Ещё в дореволюционный период не расположенные вблизи Владикавказа Алагирский серебро-свинцовый завод и Садонский рудник, по распоряжению правительства, переводились мастеровые с Алтайского, Уральского и Луганского заводов. Накануне реформы их насчитывалось 328 чел. Основную массу наёмных рабочих составляли выходцы из рядов разорявшегося русского и украинского крестьянства, а также рабочие, переселявшиеся сюда из внутренних губерний России. Вчерашние крестьяне не всегда могли или хотели в течение круглого года трудиться на предприятиях, чаще они предпочитали временную, подённую работу, связанную со строительством или предприятиями с неполным рабочим годом (переработка сельскохозяйственной продукции). Зачастую крестьяне уходили в отхожий промысел целой артелью. Работа строителей оплачивалась от одного дня до месяца, и в любом случае носила временный характер. В поисках заработка артель могла уходить от мест постоянного проживания очень далеко.
Известны примеры работы в Кубанской области каменщиков из Смоленской, Калужской губерний . То, что эти строители, занятые на подённой работе, были выходцами из деревни, ясно из ведомостей отсылки заработанных денег на родину - в деревню. Артели строителей отличались незначительной этнической пестротой.
В сообщении о несчастном случае на стройке в Армавире в 1909 г. указано, что пострадавшие каменщики, как указывает газета, были крестьянами Курской губернии.
Известны случаи, когда на Северный Кавказ прибывали в поисках заработка рабочие из Закавказья. Газета "Отклики Кавказа" за 1911 г. упоминает выходцев из села Дали-Кардаш Ново-Баязетского уезда Эриванской губернии, которые приехали в Армавир, где зарабатывали подённым трудом, чтобы помогать своим семьям, оставшимся на родине. В статье упоминается о 25 выходцах из этого села.
Тот факт, что рабочие не порывали связи с местом своего основного жительства, а прибывали в регион на работу подтверждается в некоторых заметках местной прессы. Та же газета сообщает, что несколько бондарей завода Спари (Армавир) рассчитались и уехали на родину.
Фото 4. Маслобойный завод П.Д. Спари. 1907 г.
Сезонный характер работ особенно отчетливо прослеживается в сельском хозяйстве и строительстве. Строительный сезон зависел от погоды и в отдельные годы на Кубани мог продолжаться вплоть до конца ноября. Газета "Отклики Кавказа" отмечала в 1911 г., что не только в Армавире летом 1910 г., но на всём Северном Кавказе не хватало рабочих рук: "В Майкопе строительных рабочих летом брали с боя; подрядчики сманивали один от другого недостающих им пильщиков и каменщиков. И всё-таки не хватало. Пятигорск всю вину в недостаче рабочих свалил на Армавир, который, по его словам, усиленным подъемом строительного дела перетянул всех рабочих на свою сторону". Далее автор заметки сетует, что и в Армавире не хватает рабочих рук, и сам дает ответ о причинах того, что их приток на время строительного сезона, совпадающего с теплым временем года, уменьшился. "Рабочих испугала свирепствующая в позапрошлом году холера. Уже при первых ея признаках, многие из рабочих прерывали условия и отказывались от всякого вознаграждения. Спешили уехать на родину". И здесь мы находим подтверждение тому, что строительные рабочие на Северном Кавказе в основной массе были пришлыми. На регион их постоянного проживания указывает автор этой же заметки, сетуя на недостаток рабочих рук и восклицая: "Неужели в центральных губерниях вдруг повысился спрос на рабочие руки до того, что нужда, служащая толчком армии рабочих, потеряла на это раз свою силу?".
Предприниматели нуждались в квалифицированных работниках, умеющих обращаться с техникой, часто весьма дорогостоящей. Отсюда понятен их интерес к рабочим старых промышленных центров.
Однако этот источник едва ли мог занять доминирующее положение в силу быстрого роста промышленности Северного Кавказа и необходимости в большем числе рабочих рук, чем тот мог дать. К тому же, высококвалифицированные рабочие составляли незначительную часть пролетариата региона.
Рабочие из пришлых интересны нам ещё и тем, что, потеряв связь с землёй (или вовсе не имея её), они составляли ядро потомственного пролетариата. Процент этой группы трудящихся был особенно высок на предприятиях с полным рабочим годом.
