Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Вот что делало жизнь Лерисы полной смысла. Для чего нужна мировая империя, если завоеватели не могут наслаждаться своей властью? К ее воинам относились с трепетом, граничащим с поклонением. Они могли делать с покоренными народами все, что пожелают вынуждая людей превращаться во вьючных животных, используя их женщин, как угодно, убивая любую при малейшем признаке сопротивления. Вот что такое наивысшая власть: знать, что ты — представитель расы завоевателей, и по праву природы — хозяин всех остальных, низших людей.

Почему они не должны наслаждаться всем этим, получая удовольствие за счет побежденных? Она не понимала, почему люди, подобные мецпанцам, могут поступать точно так же, но остаются расой трудолюбивых купцов и счетоводов. Они обладают властью, но в их героизме нет смысла.

* * *

Пока Лериса размышляла обо всем этом, в комнату вошли женщины-воины Гассема. Это были любимицы ее мужа, единственные жители континента среди его элитных воинов. Уроженки южных джунглей, до победы Гассема они были преданы королю Чивы. Он приложил грандиозные усилия, чтобы подружиться с ними и убедить их перенести свою преданность Чиве на себя. Гассем полностью преуспел, и теперь эти невероятно странные женщины стали его самыми верными приверженцами.

Лериса восхищалась вошедшими, потому что видела их красавицами, пусть и в гротескном стиле. В естественном состоянии они были бы очень привлекательными женщинами, смуглокожие, с роскошными каштановыми волосами и светлыми глазами, но они полностью изменили свою внешность в стремлении достичь загадочности и эстетики воина: покрыли блестящую кожу сложными узорами шрамов, сделанные кремнем разрезы натерли жиром и сажей, чтобы получились синие рубцы.

Зубы они сточили и покрыли бронзой, проткнули нижние губы декоративными палочками из нефрита и золота, от чего губы раздулись и оттянулись вниз, обнажив острые бронзовые зубы. Другие украшения свешивались из проткнутых сосков, а тела в результате постоянных тренировок с оружием стали худыми, но покрытыми мускулами, похожими на канаты.

Даже шессины чувствовали себя неуютно, когда появлялись эти красотки, а ужас, поражающий противника при одном только их виде, способствовал победе куда больше, чем их количество и свирепость. Срабатывала и репутация, потому что все знали — эти женщины наслаждались пытками и любили отпраздновать победу отвратительными каннибальскими пирами. Лериса посетила несколько таких пиров и нашла их возбуждающими в своей крайности, затрагивающими нечто первобытное в ее душе.

Гассем не только использовал, но высоко превозносил эти создания, с чьей помощью его имени боялись еще больше.

Одна из них подошла и слегка поклонилась; это был единственный жест уважения, до которого они снисходили. Она была покрыта шрамами, заработанными в битве, помимо декоративных, завитками покрывавших все ее тело. Вся ее одежда состояла из пояса с заткнутыми за него кинжалом и стальным топором. В руке она держала короткое копье с насечками.

— Что случилось, Скотобой? — спросила королева.

— Король, наш бог, желает, чтобы вы присоединились к нему как можно быстрее, Ваше величество, — ответила женщина.

Лериса легла на спину, протянула руку и зажала между большим и указательным пальцами кроваво-красный рубин, свисавший с левого соска Скотобоя. Она потянула его, сначала медленно, потом с силой. Неохотно, но не протестуя, женщина встала на колено рядом с диваном королевы. Теперь Лериса тянула рубин прямо на себя, так что лицо женщины оказалось в трех дюймах от ее собственного.

— А в чем причина этого требования, Скотобой? — прошептала она.

— Победа, Ваше величество, — ответила Скотобой, лицо не выражало боли, которую она, Лериса точно знала, должна была испытывать. — Пала последняя пограничная крепость.

— Ага. Предстоит пир победы? — Теперь королева начала крутить драгоценность. Лицо Скотобоя слегка побледнело, но она улыбалась, и это пугало, учитывая ее заостренные бронзовые зубы и палочку, деформирующую губу.

— Да, моя королева, — сказала Скотобой голосом, хриплым то ли от боли, то ли от похоти; для женщин-воинов эти чувства были одинаково приятны.

