Директор недоверчиво взглянул на него поверх очков:

— Вы в своем уме, Джейсон? Так он и признается, как же! И потом, смысл предлагать денег, если он и сам мог бы выиграть, сколько душе угодно?!

Тот кивнул:

— В своем. Если я прав — то признается. Когда люди мстят — им зачастую мало самого факта свершившейся мести. Мститель всегда хочет, чтобы жертва узнала, за что страдает. Чтобы горько сожалела о том поступке, за который расплачивается. И деньги — почему бы не взять? Деньги тут выступают не в роли собственно денег, а в роли материального воплощения принесенных извинений. Потому вопрос лишь в том, угадал ли я.

Липски коварно ухмыльнулся и потянулся к телефону.

— Если это он... Что ж, полиция нам не поможет, но найти справедливость можно не только у полиции.

Джейсон подумал, что звонить дону Луиджи — идея так себе. Мухлевать с рулеткой на расстоянии — это пахнет уже не фокусами, а чем-то посерьезней. За годы в армии он хорошо понял, для чего природа дала человеку страх перед неизвестным.

***

Тирр бросил фишку в щель 'однорукого бандита'.

— Три семерки, — негромко сказал он и дернул для вида рычаг.

Игральный автомат покорно выполнил приказ, в лоток посыпались жетоны. На сегодня достаточно, завтра он придет сюда снова. Тупые убогие людишки, скорее всего, не догадались, почему внезапно начали терпеть убытки, хотя кто знает. Вот чего они точно не знают — что Тирр только начал. Никто не может кинуть Тирра Волана, главу Дома Диренни, так, чтобы опосля горько об этом не пожалеть.

В кассе он обменял фишки на деньги и покинул казино, окунувшись в полумрак и неоновые огни ночного Лас-Вегаса.

До казино, где ему предстоит давать представление, два квартала. По пути надо бы сообразить себе чего на ужин, хотя лучше заказать сразу в гримерку: в ресторане на первом этаже казино прилично готовят лазанью и собу .

В кармане зазвонил телефон: Марго звонит. В Вегасе ночь в разгаре, а дома, в Японии, вечер.

— Привет, солнышко.

— Привет, Тирр. Как у тебя делишки? — услыхал он голос жены.

— Превосходно, как обычно. У меня запланировано еще четыре представления, а потом приеду к вам.

— Скучаешь?

— Ага. Как там младшенький?

Марго вздохнула:

— Знаешь, с одной стороны неплохо. В школе ему нравится, все как обычно. Но с другой... У него по-прежнему нет друзей. Не клеится что-то.

— Ну ты же понимаешь, что нельзя привыкнуть к большому количеству людей сразу, мгновенно, — утешил ее Тирр, — если бы ты до пятнадцати лет росла дома — у тебя тоже были бы проблемы со сверстниками. Он приспособится, не сомневайся.

На самом деле, он очень хорошо понимал, в чем загвоздка. Младшему катастрофически не хватает мастерства, чтобы скрывать свою внешность без побочных эффектов. Но это не так уж и плохо: чем меньше друзей, тем лучше.

За пятнадцать лет в этом мире Тирр так и не понял, что значат слова 'дружба' и 'друг'. Подобной дурью страдают людишки, но никак не дроу. Впрочем, свое собственное понимание слова 'друг' он все же вывел: друг — это человек, чье предательство вызывает больше страданий, чем предательство любого другого. И если так — пускай несуществующий бог этого мира сохранит юного Теодора, наследника Дома Диренни, от такой напасти, как друзья. Конечно, иногда дружба делает чудеса, заставляя одного человека залезть в горящий танк, чтобы вытащить оттуда другого, но, как правило, вреда от друзей гораздо больше, а что касается горящих танков, то Тирр давно вбил в голову сына простую истину: надейся на себя. Только на себя и ни на одну живую душу больше.

Проходя мимо автостоянки, он увидел пожилую пару, которая возилась у своего автомобиля.

— Вот же незадача, — вздохнул мужчина, — ключей нету. А запасные я дома забыл. Прямо хоть бей стекло...

— А толку? — урезонила своего спутника женщина, — тебе ведь придется еще и замок раскурочивать и проводки замыкать. Ты вообще знаешь, как завести машину без ключа?

— Что верно, то верно.

Тирр, проходя мимо, обронил:

— Какие-то проблемы?