Железная дорога - наиболее сложный транспортный организм, требующий полного отвлечения сил своих сотрудников, как никакое другое предприятие нуждалась в квалифицированных кадрах, не занятых где-либо ещё. Как результат - Ростов-Владикавказская магистраль концентрировала наибольшее количество рабочих, пришедших сюда в поисках работы из центральных районов России, с Украины и т.д. Свыше 97% всех рабочих и служащих дороги составляли иногородние. Развитие сети железных дорог на Северном Кавказе прямо влияло на миграционные процессы. Открытие железнодорожной ветки до Петровска обеспечило приток массы рабочих в район грозненских нефтепромыслов, ранее оседавших в Кубанской области.
Особенностью формирования промышленного пролетариата Новороссийска было полное преобладание пришлых рабочих - русских, украинцев, выходцев из Курской и Воронежской губерний, а частью прибывавших морем из Черноморских портов (Керчи, Феодосии, Николаева, Одессы). Для новых промышленных центров Северного Кавказа, в частности для Новороссийска, характерен быстрый рост количества постоянных кадров рабочего класса. Пришлые рабочие в скором времени теряли связь с родной деревней. По данным профсоюзной переписи 1932-1933 гг. только 4,8% рабочих цементно-керамической промышленности на Северном Кавказе до 1917 года имели связь с землёй.
Фото 5. - Новороссийский цементный завод.
Таким образом, прослеживается прямая зависимость степени сложности технологических процессов предприятия, требующих высокой квалификации и связью их работников с землёй: чем выше первая тем слабее вторая. Естественно, что в этих условиях казачество, принимая во внимание характер его хозяйственной деятельности, большую в сравнении с центральной Россией обеспеченность землёй, едва ли могло стать заметным источником в формировании рабочего класса. Большинство местных рабочих следует отнести к разряду сезонных, с небольшим стажем и значительной зависимостью от земледельческой деятельности. Их удельный вес составил к 1914 году 30%. Столыпинская аграрная реформа усилила социально-экономическую дифференциацию деревни, обезземеливание части крестьян, и как следствие их работу в наём, часто сопряжённую с переселением.
Привлекаемые тёплым климатом и обещанием высоких заработков, новые волны мигрантов направлялись на Северный Кавказ. Например, на крупных предприятиях Кубанской области, вступивших в строй после 1909 года, формирование рабочих шло, в основном, за счёт этого источника. На заводе "Кубаноль", вступившем в строй в 1911 г., большинство рабочих (60%) были выходцами из центральных губерний России.
Фото 6. Завод "Кубаноль" (ныне имени Седина).
Итак, почему же именно иногородние составляли основу рабочего класса Северного Кавказа, а точнее, почему казачество и горское население играли менее заметную роль в этом процессе? "Что касается до казачества, то мы здесь имеем слой населения из богатых, мелких или средних землевладельцев (среднее землевладение около 50 десятин) одной из окраин России, сохранивших особенно много средневековых черт жизни, хозяйства и быта". В трёх казачьих областях (Дон, Кубань и Терек) середняки и кулаки в среде казаков составляли 75,4%, в целом же более половины казаков были середняками, бедняков здесь насчитывалось менее 40%, тогда как по России их было 65%. Казачество было консервативным сословием, ревностно относящимся к своим правам. В этом они часто находили поддержку правительства (указ 21 марта 1888 г.). В 1911 г. на совещании в Екатеринодаре станичные атаманы отвергли думский проект о распространении на казачьи земли реформ, согласуясь с мнением части казачества. "Военное министерство считало, что единоличное пользование землёй казаками на правах собственности несовместимым с особенностями их воинской повинности". Тогда как в соседней Ставропольской губернии реформа шла более успешно. К 1916 г. из 140 тыс. крестьянских дворов губернии 64 тыс.(45,8%) предъявили требование о выходе из общины. Напомним, что по данным Ставропольско - Терского управления гос. имуществом, в Ставропольской губернии русские составляли более 90%. В Кубанской же и Терской областях паевые и войсковые земли занимали соответственно 92,9 и 94,1%. Очевидно, что очень высокий процент зажиточных хозяйств и обилие земельных угодий располагали казаков к сохранению традиционного образа жизни. Их хозяйства специализировались на производстве товарного хлеба. Казачья войсковая организация оказывала слабое содействие развитию ремесла, кустарного производства и вообще предпринимательской деятельности казаков. К тому же последние были обременены и воинской службой.
