Потом они какое-то время сидели в воде, обнявшись, а солнце где-то за мысом медленно опускалось за горизонт, и море играло бликами золотого, оранжевого и розового. Когда же они поблекли, а вокруг начала сгущаться ночь, темная, как чернила осьминога, Ривай мягко высвободился из объятий и тихо сказал:

— Мне пора возвращаться. Да и замерз я уже.

"Но ты ведь придешь завтра?" — Эрену явно не хотелось отпускать его.

— Обязательно. Но, думаю, только после обеда. С утра, наверное, поеду все-таки с Эрвином в город. Хочешь, я тебе оттуда что-нибудь привезу? — Ривай подумал, что Эрен, наверное, не отказался бы и сам посмотреть на человеческий город, вот только как такое устроить? Конечно, можно его хоть в бочку с водой посадить, но ведь стоит им появиться в городе — и тут же набежит целая толпа зевак, проходу не дадут. Ведь как не поглазеть на живую русалку!

"Ты главное сам приходи, а так... как хочешь", — Эрену явно подарки были не так уж и нужны. Главное — сам Ривай.

Тот молча кивнул, поцеловал Эрена на прощание и пошел к дому, где уже зажглись теплым желтым светом окна. Надо сказать Эрвину, что завтра он все-таки поедет с ним в город. А там уж дойти до мастерской Несса и заказать для Эрена бусы из небьющегося стекла.