Анса подумал, что это очень вежливый способ сказать, что нельзя надеяться на мужа-рогоносца.

— Достаточно об этом, — сказал Чатай. — Что будем делать? Я бы никогда не одобрил заговора против королевы, но сейчас мне кажется, что она не в своем уме. Я думаю, мы имеем право предпринять нечто, дабы привести ее в чувство.

— Должен сказать, что мы не можем обойти вниманием даже самые крайние меры, — добавил придворный. — Низложение монарха — чудовищная акция, но разрешить островитянам править нашей страной — еще чудовищней.

Интересно, подумал Анса, из какого он семейства. Уж наверное он не предложил бы подобного хода, если бы не рассчитывал извлечь из этого выгоду.

Чатай фыркнул.

— Это может означать гражданскую войну. Неужели у нас есть претендент с такими обоснованными притязаниями на трон, чтобы получить его без войны? Или, возможно, кто-то считает, что островитяне упустят возможность воспользоваться нашими раздорами?

— Нет, настоящих претендентов у нас нет, — сказал один из полководцев. — Королева Шаззад разделалась с ними много лет назад.

— И скатертью им дорога! — пылко сказал Чатай. — Послушайте, друзья мои, мы все хотим что-нибудь сделать, но любим друг друга недостаточно сильно, чтобы посадить одного из нас на трон! Давайте говорить практически.

— Я думаю, господин Чатай прав, — сказал Анса. — Я среди вас чужеземец, но мой отец и Гассем были врагами чуть ли не со дня своего рождения. Я думаю, господин Чатай был прав во время первого совета, после того как я взял Лерису в плен. — Он подумал, что будет политически правильным напомнить им, кто именно взял в плен эту женщину. — Он сказал, что ее следует убить, и так и нужно было поступить. Она сумела вырваться на свободу, и, возможно, какой-нибудь изменник уже сообщил об этом Гассему. Гассема необходимо взять в плен или убить сразу же, как только он появится. Я уважаю чувство чести королевы, но по отношению к этим двоим думать о благородстве глупо.

— Правильно, правильно! — в один голос закричали почти все присутствующие.

— Принц Анса, — сказал придворный, — наше уважение к вам безгранично, и мы высоко ценим ваши советы, но, как вы и заметили, вы здесь — чужеземец. Ваш отец, король Гейл, и наша королева — были друзьями и союзниками многие годы. Они дважды сражались во время великих битв, будучи союзниками.

— Что мы хотели бы знать, — прервал его Чатай, — это как отреагирует ваш отец, если мы предпримем что-либо против нашей королевы. Мы не желаем променять вторжение дикарей-островитян на штурм верховых лучников с равнин. Конечно, состояние здоровья короля Гейла под вопросом, но несколько месяцев назад мы списали Гассема со счетов как умершего, и смотрите, что из этого вышло.

— Все зависит, — сказал Анса, тщательно подбирая слова, — от природы ваших действий. Если королеву Шаззад изолируют и поместят под арест до разрешения вопроса с островитянами, мой отец отнесется к этому спокойно. Но если ее низвергнут, убьют или еще как-нибудь ей повредят, ожидайте худшего. — Вообще-то он не был в этом так уверен. Как бы ни была велика дружба между Гейлом и Шаззад, его отец может решить, что Мецпа — это слишком большая угроза для равнин, чтобы уделять много внимания Шаззад. Но Анса чувствовал, что его слова помогут сдержать самых опрометчивых и честолюбивых.

— Лично я не допущу, чтобы королеве был причинен вред, — клятвенно заверил Чатай. Несколько человек решительно выразили свое согласие, но некоторые явно сомневались.

— Друзья мои, — сказал Анса, — мы много говорим о королеве Шаззад и ее непостижимых поступках, а ведь все зло в Гассеме. Это человек, который, кажется, в состоянии развратить все и вся. Шессины были простым и благородным народом воинов-пастухов, пока он не объявил себя их королем. Он пользуется словами, как игрушками, и только один человек может сдержать его — его старый недруг король Гейл.

Он заметил, что остальные рассвирепели, и быстро добавил:

— И, конечно, благородное войско и флот Неввы. Факт остается фактом — избавьтесь от Гассема, и королева придет в себя.

