— Я не хочу сказать, что Николай не помогал, просто его вечная занятость через некоторое время стала выводить меня из себя. Я плакала и высказывала ему время от времени, что он что-то должен сделать со своей работой, чтобы не так подолгу отсутствовать. Я даже не просила его, а просто хотела, чтобы он сам это понял. Скандалы я старалась не устраивать, так как была воспитана в правильной и строгой семье, однако нервы у нас обоих все равно были на пределе.

— Твой отец внял моим мольбам. Однако я все-таки ошиблась в том, что устроившись преподавателем в университет, он станет больше бывать дома. Мой муж был очень ответственным человеком и не мог работать спустя рукава. Он подолгу разъяснял после занятий своим ученикам, «почему этот закон работает вот так, а другой, в данном случае, вообще не работает». Ему нравилось это делать, потому что у него всегда была светлая голова, а в своем предмете он разбирался не хуже любого академика. Вначале его любили многие в университете, так как он мог даже самому непонятливому студенту, буквально на пальцах, растолковать сложнейшие понятия любого вопроса, и те, в конце концов, начинали все понимать. Однако его постепенный уход «в себя» и все нарастающая угрюмость, связанная с проблемами в семейной жизни, оттолкнули не только многих его коллег, но так же большинство студентов.

— Тем не менее, в то время, как его успехи были на высоте, наша семейная жизнь трещала по швам. Еще когда он работал над диссертацией, которая позволила ему добиться звания профессора, я сказала, что мы не можем так продолжать дальше жить, так как у меня в то время просто опускались руки. Я была молода и красива, но жизнь замужем за ученым оказалась вовсе не такой романтичной, как я это себе представляла в своих юношеских грезах, сидя за книжками писателей-фантастов. Ко всему прочему, у меня появился ухажер, который готов был носить меня на руках всю жизнь вместе с чужим ребенком…

— Подожди-подожди, мама — перебила в этом месте ее Алиса — у тебя что, был любовник?

Губы девушки задрожали в страшном предчувствии того, что ей сейчас может сказать мать, однако Лариса Петровна успокоила ее:

— Любовника у меня никогда не было. Просто тот парень был высок, красив, хорош собой. Он не был вечно угрюм, являясь полной противоположностью твоего отца в те годы. Но мы так и не сблизились, так как у меня все-таки был какой-то внутренний стержень, не позволивший мне переступить ту страшную черту. Мы так и остались с ним просто хорошими друзьями, живя в соседних домах, и общаясь потом семьями.

Алиса немного успокоилась и продолжила слушать неспешный монолог матери.

— Николай перестал играть на гитаре и гулять с нами в парке. Ко всему прочему меня стало убивать то, что мы стали спать раздельно. Однажды, лежа в своей кровати, и вздыхая от одиночества, я твердо для себя решила, что спасу наш брак, потому что точно знала — мой муж меня не разлюбил.

— В какой-то единственный миг, словно тогда, на корпоративной вечеринке, я будто бы увидела всю его трогательную сущность. И она была подобна огромной, но пока что свернутой в состоянии сингулярности вселенной, которая просто ждет своего часа, чтобы вспыхнуть в свете гигантской сверхновой звезды. В тот момент, когда я осознала это, мне неожиданно стало светло и легко на сердце. Мой муж показался мне обычным маленьким мальчиком, потерявшимся на пустынном, бескрайнем берегу. Только теперь его окружало не море Одиночества, а океан Бытовых и Повседневных Проблем. Я очень отчетливо увидела, что он просто напуган, а душа его по-прежнему рвется ко мне, совершенно запутавшаяся в сетях проблем, и не знающая, как найти дорогу домой.

— И тогда я начала действовать. Разговоры бы тут не помогли, так как мы были не в том состоянии, чтобы без взаимных упреков оказаться способными поговорить друг с другом о чем либо. Для начала я купила красивых свечей и пахучих лепестков роз для ванн.

