Лучшая музыка в мире — нема! Дерево, жилы ли бычьи Выразить молнийный трепет ума, Сердца причуды девичьи? Краски и бледны и тусклы! Устал Я от затей их бессчетных. Ярче мой дух, чем трава иль метал, Тело подводных животных! Только любовь мне осталась, струной Ангельской арфы взывая, Душу пронзая, как тонкой иглой, Синими светами рая. Ты мне осталась одна. Наяву Видевши солнце ночное, Лишь для тебя на земле я живу, Делаю дело земное. Да! Ты в моей беспокойной судьбе — Иерусалим пилигримов. Надо бы мне говорить о себе На языке серафимов. Вы дали мне альбом открытый... Вы дали мне альбом открытый, Где пели струны длинных строк, Его унес я, и сердитый В пути защелкнулся замок. Печальный символ! Я томился, Я перед ним читал стихи, Молил, но он не отворился, Он был безжалостней стихий. И мне приходиться привыкнуть К сознанью, полному тоски, Что должен я в него проникнуть, Как в сердце ваше, — воровски. Первая книга Гиперборея Вышла на свет, за себя не краснея, Если и будет краснеть вторая, То как Аврора молодая, Красными буквами пламенея, Видом прелестным сердца пленяя. Михаилу Леонидовичу Лозинскому Над сим Гильгамешем трудились Три мастера, равных друг другу, Был первым Син-Лики-Унинни, Вторым был Владимир Шилейко, Михаил Леонидыч Лозинский Был третьим. А я, недостойный, Один на обложку попал. Если плохо мужикам, Хорошо зато медведям, Хорошо и их соседям И кабанам, и волкам. Забираются в овчарни, Топчут тощие овсы, Ведь давно издохли псы, На войну угнали парней. И в воде озер-морей Даже рыба недозрела, Рыло высунула смело, Ловит мух и комарей. Полно! Всадники — конь-о-конь! Пешие — плечо с плечом! Посмотрите: в Волге окунь, А в воде зубастый сом. Скучно с жиру им чудесить, Сети ждут они давно, Бросьте в борозду зерно, Принесет оно сам-десить. Потрудись, честной народ, У тебя ли силы мало, И наешься до отвала, Не смотря соседу в рот. Очарованием не назови Слепую музыку моей любви С тенями вечера плывут слова. |