Мужчина кивнул:

— Да вот, потерял ключи, а машина заперта...

На лице Тирра появилась легкая улыбка. Он подошел к машине и легонько постучал пальцем по дверце:

— Откройся, пожалуйста.

Замок щелкнул, выполняя замаскированный под просьбу приказ.

— Ого! — только и вымолвил незадачливый водитель, — я без понятия, как вы это сделали... Осталось только сообразить, как завести, и...

Тирр еще раз постучал по машине:

— Заведись, пожалуйста.

Мотор несколько раз фыркнул и заурчал на холостых оборотах.

— Потрясающе! — пробормотал мужчина, его спутница добавила: — вам, мистер, только угоном машин и промышлять...

— П-ф-ф...Орлы мух не ловят, — с усмешкой ответил Тирр и направился к входной двери.

— Постойте, — окликнул его водитель, — а это, случаем, не вы ли тот фокусник, которого там уже ждут?

Фокусник? Он сказал — фокусник? Ладно же.

Тирр обернулся и с наигранным добродушием обронил:

— Ну да, это я. А вы, к слову, куда едете?

— Домой вот собрались. Живем аккурат в Юте, у самой границы, — ответил мужчина.

Нескольких секунд хватило магу, чтобы взглядом нарисовать на багажнике автомобиля еще одну руну. На полпути домой, посреди пустыни, парочку ждет небольшой сюрприз: машина, покорная воле величайшего чародея двух миров, сломается. Будут знать, как называть мага фокусником.

Тирр пожелал им счастливого пути и пошел внутрь, а про себя подумал, что ему не так уж и долго осталось быть величайшим: придет время, и это звание у него отберет его сын.

В отеле Тирр вошел в лифт вместе с несколькими другими постояльцами, пока кабинка ехала с первого этажа на второй, он успел взглядом начертить на стенке руну подчинения, сотворил слабое заклинание круга тишины, повернулся лицом к остальным и лучезарно улыбнулся:

— Готов держать пари, леди и джентльмены, вы пока еще не догадываетесь, для чего я вас здесь собрал?

Ответом ему стали взгляды, полные абсолютного непонимания и зарождающегося в глубине души беспокойства. Тут двери открылись, маг, все так же улыбаясь, вышел и щелкнул пальцами. Двери закрылись, лифт поехал дальше, а затем, покорный воле мага, остановился между двумя этажами и погасил свет.

Тирр с улыбкой глядел в дверцу шахты лифта, словно прислушиваясь. Конечно же, он не может ничего услышать: круг тишины не позволит ни единому звуку выйти за его пределы, потому можно лишь догадываться, что происходит в кабинке. Не будь этой простой и ничего не значащей фразы — пассажиры подумали бы, что лифт сломался, да и все. Но вот теперь в их головах роятся мысли одна другой страшнее. Шутка ли, после слов странного незнакомца лифт останавливается, гаснет свет... Террористический акт? Проделки маньяка? Затем они пытаются дозвониться в администрацию отеля, потом — в службу спасения... И все тщетно. Ни один звук не покинет пределы круга — значит ни один звук, и неважно, как его пытаются передать, колебаниями воздуха или колебаниями радиоволн. Людишки изобрели мириады чудесных вещей, подобных волшебству, но настоящая магия — все равно сильнее.

Так что попавшим в ловушку пассажирам придется некоторое время провести в темноте и ужасе, пока либо администрация не заметит, что один лифт застрял, или же пока заклинание не рассеется, и это, может быть, станет для этих людей одним из самых впечатляющих воспоминаний за многие годы. Отличная шутка, что и говорить.

***

Так уж устроен мир, что работа на дядю Сэма, равно как и на любого другого 'дядю', приносит гораздо меньше прибыли, нежели работа на себя. Фрэнк Лейбер пришел к пониманию этого всего через три года службы. Вначале два года в ФБР, затем талантливого агента переманили большей зарплатой в центральное разведывательное управление. Всего за год Лейбер провел три операции, связанные с поиском разных людей, преуспев там, где до него потерпели фиаско коллеги с гораздо большим опытом. Поневоле окунувшись в мир промышленного шпионажа, наркотиков, торговли живым товаром, он, можно сказать, своими руками пощупал колоссальные средства, которые крутятся в теневом бизнесе. Конечно, это любому индюку и так понятно, но одно дело — понимать, совсем другое — увидеть собственными глазами багажник машины, доверху набитый пачками денег.