А вот Андрей Дмитриевич Ловков охотно занял ответственный пост в совете директоров «Радуги».
Более того, ему удалось в скором времени активно поспособствовать замене на предприятии руководителей двух важных служб: безопасности и юридической. Первую должность занял вышедший наконец в отставку Гриша Грошев, а вторую — его родной сынок Игорь Грошев, бывший до того членом московской областной коллегии адвокатов. Как позже пытались выяснить, не самым удачливым. Но это уже не имело ни малейшего значения.
Прошло еще немного времени, и, благодаря исключительно своим организаторским талантам, Андрей Ловков стал владельцем за малым исключением всех акций ЗАО П/О «Радуга». Но остались вне сферы его влияния еще два предприятия, дочерних, куда он проникнуть не сумел. Это онто?..
Став, по сути, почти уже единоличным владельцем «Радуги», Андрей Дмитриевич собственно производством заниматься не собирался, да и долгов у объединения накопилось перед государством уже на несколько миллиардов рублей. Совсем другие задачи стояли перед новым владельцем на повестке дня. Спать спокойно не давали ему две «дочки», которыми по-прежнему владел «курятник». И не только владел, но и категорически отказывался вступать в какие-либо сделки относительно финансовой и производственной помощи со стороны новоявленного благодетеля.
А на «Радуге» тем временем дела шли все хуже. Долг перед государством рос, продукция не выпускалась, рабочий коллектив устал бастовать и требовать хотя бы уже реально заработанного собственным трудом. И никакие правительственные, никакие силовые и прочие решения не могли остановить стремительного падения предприятия к его естественному концу. Впереди уже не маячило, как когда-то, а четко проступало в своих очертаниях банкротство и, как следствие, продажа имущества, что называется, «с молотка». То есть должно было произойти именно то, к чему так старательно и терпеливо вел дело Ловков. Но для окончательного решения вопроса ему необходимы были еще две строптивые «дочки». А дальше давно накатанная схема: приобретение за копейки, продажа за баснословные средства. Чтоб вторую виллу приобрести — уже в Португалии, где, он сам видел, отлично оборудованные поля для любимого гольфа.
С этой целью Андрей Дмитриевич и пригласил, являясь владельцем «Радуги», руководителей предприятия, чтобы заодно уж и покончить с шаткой неизвестностью относительно дальнейших судеб «Сигнала» и «Полета». Ни хотите добром, сделаем проще… Вопрос пора ставить уже кардинально!
И квартира, и собственный офис Ловкова помещались в большом «сталинском» доме на Нижней Красносельской улице, только квартира была на четвертом этаже, а офис — на первом, он представлял собой достаточно внушительное помещение — уж средств на такое дело не жалел бывший полковник. Офис состоял из трех смежных комнат и длинного коридора с кладовками. При входе в офис был оборудован пост охраны с круглосуточным дежурством. Тут уже правильно сработал Григорий Александрович: охрана входила в общий контингент сотрудников службы безопасности П/О «Радуга» и там же получала зарплату, но несла охрану исключительно здесь.
Трое здоровенных парней — недавних оперативников, покинувших ввиду малой зарплаты и неясных перспектив свою службу, находились в офисе в ожидании начала совещания. О чем пойдет речь на этом собрании, им было известно в общих чертах от своего начальника — Грошева-старшего, который и подбирал-то сотрудников себе по собственному усмотрению. Или — по вкусу, что вернее.
В последнее время все чаще возникает публичная болтовня о довольно-таки поверхностном соблюдении законности со стороны именно тех служб, которые и должны показывать пример. ГАИ, патрульно-постовая служба и прочие постоянно-де сами первыми нарушают все существующие законы, пора, мол, призвать их к порядку. А кто-то уже и о полной замене сотрудников подобных служб заговорил. Да не случится этого никогда, был уверен Грошев, успевший познать «азы» своей многолетней деятельности не на словах, а на «горячих» делах. Потому и планы Андрея, ставшего ему, по существу, за последние годы настоящим, близким, можно сказать с полной уверенностью, другом, его не только устраивали, но он и сам был готов всемерно содействовать их полному успеху. И никаких сомнений в том, что некие грядущие события могут выглядеть, с общественной точки зрения, как бы и незаконными, у него тоже не возникало. Как и неуверенности в правоте своих действий.