— Оставив тебя на попечение бабушкам, я назначила мужу свидание, как будто оно было у нас первым в жизни. Свое приглашение в театр я написала на красивой открытке и передала ему ее через кого-то из коллег Николая. Я была уверена, что этот ход сработает, так как приглашение было в стихах, и заканчивалось моей подписью. Мне стоило большого труда, чтобы разноцветными чернилами красиво оформить открытку и вывести те слова почти каллиграфическим почерком.

— У меня было длинное, красивое вечернее платье бордового цвета, которое я очень редко надевала, хотя прекрасна знала, что оно очень нравится моему мужу. Там был такой длинный разрез сзади, а само оно было оригинально покроено, и сшито приталенным по фигуре. Я сделала прическу «ракушку» и надела тонкое колье, так как знала, что Николай тоже очень любит, когда я надеваю его. На ноги я надела чулки и туфли на высоком каблуке, став похожей на эдакую светскую львицу. Взяв такси, я специально приехала на десять минут позже, так как хотела, чтобы мой муж понервничал. В том, что он непременно придет, я совершенно не сомневалась, так как мой расчет был очень верным: только накануне я в первый раз завела разговор о разводе, и это, как я точно знала, его очень сильно зацепило.

— Он и вправду стоял там, под зонтиком, когда я выходила в своем наряде из такси. Как только супруг взглянул на меня, вид у него стал такой, словно он увидел привидение. Он отчего-то нерешительно взял меня под руку, мы зашли в театр, и за весь спектакль я не проронила ни единого слова, только изредка бросая на него короткие взгляды. Обычно наш отец молчун, это ведь я вечно болтаю о том, да о сем. Но в тот вечер, сидя в портере театра, он время от времени тихо задавал мне различные вопросы, которые я просто с кроткой улыбкой игнорировала.

— Твой отец уже был в негодовании и сидел в такси надувшись, пока мы возвращались из театра домой. Он был уверен, что я хочу ему что-то сказать, и ему эта ситуация не нравилось, так как он приготовился к худшему.

— Мы поднялись в квартиру, но я остановила его руку, когда он попытался включить свет. Вместо этого я пильнула к нему всем своим телом и крепко поцеловала прямо в губы. Он, конечно, не ожидал этого, а я буквально затащила его в нашу спальню, где уже горели огромные красные свечи, создававшие интимный полумрак. На расправленной заранее постели были рассыпаны ароматные лепестки роз…

Лариса Петровна прервала свой рассказ, и ее щеки наполнил легкий румянец. Стакан в ее руке был уже пуст. Затем она просто сказала Алисе, что в тот раз ночь была просто незабываемой, и после этого случая, у них с мужем все постепенно наладилось.

— Просто тогда я подарила ему такое количество ласки и любви, что их сполна бы хватило для нас обоих. Мы обнимались и плакали как дети, высказывая друг другу все, что так давно накипело. Твой отец сказал мне в ту ночь, что безмерно любит меня, и что он был просто эгоистом, ставя работу выше семьи. Я тоже ругала себя, считая себя просто истеричкой. В ответ на такие слова он нежно брал мои руки в свои ладони, прижимал губам и долго-долго целовал. Он нежно шептал мне ласковые слова, и просил никогда больше так про себя не говорить. Обнявшись в темноте под одеялом, мы так и не смогли уснуть в ту ночь, отдаваясь друг другу без остатка.

— Вот, собственно и вся история о том, как мы спасли наш брак — с улыбкой закончила свой рассказ Лариса Петровна — С тех пор мы больше никогда не таили в себе никаких обид, стараясь решать семейные проблемы сообща, как только они начинали назревать. Конечно, Николай время от времени задерживался на работе, но после той ночи в нем что-то сильно переменилось. Он сам стал звать нас в парк, а еще постоянно играл с тобой, хотя не всегда это было ему легко. Я же стала лучше чувствовать своего мужа. Когда я видела, что он растерян, или эмоционально истощен, я потихоньку забирала у него инициативу, старясь делать так, чтобы ему это не доставило обиды, и он с пониманием относился к этому. Да уж, Алиса, когда ты была малышкой, то здорово помотала нервы нам обоим.

Лариса Петровна ненадолго замолчала и погладила дочь по светлым волосам. Та молча слушала, не говоря ни слова.