Как-то раз бесцеремонная Ханджи начала расспрашивать о том, как русалки обзаводятся потомством. Но, похоже, в русалочьем мире тема секса не считалась стыдной, потому что Эрен, ничуть не смущаясь, отвечал на все ее вопросы. Риваю тоже было любопытно, но вместе с тем хотелось стукнуть Ханджи чем-нибудь и спровадить уже, чтобы не мешала. Хорошо хоть, Эрвин особого интереса к Эрену не проявлял, убедился, что тот не опасен, и на том успокоился. Ривай же... В такие моменты он ловил себя на странном чувстве — на желании, чтобы из всех людей Эрен общался только с ним.

"Неужели я ревную?"

— Так, значит, у вас дети растут, даже не зная, кто их родители? — удивленно спросила меж тем Ханджи, слушая рассказ Эрена. Она лежала на животе, болтая ногами в воздухе, и о мрачных мыслях Ривая вовсе не подозревала.

"Ну... вроде того. Весной все взрослые русалки собираются группами и спариваются, а потом девушки откладывают икру в пещере, и она там вся вперемешку — захочешь, а не поймешь, где чья. Икру охраняют самые сильные воины, и это очень почетно. А потом из нее вылупляются маленькие такие русалочки, — Эрен показал расстояние чуть больше ладони с пальцами. — Много-много! Я в прошлом году видел однодневок — они так и мельтешат, прямо в глазах рябит. Мелкота очень пугливая и старается держаться вместе со старшими, но все равно до порога взросления доживает, может, один из двадцати, а остальные... кого рыба съест, кто сам сдуру убьется, а кто-то уплывет далеко, заблудится — и все..."

— И не жалко? — тихо спросила Ханджи.

"Не, — фыркнул Эрен. — Их же много. Это у вас, людей, рождается по одному ребенку за раз, а у нас каждая девчонка по сто икринок мечет. И если бы вся мелкота оставалась жива, нам бы никакой рыбы не хватило. А так остаются самые сильные или самые хитрые, как мой друг Армин. Он мельче и слабее большинства, но однажды смог в одиночку справиться с акулой. Проскользнул между скал, а эта большая дура бросилась за ним и застряла. И Армин без труда убил ее ножом. А потом приволок тушу в город. Раньше над ним смеялись и говорили, что он задохлик, и его все равно сожрут, но с тех пор, как он разделался с той акулой, перестали. Хитрость — это тоже очень сильное оружие".

В последнюю их встречу Эрен предложил Риваю поплавать вместе. Тот согласился без колебаний. И, возясь с пуговицами на рубашке, невольно усмехнулся, вспоминая, как при первом знакомстве думал, успеет ли в случае чего дотянуться до ножа. Тот нож Ривай на встречи с Эреном уже и с собой-то не брал. Эрвин, конечно, говорил, что лучше все равно быть настороже, и умом Ривай признавал его правоту, но... Эрен, жизнерадостно улыбающийся, приплывающий каждый день вот уже третий месяц подряд и время от времени притаскивающий вкусную рыбу и прочие дары моря, вряд ли мог замышлять недоброе. Во всяком случае Риваю было слишком сложно в это поверить.

Нагретая солнцем вода обволокла их подобно дорогому шелку, который возили с юга купцы.

"Садись на меня верхом, — предложил Эрен, — наверное, так будет удобнее. Готов поспорить, ты с такой скоростью никогда не плавал. Люди в воде медленные-медленные".

Ривай хмыкнул, но послушно уселся Эрену на основание хвоста, сжимая ладонями его плечи. Тот вытянулся в воде горизонтально и вдруг заработал хвостом с такой силой, что Риваю оставалось только вцепиться покрепче, а то как бы не свалиться. Конечно, он умел плавать и не утонул бы, но не отпускать же Эрена, который вызвался его покатать.

"Ну как? — спросил тот, останавливаясь и приподнимая голову над водой, когда они отплыли достаточно далеко от берега. — Понравилось?"

— Спрашиваешь, — хмыкнул Ривай, соскальзывая в воду. Теперь они просто неторопливо плыли рядом, и Ривай держался за плечо Эрена. Просто потому, что это было приятно... Ривай удивился этой внезапной мысли, ведь поначалу он избегал прикасаться к Эрену из-за его по-рыбьи скользкой кожи. Потом постепенно перестал, привыкнув. Но и только. А вот тянуться самому...

"Ривай..." — казалось, Эрен чем-то обеспокоен.

— Что?

"Я... нет, ничего. Забирайся на меня и поплыли к берегу".

Еще один стремительный заплыв — и вот уже совсем рядом знакомые камни, о которые плескались маленькие волны, словно облизывая. Ривай выбрался на берег и начал одеваться, Эрен тоже вылез из воды, устроившись на камушке и при этом как-то странно опустив голову и прижав ушки — словно успел где-то перед Риваем провиниться и теперь боялся, что тот поймет и обидится. Ривай немного подумал, спросить, в чем дело, или пустить все на самотек, но решил, что лучше не стоит.

— Эрен, что у тебя стряслось? Сидишь, как пришибленный. И, помнится, в воде ты мне что-то сказать хотел. Ты из-за этого?

Тот дернул ушками, плеснул хвостом, но все-таки поднял голову и ответил:

"Ага. Я, наверное, извращенец и ненормальный, но... ты ведь помнишь, я рассказывал, как у нас создаются пары? Я хочу быть с тобой, Ривай. Чтобы ты был моей парой. Я знаю, что я русалка, а ты человек, что у вас не принято, чтобы люди одного пола становились парой... хотя ты говорил, у тебя было с мужчинами. Ты мне нравишься, Ривай. И куда больше, чем просто друг. И я хочу с тобой... — тут Эрен вконец заробел, — ну ты понял. Но если ты не хочешь, я могу больше никогда не говорить об этом. Или даже совсем не приплывать", — грустно закончил он, вновь опуская голову и явно боясь, что Ривай сочтет подобное неприемлемым и прогонит его прочь.

Тот лишь усмехнулся, но не торопился что-либо говорить. Не рассказывать же этому чистому созданию похабные анекдоты про русалок в борделе или пьяные разговорчики о плотских утехах вроде "Да уж если б я русалку поймал, я бы не растерялся и в рот ее!" Словом, все то, что подтверждало: секс с русалкой для некоторых людей вовсе не казался чем-то ужасным, скорее, любопытной экзотикой. Во всяком случае, в среде моряков. Другое дело, что те находчивые ребята, которые по пьяни трепали, как бы они русалку в рот, вряд ли представляли, сколько в том рту острых зубов — иначе живо отказались бы от этой затеи. Сам же Ривай никогда не задумывался о подобном — и вот пожалуйста: сидит перед ним молоденький русал и предлагает... отнюдь не разовый секс, надо сказать. Если бы это был кто-то другой и предложил разок перепихнуться, Ривай, пожалуй, не отказался бы — как минимум из любопытства. Но это был Эрен, к которому он успел сильно привязаться и ни в коем случае не хотел обижать.

Наклонившись к нему, Ривай негромко сказал: