Его лодка. Он улыбнулся, подойдя ближе, и постучал по твердому борту. Замечательная у него лодка. Просто превосходная. И она почти готова. Много труда в нее вложено. Много сил и много времени. Все время после работы, все воскресенья и даже иногда раннее утро перед работой. Ранним утром было лучше всего — когда ярко светит солнце, воздух свеж и приятно пахнет, все вокруг покрыто сверкающей росой, и никто не задает вопросов.

Элвуд снова постучал по борту лодки. Много работы и много материала, не сомневайтесь. Доски, гвозди; все выпилено, сколочено и закреплено. Конечно, ему здорово помог Тодди, один он ни за что бы не справился. Если бы Тодди не делал разметку на борту…

— Привет, — окликнул его Джо Хант.

Элвуд вздрогнул и обернулся. Джо опирался на изгородь, наблюдая за ним.

— Что, прости?

— А ты все витаешь за миллионы миль отсюда, — заметил Джо и затянулся сигарой. — Приятный вечерок.

— Угу.

— Лодка у тебя будь здоров, Элвуд.

— Спасибо, — пробормотал Эрнест, спиной отступая к дому, — спокойной ночи, Джо.

— Сколько же ты строишь эту лодку? — поинтересовался Хант. — Около года, да? Двенадцать месяцев? Ну и поработал ты над ней! Всякий раз, как я тебя вижу, ты тащишь сюда всякий хлам, все что-то пилишь да молотком стучишь.

Элвуд кивнул, продолжая пятиться к задней двери.

— И дети к ней руку приложили. Щенок, тот точно. Да уж, лодка так лодка, — Хант помолчал. — Судя по размерам, в дальний путь готовишься. Так куда, ты говорил, поедешь? Я подзабыл.

Элвуд молчал.

— Говори громче, Элвуд, я тебя не слышу. Такая здоровая лодка. Должно быть…

— Отвали!

Хант от души рассмеялся.

— Ты чего, Элвуд? Я всего лишь шучу. Подначиваю тебя. Ну серьезно, куда ты на ней поплывешь? Собираешься отволочь ее на пляж и там спустить на воду? Я знаю одного парня с парусной шлюпкой. Он затаскивает ее на прицеп и цепляет к машине. Каждую неделю ездит к яхтенной пристани. Но будь я проклят, такую здоровенную штуковину на прицеп не поставишь. Я слышал, один мужик построил лодку у себя в подвале. Так вот, он закончил, и знаешь что оказалось? Оказалось, что лодка слишком большая, чтобы вытащить ее из этого подвала.

Лиз Элвуд выключила на кухне свет, распахнула дверь и ступила на траву, скрестив руки на груди.

— Добрый вечер, миссис Элвуд, — сказал Хант и дотронулся до шляпы, — замечательный вечер, не правда ли?

— Добрый вечер, — Лиз повернулась к мужу. — Ради всего святого, ты собираешься домой? — произнесла она низким суровым голосом.

— Да-да, конечно, — Эрнест апатично направился к двери. — Уже иду. Спокойной ночи, Джо.

— Спокойной ночи, — откликнулся Хант, наблюдая, как супруги уходят.

Дверь закрылась, и вскоре свет на кухне погас. Джо Хант покачал головой.

— Странный парень. И чем дальше, тем больше. Будто в другом мире живет. С этой своей лодкой.

— Ей всего-то восемнадцать было, — удивлялся Джек Фредерикс, — однако ж она точно знала, что делает.

— Южанки все такие, — ответил Чарли. — Как фрукты. Мягкие, спелые, слегка порченные.

— У Хемингуэя есть что-то в этом духе, — вставила Энн Пайк, — не помню, правда, откуда, но он там сравнивает…

— А их манера говорить? — перебил Чарли. — Кто-нибудь вообще способен вынести их говор?

— Да какая разница, как они говорят? — не согласился Джек. — Ну да, по-другому, но к этому быстро привыкаешь.

— Почему они нормально говорить-то не могут?

— То есть?

— Они… они как цветные говорят.

— Потому что они все из одних мест, — сказала Энн.

— Ты что, хочешь сказать, та девушка цветная была? — не поверил Джек.

— Конечно нет, — Чарли взглянул на часы. — Доедай пирог, почти час, нам пора.

— Я еще не доел, — заторопился Джек, — подождите.

— Слушайте, а в наш район все больше цветных переезжает, — сказала Энн. — На одном из домов в квартале от меня даже знак специальный висит: «Приветствуются представители всех рас». Я чуть в обморок не упала, когда увидела.

