Эрвин, вновь нарушивший тишину, вспомнил как раз об этой надобности:

— Ривай, я после сегодняшней вахты собираюсь в город, нам должны прийти пайки и кое-какое снаряжение. Поедешь со мной?

— А Ханджи здесь оставим? Чтобы опять нашлись какие-нибудь придурки, думающие, будто одинокая женщина на маяке — легкая добыча?

— Ривай, прекрати! — возмутилась Ханджи. — В прошлый раз я прекрасно со всем справилась.

— Прекрасно, кто же спорит. Только после этого мы еще неделю разбирались с полицией, а мерзкие трупы тех троих недоумков лежали у нас в подвале и воняли, пока полицейские не почесались наконец их забрать.

— Не напоминай, — поморщился Эрвин, которому те события тоже никакой радости не доставляли. Особенно воспоминания о коллективной уборке, которую затеял Ривай после того, как полиция соизволила забрать тела бандитов. — Ладно, один съезжу или Ханджи с собой возьму.

— Бери-бери, — кивнул Ривай, очень надеясь, что Эрвин именно так и поступит, а сам он тогда сможет провести немного времени с Эреном, не опасаясь, что их побеспокоят. Хотя и Ханджи вполне мог понять: не каждый день удается увидеть вблизи живого представителя русалочьего народа. А уж пообщаться — тем более.

Эрен появился в жизни обитателей маяка совершенно неожиданно. Был ничем непримечательный день, Ривай шел по каменистому берегу, высматривая место, где можно было бы раздеться и без помех зайти в воду. В конце концов он, перебираясь с камня на камень, остановился на том, вершина которого была почти плоской, а сам он лишь немного возвышался из воды. Ривай успел снять башмаки, рубаху и уже взялся за пояс штанов, как вдруг на краю камня показались неестественно бледные руки с перепончатыми пальцами, а следом и мокрая голова с каштановыми волосами. Миг — и молоденький русальчонок буквально выпрыгнул из воды, ловко усевшись на край камня и свесив в воду роскошный бирюзовый хвост. Уставился на Ривая такими же бирюзовыми, как и хвост, глазами, и улыбнулся во весь рот, демонстрируя отличный набор треугольных, жемчужно-белых и наверняка очень острых зубов.

Ривай напрягся: пояс с ножом он уже снял, а успеет ли дотянуться, если русал вздумает напасть? Видеть русалок прежде Риваю доводилось лишь издалека, с борта корабля. Конечно, слышал он и о случаях, когда те подплывали к берегу... равно как и о том, что иногда русалки не брезговали человеческим мясом. Никто не знал, сколько правды было в тех историях о русалках-людоедах, а сколько — досужих домыслов. Ривай же предпочитал быть готовым ко всему.

Но не успел Ривай дотянуться до ножа, как ощутил нечто странное — вроде осторожного прикосновения ко лбу или бережного поцелуя. Вот только никто к нему не прикасался, только ветер привычно трепал волосы.

Русал тем временем засвистел и защелкал, а у Ривая прямо в голове прозвучало негромкое:

"Здравствуй".

— Ты... Что за хрень?!

"Не бойся. Мы так общаемся друг с другом. И с людьми тоже можем. Я не причиню тебе вреда, — русал плеснул хвостом и наконец представился: — Меня зовут Эрен. А тебя?"

— Ривай. Слышал я, что ваше племя и людей есть не брезгует.

"А я слышал, что люди могут убить русалку, потому что мясо с ее хвоста делает бессмертным того, кто его съест", — кажется, Эрен обиделся.

— Никогда не верил в подобные россказни, — проворчал Ривай. — Люди каким только байкам ни верят, мечтая обрести бессмертие. И про волшебные источники, и про мясо с русалочьего хвоста, и про цветок папоротника, который цветет раз в сто лет, и про какой-то хренов камень, который добывали ученые древности... А все равно рано или поздно все дохнут. Так русалки, значит, людей не едят?

"Нет, — Эрен улыбнулся, опять показав зубы. — Мы едим рыбу и водоросли, еще креветок и моллюсков. Акул не едим, они невкусные. Людей тоже не едим".

— Тоже невкусные? — хмыкнул Ривай, садясь на камень.

"Нет. Просто не едим. Правда, лет пять назад один русал человека съел, но у него с головой был большой непорядок, он и кого-то из наших пытался съесть. После этого его казнили. А вообще наши к людям стараются не соваться, только некоторые иногда всплывают посмотреть на корабли. А мне любопытно".

— И поэтому ты к берегу приплыл?

"Ага. Я сегодня стал взрослым и теперь могу подниматься на поверхность. А мне всегда хотелось на людей посмотреть. Мой друг Армин тоже хотел, но после того, как он устроил один опасный эксперимент, его наказали: он должен выждать лишних полгода, прежде чем сможет подняться наверх".

В тот раз Ривай так и не искупался — разговаривать с Эреном оказалось интереснее. Тот расспрашивал о том, как живут люди, рассказывал о своей жизни. Время от времени Эрен окунался в воду, чтобы его кожа не пересыхала на солнце. Все же русалки во многом отличались от людей, пусть даже издалека казалось, что их торс почти как человеческий. Вот только кожа русалок была гораздо более плотной и прочной, очень гладкой, а еще — скользкой. На шее с каждой стороны находились жаберные щели. Выныривая на поверхность, Эрен плотно закрывал их, но Ривай видел, как приоткрываются края этих щелок, когда тот нырял. Внутри смутно виднелось что-то красное, вызвавшее неприятную ассоциацию с открытой раной, но умом Ривай понимал, что с Эреном все в порядке. Как пояснил сам Эрен, дышать воздухом русалки тоже могли, но не слишком долго, и это было второй причиной время от времени погружаться в воду.

За первой встречей последовала вторая, за второй — третья, но и на ней общение не закончилось. Естественно, товарищи быстро заметили, что Ривай начал каждый день таскаться на берег, словно ему там медом намазано. Неудивительно, что в один прекрасный день Эрвин и Ханджи спустились следом за ним на берег и застали там Эрена. Тот, кажется, слегка испугался — пригнул голову, прижал свои смешные плавнички-ушки, точно нашкодивший щенок, и отвел в сторону взгляд.

"Ривай, а твои товарищи не будут ругаться? Мало ли..."

Не стали. Но, кажется, Эрену от этого было не легче. Ривай только ухмылялся углом рта, наблюдая, как Ханджи мучает его своим чрезмерным любопытством. Эрвин же в разговор почти не вмешивался, просто сидел вместе со всеми на камне, опустив в воду босые ноги, и внимательно наблюдал за Эреном. Должно быть, пытался понять, не представляет ли тот опасности. Но, кажется, Эрвин быстро убедился, что никакого вреда от молоденького любопытного русальчонка можно не ждать.