С другой стороны, четкая цикличность времени — неудобство не то чтобы очень существенное. Зато тут, в мире людей, Тирр со временем научился спать, как говорят люди, 'без задних ног', сладко и спокойно. Если избегать неблагополучных мест и стран — жить среди туповатых, неотесанных, но в целом довольно-таки добродушных людишек вполне комфортно. Тирр и сам не заметил, в какой момент изменилось его понимание выражения 'спокойный сон'. В родном мире он спал спокойно только в поместье своего Дома, зная, что покой могут нарушить лишь напавшие извне враги или его мать и сестры, по серьезной причине или из прихоти. Тут, в людском городе, сверкающем огнями даже ночью, в отеле, такого не бывает. Вешаешь на дверь табличку 'не беспокоить' — и не побеспокоят. Марго права: живя среди людей, не нужно иметь власть, ранг и множество слуг и охранников. Миром людей правит даже не сила — а деньги. Золото. 'Желтый дракон' куда круче своры прирученных василисков. И даже никчемная картонная табличка 'не беспокоить', повешенная на дверь, по своей эффективности ничем не уступает защитным рунам, которыми Тирр, впрочем, по старой привычке все равно защищает и свой дом, и свой номер в отеле.
Жаль, правда, что люди не придумали такую же табличку для телефонов, потому что надпись 'не беспокоить' от прислуги отеля защищает, а от одной лахудры, звонящей по телефону в самое неподходящее время — к сожалению, нет. Люди есть люди: изобрели массу полезнейших вещей, упрощающих жизнь, но до конца начатое никогда не доводят. Самонаполняющиеся ванны, самоездящие повозки, самолетающие машины — это пожалуйста, а вот самокопающую лопату, на случай если Тирру когда-нибудь снова придется зарывать труп — фигушки.
Он позавтракал, оставив посуду на столе, и приказал ноутбуку включиться. Джеффри Уилсон, маг-шарлатан. На новостном портале Вегаса, обозревающем всевозможные увеселения, этот мошенник должен упоминаться, как упоминается и сам Тирр.
— Найди мне информацию о фокуснике Джеффри Уилсоне, — велел маг, и ноутбук, подчиненный воле хозяина благодаря магической руне, послушно вывел на экран требуемые данные.
Белая магия сильнее черной? Тирр усмехнулся этой глупости. На самом деле, у магии нет цветов. Она не бывает светлой или темной, доброй или злой. Магия, потрясающая своей мощью стихия, тем не менее только лишь орудие мага, не более того. И сила или слабость заклинаний зависит лишь от силы и мастерства чародея, их творящего. Люди, правда, этого не понимают и охотно ведутся на посулы показать им 'черную' магию 'злого' колдуна. Однако темное колдовство Тирра — не более чем бренд. Зрители готовы платить, чтобы смотреть на то, как колдун-дроу сжигает манекены и возвращает брошенный нож обратно в руку с середины полета — что ж, Тирр Волан, глава Дома Диренни, слегка поумеривший свою гордость ради комфорта, готов показывать.
...Но терпеть конкурента-шарлатана, переманивающего у него зрителей — не готов!
***
Киоко сделала последнее движение Дзиттэ и на короткий миг застыла в конечном положении, затем взглянула на минутную стрелку стенных часов, прикидывая, успеет ли еще раз повторить свою любимую ката с начала. Не успеет: до школы десять минут пешком, до урока семнадцать минут, а ведь еще надо успеть переодеться и позавтракать.
Девочка прошла из додзе в прихожую, быстро сменила кэйкоги на школьную форму, пробегая через кухню, взяла пакет с рисовыми пирожками, подхватила школьный ранец и выбежала из дома. Пробегая через дворик, помахала отцу рукой, тот, занятый медитацией, лишь кивнул на прощание.
Киоко выскочила за ворота как раз в тот момент, когда Уруми Кацураги занесла руку, чтобы постучать.
— Привет, Киоко-сан ! Ты уже третий раз подряд появляешься в тот момент, когда я собираюсь постучаться. Надо же, какое совпадение.
— Привет. Как там твой котенок?
— Вчера вечером уже играл с мячиком! Врач сказал, что больше не надо делать ему уколы, он теперь поправится и сам.
