Тут девочка заметила Такехису: тот подошел к Йоме и вежливо поклонился.
— С добрым утром, Теода-сан. Вы были великолепны.
— Я? Ты о чем вообще, Юдзи? — беззаботно отозвался Йома.
Киоко криво улыбнулась. Этот гайдзин действительно великолепен в своей жути и отмороженности. Конечно, девочка отлично понимала, что жертвой жестокости Йомы может стать кто угодно и в любой момент, притом новому защитнику все сойдет с рук, даже вчерашний визит полицейского окончился ничем. Но в данную минуту она просто не могла не порадоваться, что самый ненавистный учитель школы получил от нового защитника адекватный ответ.
Впрочем, ее веселье омрачала одна мысль: Уруми не преувеличивала, говоря, что даже учителя боятся Йому.
***
На первой же перемене Тео сбегал в ближайший к школе магазинчик и купил солнцезащитные очки. Главной проблемой оказалось, вопреки ожиданиям, не солнце, а собственные глаза. Глаза дроу — крайне жестокая шутка природы, богов или кто там за это в ответе. Днем отсвечивают зеленым, в темноте — красным, словно нарочно придуманы для того, чтобы запугивать. Разумеется, ни одноклассникам, ни учителю не понравилось, когда их сверлят мерцающими глазами хищника, так что урок прошел в особо напряженной атмосфере. Руна на лбу мешает понять, что у людей глаза так не светятся — но и только, Теодора она менее страшным, увы, не делает.
На большой перемене мальчик собирался вместе с Дэлайлой пойти поесть такояки, но, словно назло, тучи вернулись и принялись моросить дождиком.
— Ты что, воды боишься? — хихикнула Дэлайла, когда Тео отказался пойти на крышу, ссылаясь на дождь.
— Ты угадала, и это совсем не смешно, — хмуро ответил Тео.
— Не поняла?..
— У меня гидрофобия. Я боюсь воды, особенно дождя.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
На самом деле, Тео немного лукавил. Магическая краска, используемая для закрепления эффектов рунной магии, теряла свои свойства от намокания. В прошлом мама узнала, что отец на самом деле темный эльф, а не человек, попросту слизав поцелуем часть краски и разрушив магию руны. Однако в тот раз отцу безумно повезло, что его маскировку разоблачила именно мама, и Тео обоснованно опасался, что если его руна пострадает от дождя на людной улице — на везение можно не уповать.
— Печально-то как, — вздохнула Дэлайла, подошла к окну и села на подоконник, глядя на улицу: — слушай, ты что, никогда не бегал по лужам?
— Нет. Только видел из окна, как играют под дождем другие дети.
— Извини за нескромный вопрос, а как ты пьешь и моешься?
— Как все. Я не боюсь воды у себя в ванной. А вот когда она с неба льется — без зонтика не выхожу. Тут, вообще говоря, дождь не очень частое явление, обычно я ношу зонтик в ранце, но сегодня проспал и забыл и очки, и зонтик.
— Но вчера мы отлично время провели, я и сама уроки не сделала, — заметила девочка, открыла окно и выставила руку наружу.
— Ага, мне тоже было весело.
Тут Тео обратил внимание, что Дэлайла держит руку ладошкой кверху и ковшиком, словно собирает в ладонь дождевую воду.
— А что это ты делаешь? — подозрительно спросил он.
— Ну-у-у, — протянула Дэлайла, — я собираюсь показать тебе, что дождевая вода вовсе не страшная и не опасная...
— Даже не думай! — предупредил Тео.
Девочка хихикнула.
— Но от гидрофобии надо же как-то избавляться, — сказала она, втягивая руку с водой в ладошке обратно, — клин клином вышибают, слыхал такое?
— Не смей!!! — завопил Тео не своим голосом, да так, что Дэлайла вздрогнула, расплескав воду, и окаменела, а вместе с ней окаменели все присутствующие в классе ученики, человек восемь, включая старосту, кто-то даже спрятался под парту.
— Ладно, ладно, что ты так нервничаешь по пустякам, — неуверенно пробормотала девочка, и Тео внезапно понял, что испугал ее.
— Ничего себе по пустякам! А представь, что тебе в лицо серной кислотой брызнуть собираются! Пустяк, да?! Эм-м... Послушай, я не хотел накричать на тебя или напугать, но это не шутки. Если бы психические расстройства были пустяком, люди не сходили бы с ума от них, не умирали и не убивали других, понимаешь? Это серьезно, черт возьми.