— Я согласен, — сказал Чатай.

— Если мы нарушим королевскую гарантию неприкосновенности, — сказал придворный, — полетят с плеч наши головы.

— Ну, что ж, — вставил Анса, — этим вы и покажете, на какие жертвы готовы ради своей страны.

Он осмотрелся и не заметил у присутствующих большого желания жертвовать собой.

— Более того, — сказал Чатай, — этого длинношея с островов не так-то легко убить, и его окружают шессины. Он, конечно, не бог, окруженный демонами, но я уверен, что он сможет расчистить себе дорогу, даже если на него ополчится вся королевская рать.

— Господа, есть простой ответ на все эти вопросы.

— Окажите любезность, поведайте нам, — сказал Чатай.

— Видите ли, — начал тот, — королева без колебаний обезглавит любого из нас за нарушение ее гарантии неприкосновенности. Но наш юный друг, принц с равнин — совсем другое дело. Он не ее подданный; он сын ее старинного друга короля Гейла; его услуги во время войны с Гассемом неоценимы. Он дважды вступал в личный поединок с Гассемом. Он лично взял в плен королеву Лерису. — И человек протянул руки, как бы взывая к здравому смыслу. — Наверняка наша королева не придумает наказания страшнее, чем отлучение его от своего двора на несколько лет, если короля Гассема лишит жизни именно он.

Все посмотрели на Ансу, и он вдруг почувствовал себя чрезвычайно уязвимым.

— Да, он дважды сражался с Гассемом, — сказал Чатай. — А это больше, чем может похвалиться любой живущий на земле человек, за исключением его отца. Но я хочу подчеркнуть, что ему не удалось убить этого дикаря, а во время их последнего сражения результат едване оказался прямо противоположным.

Придворный небрежно отмахнулся.

— Я и не предлагаю такую глупость, как поединок. Победа в единоборстве — дело случая. Нет, мне пришло в голову, что жители равнин — лучшие лучники в мире. Принц Анса прекрасно владеет огромным луком, который приторочен к его седлу. Гассем так свободно чувствует себя во дворце и его окрестностях, что наверняка в ближайшее время окажется прекрасной мишенью.

— Так поступают только трусы! — воскликнул кто-то.

— Не говорите глупостей! — рявкнул Чатай. — Убивать островитян означает уничтожать вредителей! Если принц Анса сможет всадить одну-две стрелы в этого зверя, я воздам ему все почести, которые только может оказать войско Неввы. Никто не осмелится оспаривать его отвагу.

— Так значит, мы договорились? — спросил придворный, на вкус Ансы слишком поспешно и вкрадчиво. Но, несмотря на это, ему очень хотелось использовать свой шанс и убить Гассема, чтобы избавить мир от этого зла раз и навсегда. Он был готов отказаться от чести убить его в поединке. Как и все остальные, он очень сомневался, что такой подвиг вообще возможен. Что касается Лерисы, он не думал, что она сможет удержать войско островитян без короля.

— Когда? — спросил Чатай. — Эта шлюха с островов может напасть на город и флот прямо сейчас. Гассем тоже в любую минуту может узнать, что она на свободе, и использовать это.

— Принц должен убить его при первой же возможности, — сказал придворный. — Мы сделаем все остальное.

— Что значит все остальное? — спросил Анса.

— Ну, как же, мы должны быть уверены, что вы при этом не пострадаете. Мы возьмем на себя шессинов-телохранителей.

— Это хорошая мысль, — согласился Анса. — Даже если меня никто не увидит, стрелы, пронзившие короля, подскажут им, кого искать.

Он говорил сухо, но слова его прозвучали очень серьезно. Конечно, исцеление шло удивительно быстро, но не стоило обманывать самого себя и говорить, что он в прекрасной форме. Десяток разъяренных шессинов легко отправят его на тот свет.

— Мы проследим за этим, — заверил его придворный. Насчет остальных Анса не был уверен, но этому человеку он доверять не собирался.

Он направился назад в город, объехав широким кругом холмы. Все заговорщики отправились на свои корабли, или в подразделения, или в город различными путями. Анса нашел дорогу, ведущую к северным воротам, и пустил кабо рысью, ощущая приятную усталость; поперек его седла лежал жирный криворог.