Секс. Секс это то, как влюбленные общаются без слов. Слов нет, есть только язык прикосновений, эмоций, чувств. С помощью секса партнеры показывают отношение друг к другу. Нежные и трепетные, страстные и требовательные, грубые и неудержимые, каждое из этих чувств приносит удовольствие влюбленным. У каждого прикосновения есть свой скрытый смысл, и каждое прикосновение может сказать о многом. Резкие и эмоциональные люди в постели с любимым человеком меняются, они становятся нежными и трепетными.

Так и для Эммы с Реджиной. Для них нет резких поворотов, нет необдуманного риска, есть только они, и те чувства, которые они испытывают друг к другу.

Закусив больную губу, да так, что из нее опять маленькой струйкой потекла кровь, Реджина полностью отдалась в руки Эммы. Несколько быстрых толчков и по всему телу Миллс пробежали мелкие разряды тока. Сердце сжалось и не давало вздохнуть полной грудью. Все тело обмякло, а ноги отказывались держать.

Эмма придерживала Реджину второй рукой, не давая упасть. Она через себя пропустила все чувства и те самые разряды тока, которые только что испытала Миллс. Свон ощутила это на себе, и это было незабываемо. Настолько сильно, что Эмма сама не могла ни сказать, ни вздохнуть.

Через пару мгновений и отдышавшись, она, наконец, освободила свою руку, и вновь нежно прикоснулась губами к шее брюнетки, спускаясь по плечам.

– Как же я долго об этом мечтала.

– Всего неделю, – поворачиваясь к Эмме, сказала тихо Реджина и трепетно обняла блондинку.

– Это была тяжелая неделя, – усмехнулась Эмма, но тут же почувствовала, что она переоценила свои возможности, а вернее возможности своего организма и ощутила сильную боль в области сломанных наверняка ребер и резко дернулась.

– Тебе больно, тебе срочно нужно лечь, – немного отстраняясь, взволнованно сказала Реджина.

– Не мешало бы, – сквозь зубы проговорила блондинка, соглашаясь, и открыла створки душевой кабины.

– Давай я тебе помогу, – Миллс помогла выйти и вылезла сама. Взяв большое полотенце, она накрыла им Эмму, – есть одна деталь.

– Какая деталь? – не поняла Эмма, смотря неотрывно на Реджину.

Миллс подошла к Свон и, взявшись за трусики, спустила их на пол.

– Они мокрые. Пойдем, я дам тебе что-нибудь надеть.

– Да конечно, – усмехнулась Свон и пошла за Реджиной в комнату.

Уже в спальне Реджина быстро переоделась сама, а потом достала из шкафа обычные короткие шорты и белую майку.

– Может сначала перевязка, а потом я помогу тебя одеться?

– Давай шорты сейчас, а майку можно и после, – улыбнулась Эмма и скинула с себя аккуратно полотенце, кладя его на стул.

Миллс отвела взгляд от прекрасного тела Эммы, так как возбуждение от происходящего несколькими минутами ранее, начинало вновь накапливаться.

– Давай так, и сделаем, – взяв шорты, брюнетка подошла к Эмме и присела на корточки.

Эмма, смотря сверху вниз на Миллс, улыбнулась, но не стала ничего говорить. Выдержка последних лет позволяла ей спокойно к этому отнестись, и она просто подняла ногу и позволила Реджине надеть на нее шорты.

Быстро, но аккуратно натянув шорты, Миллс сразу пошла за аптечкой. Уже стоя на кухне, она облокотилась двумя руками о столешницу, задрала голову вверх, смотря на потолок. Чтобы хоть как-то успокоить свое дыхание и сердцебиение.

Эмма осталась в спальне и стала осматриваться. Она понимала, что Реджине сейчас тяжело, но и ей нелегко. А после сегодняшних событий совсем даже тяжело на душе. Но Свон не Свон. Она привыкла справляться и не с такими трудностями, поэтому усмехнувшись и держась за больной бок, она аккуратно хотела присесть, но боль отразилась с новой силой. Да так, что у Эммы закружилась голова, и она со всей высоты с треском упала на кровать и потеряла сознание.

Миллс услышала шум и побежала в комнату. Увидев Эмму на кровати, она быстро кинулась к ней.