— И что ты сделала?

— Ничего я не сделала. А что я могу?

— Кстати, если работаешь на правительство, то они запросто поселят цветного или китайца по соседству, а ты и сделать ничего не сможешь, — заметил Джек.

— Только если переехать.

— Это нарушает твое право на работу! — возмутился Чарли. — Нет, ну вот скажите, как так можно работать?

— Слишком много левых в правительстве, — вздохнул Джек. — Вот и получилось, что нанимают на правительственные должности и даже не смотрят, к какой расе принадлежит человек. Это началось, когда всем заправлял Департамент общественных работ, там еще Гарри Хопкинс был главным.

— А ты хоть знаешь, где родился Гарри Хопкинс? В России, — сказала Энн.

— Это Сидней Хилман там родился, — поправил Джек.

— Да какая разница. Всех их надо бы обратно отправить, — проворчал Чарли.

Энн с любопытством посмотрела на Эрнеста Элвуда, который молча читал газету. В кафе было шумно. Люди ели и разговаривали, приходили и уходили.

— Э. Джей, ты как?

— Нормально.

— Он про «Уайт сокс»[3] читает, — вставил Чарли, — у него именно такой пристальный взгляд. Я, кстати, на днях сводил детей на игру…

— Пошли. — Джек встал. — Нам пора.

Все поднялись следом. Эрнест Элвуд молча сложил газету и засунул в карман.

— Ты сегодня неразговорчив, — обратился к нему Чарли.

— А… да, извини.

— Я как раз собирался тебя спросить: не хочешь поиграть с нами в субботу вечером? Ты уже черт знает сколько времени с нами не играл.

— Не слушай его, — обернулся Джек, расплачиваясь за еду. — Он вечно предлагает какие-то странные игры: то кости, то бейсбол, то в океан плеваться.

— Я предпочитаю обыкновенный покер, — ухмыльнулся Чарли. — Пойдем, Элвуд. Чем больше народу, тем интереснее. Пропустим пару стаканчиков, поболтаем о том о сем, отдохнем от жен.

— Мы тут мальчишник планируем. — Джек убрал сдачу и подмигнул Элвуду. — Понимаешь, о чем я? Пригласим девушек, развлекут нас. — Он сделал характерный жест рукой.

Элвуд отодвинулся.

— Возможно. Я подумаю.

Он заплатил за обед и вышел на освещенный тротуар. Остальные ждали Энн, которая удалилась в дамскую комнату.

Неожиданно Элвуд развернулся и поспешил прочь от кафетерия. Он быстро завернул за угол и оказался на Кедровой улице, прямо перед магазином телевизоров. Толкущиеся вокруг покупатели и клерки, вышедшие на обед, смеялись и болтали. Обрывки разговоров плескались вокруг Элвуда подобно морским волнам. Он засунул руки в карманы и зашел в магазин, как будто прятался от дождя.

Что происходит? Может, стоить сходить к врачу? Звуки, люди — все его раздражало. Любой шум. Любое движение. Он плохо спал ночами. Может, дело в питании? И над лодкой он слишком много работает. Каждый раз добирается до постели совершенно без сил. Элвуд потер лоб. Люди и звуки текли мимо него по улицам и магазинам в бесконечном бесформенном движении.

В витрине телемагазина на экране здоровенного телевизора мелькали беззаботно сменяющие друг друга картинки. Девушка в трико показывала акробатические номера: садилась на шпагат, делала колесо. В какой-то момент она даже прошлась на руках, болтая ногами и улыбаясь в камеру. Затем исчезла, и на ее месте возник ярко одетый мужчина с собакой на поводке.

Элвуд взглянул на часы. Без пяти час. Осталось пять минут, чтобы успеть добраться до работы. Он вышел на улицу и заглянул за угол. Ни Чарли, ни Энн, ни Джека не видно. Убрались. Элвуд не спеша зашагал мимо витрин, засунув руки в карманы. На мгновение остановился перед десятицентовым магазином, наблюдая за работницами с фабрики, которые толпились у прилавков с дешевой бижутерией. В витрине аптеки Элвуд увидел рекламу какого-то порошка против грибка на ногах. Порошок был нанесен на треснутую и покрытую волдырями кожу между пальцев.

Э. Джей перешел улицу и остановился посмотреть на женскую одежду — юбки, блузки и шерстяные джемперы. На цветном фото стильная девушка снимала блузку, чтобы показать миру свой элегантный бюстгальтер. Элвуд двинулся дальше. В следующей витрине расположились чемоданы, сумки и кофры.