— Видишь, я же говорила тебе, что все будет хорошо. Теперь только следи, чтобы он не бегал к соседям, а то снова слопает что-то с крысиным ядом.
— Конечно-конечно, я теперь сама буду выводить его гулять, — закивала Уруми и сменила тему: — ты знаешь, сегодня Такехиса возвращается в школу.
Киоко наморщила лоб.
— Это случаем не тот, у кого отец был якудза?
— Да-да, — снова закивала Уруми, — это он и есть. Его отстранили от занятий на две недели, как раз за пять или шесть дней до того, как твою школу расформировали, так что ты с ним пока не встречалась. Забияка и хулиган, но он крут.
— А за что его отстранили?
— В очередной раз побил то ли Куроду, то ли одного из его кохаев . И когда на шум явился учитель Ичигава — угрожал учителю, говоря, чтобы тот не вмешивался, если не хочет попасть под горячую руку. Вот его и отстранили. Да это еще что... Говорят, Такехиса всегда носит при себе нож. Бунтарь и отморозок, даже прическа у него запрещенная — ежик, покрашенный перекисью водорода.
Киоко вздохнула. Новая школа, видимо, будет не таким спокойным местом, как прежняя. Но увы, Сакурами — маленький город в глубинке, жизнь тут ключом не бьет, выпускники средних школ нередко едут учиться дальше в Киото, неудивительно, что одну из трех старших школ города закрыли, а учеников распределили по двум другим.
— А что там за история с Куродой?
— Курода и Такехиса — давние враги, — пояснила Уруми. — Когда Курода стал банцу школы Хоннодзи, после того как его сэмпай закончил учебу, Такехиса нового 'защитника' не признал, сказав, что сам Курода без своих шестерок ничего не стоит. С тех пор частенько дерутся. Такехиса Юдзи действительно сильнее и способен победить Куроду и любого из его кохаев одновременно, но против всех троих проигрывает. И периодически драки происходят прямо в школе: Курода подначивает Такехису, чтобы спровоцировать, надеется, что того когда-нибудь исключат.
Несколько секунд девочки шагали молча, затем Уруми обронила:
— Сегодня будет что-то особенное. Я даже подумать боюсь, что случится, когда Такехиса столкнется с Йомой. Йома ведь появился в школе тоже недавно и с Такехисой еще не встречался.
— Ну и что с того?
— Йома побил и Куроду, и его кохаев на третий же свой день в школе. Всех троих за раз. Теперь они всегда вежливо здороваются с ним и называют 'Теода-сан', понимаешь, что это значит?
Киоко догадывалась. Об Эйкичи Куроде она знала понаслышке, парень неприятный, коварный и злопамятный, не умеющий проигрывать с честью и не гнушающийся драться втроем против одного. И коль уж он признал превосходство нового ученика, гайдзина, недавно появившегося по программе обмена, значит, этот Йома не оставил Куроде ни шанса на победу, ни надежды на реванш, и если Курода все еще называет себя банцу школы Хоннодзи, то только с милостивого разрешения новичка. Вопрос лишь в том, примет ли Такехиса нового неформального защитника.
Уруми, оказывается, думала о том же.
— Знаешь, Киоко, мне кажется, что сегодня кто-то кого-то убьет. Такехиса настоящий сорвиголова, Йома и вовсе ужасен. Я надеюсь, что он проиграет, но боюсь, что Юдзи с ним не сладить. Одно утешение: если Йома убьет Такехису — тогда его уж точно арестуют.
Киоко подобный ход мыслей слегка удивил. Мальчишки дерутся, это нормально. Иногда и девочкам приходится драться, это тоже нормально, хотя девочка, способная дать отпор хулигану — относительная редкость. Такехиса Юдзи... да, не самый адекватный ученик школы. Если верить слухам, его отец, член якудза, погиб в перестрелке еще до рождения сына, и Такехиса-младший не особо скрывает, что намерен пойти по той же дороге.
Но вот иностранец, которого сразу же прозвали Йомой — темная лошадка. Это прозвище Киоко услыхала в первый же день в новой школе, но не придала этому значения. И вот теперь узнает от Уруми, что таинственный иностранец, оказывается, уже держит школу в кулаке и к тому же якобы способен на убийство. Впрочем, с Уруми они давно знакомы, с восьми лет, не секрет, что Кацураги впечатлительна и склонна преувеличивать.