– Эмма! – очень испугавшись от осознания, что Свон без сознания, она залезла на кровать и приподняла голову Эммы, – милая, очнись. Пожалуйста, Эмма, – поглаживая по лицу, говорила брюнетка. Слезы не произвольно покатились из глаз, – любимая, прошу тебя.

Но Эмма не двигалась. Тяжелое состояние сказалось. Хоть Свон и показывала и действовала так, как будто ей не больно, но все это был лишь обман, а вернее даже самообман. Организм вещь сложная и неподвластная желанием человека, и тут Свон прогадала. Она не почувствовала всех тех знаков которые он ей подавал, а стала действовать как хотелось, как желалось, но не выдержала.

Реджина продолжала просить Эмму очнуться и начала посильнее бить по щекам.

– Ну, давай же, Эмма, побудь сильной еще немного, – Миллс хотела позвонить в скорую, но увидела, как Свон начинает приходить в себя, – давай, пожалуйста, Эмма.

– Но зачем же бить то? – усмехнулась Эмма и захотела засмеяться, но боль не дала это сделать, показывая лишь жалкое кряхтение.

– Я тебя убью! – сквозь слезы, сказала Реджина, – я до чертиков испугалась за тебя.

– Все в порядке, сержант, – улыбнулась широко Эмма и с трудом разлепила глаза, – ну ты чего слезы то льешь? – увидев мокрые дорожки на щеках, Эмма хотела стереть их рукой, но получилось лишь слегка поднять ее.

– Эмма, пожалуйста, больше не делай так. Хватит героя из себя строить, хотя бы со мной, – умоляюще протянула Миллс и немного нагнувшись, поцеловала Свон в губы.

– Как скажешь, сержант Миллс, – продолжала язвить Эмма и только и делала, как улыбалась и неотрывно следила за каждым движением Реджины.

– Я сейчас одному нерадивому детективу, нечаянно нажму на его ребра. И тогда мы посмотрим, как этот детектив продолжит язвить дальше, – вытирая слезы и смотря на Свон, сказала Миллс.

– Что тебя не устраивает? Скажи прямо! – уже без шуток спрашивала Свон.

Миллс тоже стала серьезной и, убрав голову Эммы со своих колен, слезла с кровати.

– Все хорошо, я пойду все-таки принесу мазь, а ты лежи и не двигайся.

– Нет, стой, – резко сказала Эмма, – а не то я пойду за тобой, – и попыталась сесть.

– Сказала же, лежи и не двигайся! – подлетев к Эмме и помогая сесть, прорычала брюнетка.

– Скажи мне, – беря Миллс за руку, просила Эмма, уже сидя на кровати рядом с Реджиной.

– Когда ты называешь меня сержант, я боюсь, что ты уйдешь. Я боюсь завтра проснуться одна, потому что ты выиграла спор и тебя больше ничего не держит рядом со мной, – Миллс опустила глаза, по ним покатились слезы, а голос начал сильно дрожать, – я боюсь потерять тебя, потому что только обрела.

– Прекрати! – грубо сказала Эмма, – хватит слез, хватит глупых слов. Мне плевать на спор. Считай, что я его проиграла. Я не умею говорить теплых слов, не могу словами доказать тебе свои чувства. Я могу лишь одно. Я могу пообещать тебе. Скажи, что. И я сделаю это. А как я храню свои обещания, ты знаешь, – в присущей Эмме манере говорила она. Резко, грубо, но то, что чувствовала.

– Пообещай что, чтобы не случилось, ты будешь рядом, – смотря прямо в глаза, просила Реджина, – пожалуйста, пообещай.

– Обещаю, – без промедления сказала Свон, – Реджина Миллс, я буду рядом. Чтобы не случилось, какие бы проблемы и испытания не выпали на наши головы, – Эмма подняла руку и погладила влажные темные волосы, – я никогда тебя не оставлю.

– Правда? – бегая глазами, как-то по-детски спросила Миллс.

– Правда, – подтвердила блондинка и, потянувшись, коснулась мягких губ своими, нежно и мимолетно, стараясь не причинить лишней боли губе.

Реджина улыбнулась и отстранилась.

– Давай я все же тебя перевяжу и ты, наконец, наденешь майку, – уходя за аптечкой, сказала Реджина.

– Давай, – уже оставаясь одна в комнате, ответила Свон. И начала осматривать свой бок.

– Вот черт! Чертов Дин. Ладно я, но за Миллс ты ответишь! – уже обдумывая, как найдет его и что сделает, зло проговорила Свон.