— Блин. Прости, я совсем не подумала, — сказала Дэлайла, вытирая мокрую руку платком.
Тео обернулся, чтобы извиниться перед одноклассниками, но обнаружил, что в классе остались только они вдвоем.
— Ну вот, погляди, что ты натворила, — вздохнул он, — мне страшно и подумать, какие теперь слухи обо мне будут ходить в школе...
***
Шушуканье, прошелестевшее по школе, словно призрак, от внимания Киоко не ускользнуло. Причиной, само собой, был Йома. Детали сообщил на последней перемене Рюиджи, успевший к тому времени порасспросить очевидцев.
— Такие дела, Киоко-сан, — сказал он, — Йома, оказывается, боится воды. Когда Чейни, американка, собралась плеснуть на него водой, он пришел в неописуемое бешенство и заорал так, что ученики из класса вон повыбегали в ужасе.
— И что дальше?
— Самое странное, что ничего. Но в коридоре было слышно, что он грозится в отместку облить свою подружку серной кислотой. Я же говорил — это монстр, а не человек.
Киоко приподняла бровь:
— Так прямо и сказал — 'оболью кислотой'?
— Я не уточнял дословно. Все по-разному говорят, но про кислоту слышало человек восемь. Более того, Йому вызывали к директору Ояме.
— И?
— И ничего. Вернулся как ни в чем не бывало.
— Так, может, все было совсем не так, как рассказывают? То, что Йому боятся почти все — факт, не спорю, но у страха, как известно, глаза и уши большие. Возможно, я выдаю желаемое за действительное, но мне все же кажется, что тут имеет место какое-то... недоразумение. Вот скажи, Рюиджи-кун, Курода — он страшный?
Рюиджи недоуменно пожал плечами:
— А чего его бояться? Без своих шакалят пустое место. Парень он, конечно, нехилый, но смелости хватает только против тех, кто слабее...
— И скольких он так или иначе обидел?
— Хм... да, пожалуй, многих. Пока был у прошлого защитника шестеркой — вообще меры не знал. Как его сэмпай закончил обучение — слегка поумерил пыл. Особенно как Такехиса появился.
— А Такехиса — страшный?
— Не понимаю, к чему ты клонишь, Киоко-сан, но нет. Ну, в первом классе передрался со всеми, с кем мог, прокладывая себе путь наверх, но обычно он не задирает тех, кто не становится у него на пути. Хотя нагловат, конечно.
Киоко скрестила руки на груди в позе мудрого наставника.
— А Йома — он страшный?
— О да. У меня от него мурашки по коже, и я даже знаю...
— А теперь припомни, кого он обидел. Курода получил по заслугам, Такехиса признал поражение без взбучки. Четверо банцу из Бенибэ — получили по заслугам, хоть, может, Йома палку и перегнул. Сегодня учителя Комуру он классно на место поставил. Продолжишь список, Рюиджи-кун? Может, хоть нагрубил кому?
— Хм... То, что он держит всю школу в страхе — не считается?
— Вот тут и загвоздка. У меня такое чувство, что тут все с ног на голову перевернуто. Из трех самых отпетых банцу нашей школы больше всего боятся того, за кем меньше всего художеств. Спору нет, у Йомы точно с головой не все в порядке и глаза жуткие, может, он еще и наркоман в придачу... Но ты видел наркоманов с такой отличной успеваемостью, как у него?
Рюиджи эти доводы не обескуражили.
— Всему этому, Киоко-сан, у меня есть объяснение. Правда, оно невероятное — но все сходится. Боится солнца — раз. Боится воды — два. Невероятно силен и быстр — три. Владеет боевыми искусствами, отбирает ножи руками — четыре. Безжалостен и неразборчив в том, кого бить, как показал случай в парке. Вызывает у всех необъяснимый страх. Никого не напоминает этот список примет?
— Не-а.
— Если мы сделаем допущение, что вампиры существуют — Йома просто идеальный кандидат. Это объясняет, почему он всегда подчеркнуто, чтобы не сказать — издевательски вежлив и почему никого не бьет. Он скрывается, ему не нужно привлекать к себе еще больше внимания. Он, полагаю, богат, вытрясать мелочь из малышни ему не резон. Вот мы и получаем банцу, который никого не задирает. А еще учится отлично — все потому, что, прикидываясь старшеклассником, он учит одни и те же предметы десятый, если не двадцатый, раз.