То же самое можно было отнести и к его сыну Игорю, недавнему еще адвокату, а теперь начальнику юридической службы «Радуги». Фактически все решения руководства, как и владельца предприятия, проходили через его руки. Он знал прошлое, был, в общем, достаточно детально проинформирован о планах владельца и тоже, подобно своему отцу, полностью их разделял, и ожидая прибытия руководства в офисе, заранее имел под рукой все необходимые «инструменты» для проведения операций. В успехе ни он, ни его отец — уж куда как опытный оперативник, ни сам Андрей Дмитриевич Ловков не сомневались.
Отправились «переговорщики» в офис «хозяина», — что упустили из внимания организаторы встречи, — в разных машинах. Все вместе, учитывая тучного Петухова, попросту не влезли бы в ловковский «мерседес». Да и нужды тесниться не было, поскольку общее настроение, несмотря на повышенную, даже отчасти торжественную серьезность Ловкова и явную озабоченность Грошева, было все-таки достаточно мирным. Речь, как все понимали, должна была идти о ряде предложений, которые возникли в «светлой» голове Андрея Дмитриевича во время беседы в Доме правительства. Даже если это будут и совсем бредовые идеи, в чем почти и не сомневались все трое руководителей предприятия, беседу можно попытаться потом перевести в иное, нужное всем им русло.
Пора обратить внимание владельца — черт бы его побрал со всеми его бесконечными «заморочками»! — на срочную необходимость принятия конкретных усилий для дальнейшей модернизации производства, которое именно в последнее время стало испытывать уже не объективные, а вполне объяснимые трудности. А общее мнение было следующим. В технологии производства Ловков не разбирался вовсе, это стало всем уже понятно, поэтому и те навязчивые идеи, которые возникали у него, никак не укладывались в мозгах «птичника» и только мешали последовательному развитию производственного процесса. Создавалось убеждение, что новый хозяин делает все для того, чтобы «угробить» возрождающееся с немалыми трудностями предприятие.
Они там, в своем «птичнике», лишенные информации об истинных намерениях хозяина, даже понятия не имели о том, насколько были близки к истине. Зато все это было прекрасно известно бывшему полковнику государственной безопасности, уже давно превратившемуся из активного защитника и хранителя той самой безопасности в ее не менее убежденного разрушителя. Говоря на языке профессиональных воров, он полностью сменил свою «масть». Это известное блатное выражение стало расхожим благодаря писателям, охотно оперирующим в своих «литературных опытах» глубоким знанием воровской «фени». А что, и «феня» — тоже ведь языковая среда, ибо немалая часть высокообразованного российского общества ловко объясняется на ней, родной…
Фигурная дверь персонального подъезда Ловкова предупредительно отворилась, когда все вышли из машин и направились к офису. Он прошел первым, кивнув, за ним — Грошев-старший, младший Грошев остался замыкающим, он приостановил шедшего последним из руководителей «Радуги» финансового директора Петухова, коснувшись его локтя.
— Послушайте, Николай Николаевич, на два слова… У меня к вам есть одно дело, скорее, приватного порядка. Но перемолвиться я хотел бы с вами до нашего совещания. Это займет буквально несколько минут…
И пока он витиевато и обтекаемо объяснял Петухову, в чем суть его просьбы, а тот не очень внимательно слушал и поглядывал вслед уходящим в подъезд коллегам, те уже ушли. Петухов стал нервничать: что-то было в том, что происходило, нарочитое, мало приятное. Да и смысл предложения юриста никак не укладывался в сознании: зачем объединять юридические службы дочерних предприятий вместе с той, что возглавлял теперь сам же Грошев? Да и потом этот вопрос, в общем, не в компетентности его, Петухова, как всего лишь финансового директора. И он, пожав плечами, уклончиво ответил, что надо бы сначала посоветоваться с генеральным директором, хотя лично он не видит в этом никакой необходимости. Странно, что Грошев немедленно с ним согласился и предложил проследовать в офис. Зачем все это было проделано? Отделить его от остальных товарищей? Но — причина? Впрочем, минуту спустя он все понял.