— Отлично. Ты знаешь, Скотобой, я нахожу твою дерзость недопустимой. — Королева резко дернула драгоценность и была вознаграждена легким вздрагиванием. — Если бы вы, женщины, не были так преданы моему мужу, я бы посадила вас на кол так же, как этих рабов у фонтана. Ты это знаешь, не правда ли?

— Да, моя королева, — прошептала женщина.

— Тогда научись вставать на колени без моей подсказки. И охраняй моего мужа как следует, иначе однажды тебе придется поскакать верхом на колу. — Лериса взялась за второй рубин и подтянула женщину еще ближе, несколько секунд смотрела ей прямо в глаза, потом поцеловала ее, палочка в губе и металлические зубы подарили ей уникальное ощущение.

Толчком обеих рук она заставила ту, распростершись, упасть на отполированный пол и поднялась с дивана.

— Отправляйтесь, король ждет. Вам придется скакать во весь опор, чтобы вызвать хороший аппетит. — Охранники и женщины последовали за ней из комнаты. Глаза Скотобоя блестели от обретения нового предмета поклонения, которое она до сих пор даровала только королю.

Глава пятая

После того, как первый, полный радости и слез порыв утих, Каирн оставил родителей и пошел осмотреть огромный лагерь. Его мать, своенравная женщина, приказала на этот раз устроить происходящую раз в полгода ярмарку дальше на востоке, чтобы они оказались поближе к месту, откуда исчез Гейл. Она плакала над тем, что Каирн так осунулся, и кипела от злости, что ее муж, которого она наполовину похоронила, выглядел все таким же красивым, здоровым и молодым, как обычно.

Каирн ускользнул при первой же возможности. Теперь он бродил среди палаток и прилавков торговцев, выискивая знакомые лица. Одно нашлось сразу — высокий юноша, любовавшийся товарами торговца упряжью.

— Анса! — вскричал Каирн.

Юноша обернулся и воскликнул:

— Братишка!

Он схватил младшего в пылкие объятья, подняв его в воздух. Потом поставил на ноги и начал внимательно рассматривать.

— Я отправил мальчика, а перед мной стоит взрослый воин! Что с тобой приключилось? Как отец? Я слышал, что он вернулся домой, но не подойду к палатке, пока мать не выплеснет свой гнев и не обретет вновь чувство юмора.

— Это не займет много времени, — ухмыляясь, сказал Каирн.

Анса положил руку ему на плечо.

— Пошли, найдем что-нибудь, чтобы смыть пыль из твоей глотки, и ты расскажешь мне обо всем, что произошло.

Они шли по проходу между палатками и прилавками, заполненном людьми в одеждах своих племен: бродяги равнин, жители холмов, сельские фермеры и торговцы из всех стран, граничащих с обширным королевством Гейла. Продавалось много стального оружия. Каирн задумался, как долго это еще будет происходить. Он мотнул головой в сторону одного из таких прилавков.

— Они уже знают? — спросил он.

— Да, но это купцы. Они думают, что смогут покупать сталь у Гассема. Слухи распространяются быстро.

Они нашли длинную палатку с боковыми полотнищами, поднятыми для проветривания. Внутри на земле сидели люди, пили и разговаривали, а за неотделанной барной стойкой жирный бритоголовый человек разливал напитки из бочонков.

Сзади него, на улице, стояла двухколесная тележка, заставленная бочонками, распряженные наски, привязанные рядом, щипали траву и отмахивались от мух длинными, плоскими хвостами.

— Вот как раз это мы и ищем, — сказал Анса.

Они вошли в бар.

— Две чаши эля для парочки крепких воинов.

Хозяин бара, широко улыбаясь, принес чаши. Длинные усы, выкрашенные в яркий розовый цвет, на кончиках закручивались петлей.

Анса взял свою чашу и отхлебнул немного пены.

— Давай заберем это и выйдем наружу. Очень уж тут много народа.

Они вышли из палатки. Тут и там на земле сидели небольшие группы людей, пивших и болтавших, некоторые играли в азартные игры, страстно любимые кочевниками. Братья нашли местечко в тени повозки и сели, прислонившись к ее огромным колесам.

253
{"b":"558863","o":1}