за этим Крису прилетело подушкой по голове.

— В некотором отношении, мой мальчик, ты всё ещё маленький… Перестань! Хватит! Только синяков к засосам мне не хватало!

Крис притих, когда Чонин свалился на него и вцепился пальцами в ворот футболки. Нервно провёл кончиком языка по нижней губе и тихо-тихо спросил:

— Правда? Поедешь со мной?

— Куда угодно, мой мальчик.

Чонин по-прежнему оставался его верой, его религией и его Богом. Единственным, кого Крис любил здесь и сейчас. Навсегда.

И единственным, кого Крис не собирался отпускать.

— С названием твоей книги я всё равно не согласен.

— Почему?

— Хён, какое имеет право судить за грехи тот, кто греха не знает? Нет, хён, Бог должен быть всепрощающим, а не безгрешным. К тому же, грех — понятие нечёткое и расплывчатое. Украсть — грех, соврать — грех, убить — грех. И только люди различают грехи по степени тяжести. Бог не различает. Он любые прощает. Потому что знает — всезнающий.

— Господи, как же я ненавижу с тобой спорить! Ты! Маленький, упёртый, непрошибаемый…

— Но ты всё равно меня любишь и прощаешь, да? А ещё Бог должен быть непостижимым, кстати. И ходить неисповедимыми путями.

— Засранец!

— Мне показалось, или у тебя в самом деле интонации восхищённые? Уел, да? Уел? Хён! Ухо пусти! Ухо!..

Смотреть.

Позволь смотреть, не прикасаясь…

Желать.

Только добра тебе желаю…

Любить.

Я от любви своей сгораю…

Простить.

С моих ладоней кровь смываешь…

© запах миндаля

========== - Экстра - Чонин - ==========

Комментарий к - Экстра - Чонин -

Добрый вечер, котички :) *всех обняла*

Теперь точно всё. И экстра эта для тех котиков, которые захотят узнать правду о смерти инспектора Момсена.

Ваша Бета

Экстра - Чонин

12 июня

— Почему бы тебе не выбросить это старьё?

Чонин молча смахнул со стола телефон с пообтрепавшейся подвеской в виде плюшевого енотика и сунул в карман. Отвечать однокурснику он не собирался. Личные вещи Чонина, равно как и личные дела Чонина, никого не касались.

— Не, ну просто странно. Телефон новый, а та бурая штука старая. Я, кстати, хочу себе такой же телефон. Он вроде ж ничего, да?

Чонин повернул голову и смерил любопытного не в меру студента тяжёлым взглядом. Обычно этого хватало, чтобы его оставили в покое. Хватило и на сей раз.

Чонин дописал лекцию по истории искусства в тишине и покое и глянул на время. Последнее занятие. И как раз удастся заскочить в магазин на углу неподалёку от дома и купить что-нибудь, из чего они потом с Крисом соорудят неплохой ужин.

Чонин завернул к куратору перед уходом. Куратор с порога осчастливила его новостью по поводу Испании, поскольку на открывающих дебютных выступлениях присутствовал гость из той самой Испании, положивший глаз на Чонина.

— Осталось только подтвердить стартовый бюджет и расписание съёмок. Если получат добро, то с нового года роль официально будет твоя. Конечно, придётся много заниматься и готовиться, но, думаю, ты справишься.

Чонин брёл к выходу и размышлял над тем, как преподнести новость Крису.

Ехать в Испанию прямо сейчас не требовалось, но скоро — придётся. И это почти на год. Честно говоря, оставаться целый год без Криса не хотелось совершенно, но сможет ли Крис поехать с ним? И захочет ли вообще? Крис всю жизнь провёл в Канаде, да и не угадать, как он отреагирует. Крис — он такой. Непредсказуемый. То трясётся над ним, то орёт на весь дом как потерпевший, то рвёт и мечет из-за ерунды, то тискает так, словно вот-вот навеки расставаться надо, то на руках носит и зацеловывает до изнеможения, то ещё что-нибудь внезапное отмачивает… А ещё иногда так смотрит — буквально раздевает взглядом, а через минуту отдаётся с таким пылом, что у Чонина всё тело звенит, как струна.

Сплошные острые ощущения.

И противоречивая надёжность. Потому что Крис — он такой. Как скала. Если пообещал, то костьми ляжет, но сделает. Главное, не предавать и ценить. Иначе убьёт. Он может. Не из ненависти. От боли. Боль Крис всегда переносил плохо. Не только свою, но и чужую, которую считал своей.

От боли хёна надо оберегать…

— Ким Чонин?

Он сразу узнал этого человека, хоть и видел всего несколько раз.

— Инспектор Момсен… Вы просто шли мимо или с прицелом?

— Мне нужно поговорить с тобой. О том самом деле. Пока неофициально.

Хотелось послать Момсена к чёрту, потому что Чонин не имел ни малейшего желания говорить о “том самом деле”. Но даже сквозь раздражение он понимал, что лучше согласиться. Да и Крис всегда говорил, что не стоит создавать полиции дополнительные сложности — это их привлекает и раззадоривает.