— И что ты намерен делать дальше? — спросила она.

— Подождем, пока полиция уберется, а потом поедем дальше.

Вдруг Элен почувствовала грубоватое прикосновение к своему бедру.

— Перестань, или я закричу! — угрожающе предупредила она.

— Послушай крошка, это не я, — оскорбленно ответил Фрэнк и щелкнул зажигалкой.

— Ой! — испуганно воскликнула Элен, увидев рядом с собой коровью голову.

Фрэнк поднял зажигалку выше. Справа и слева от них за перегородками толпились коровы.

— А вот и соседи, — не сдержался парень.

Элен, протянув руку через перегородку, погладила одну из буренок по морде. Та пошевелила ушами и засопела от удовольствия.

— Они такие миленькие... — не сдержала своих эмоций девушка.

— Дорогая, щенки бывают миленькие, — поделился своей точкой зрения Фрэнк, — а это просто гамбургеры на ножках...

В таком экзотическом окружении они пробыли часа три, пока, наконец, Фрэнк не решил, что опасность миновала.

— Пора, — скомандовал он и открыл дверь...

Вслед за этим последовал путь в несколько остановок на поезде; потом пересадка в порту на небольшой катер, следовавший к одному из расположенных неподалеку островов. И лишь когда начало темнеть, они наконец-то закончили свой путь.

Сойдя по непрочному мостику на песчаный берег, Фрэнк сладко потянулся и объявил:

— Вот здесь, в этом райском уголке, нам и предстоит проторчать до воскресенья...

— А нельзя ли все как-нибудь ускорить? — робко подала голос Элен.

— Нет, — категорично ответил Фрэнк.

— Но ведь картина уже у тебя...

— И что?

— Какая разница, когда распрощаться с ней: сегодня или в воскресенье.

Видимо, такая мысль раньше не приходила в голову Фрэнку, и поэтому он озадаченно наморщил лоб.

— Нет, пожалуй, ничего из этого не выйдет... — проговорил он и кивнул на расположенное неподалеку от пристани одноэтажное здание. — Кажется, там есть почта, магазин и, судя по вывеске, кафе. Неплохо бы купить кое-какие продукты.

Элен, поняв, что ее аргументы оказались неубедительными, лишь пожала плечами. А Фрэнк принялся рыться по карманам. Обшарив все без исключения, он растерянно 

развел руками и виновато признался:

— Кажется, я и вправду забыл бумажник дома.

— Значит, придется голодать, — подвела итог Элен.

— Может, ты одолжишь долларов двадцать? — нашелся Фрэнк. — А потом с десяти тысяч я отдам.

— Ладно, — согласилась Элен и достала портмоне.

Заглянув в него, она тяжело вздохнула.

— Что-то не так? — моментально среагировал Фрэнк.

— У меня осталось всего лишь восемь долларов пятьдесят пять центов, — покраснев, призналась Элен. — Все мои деньги остались в чемодане, который я сдала в камеру хранения...

— Вот дьявол, — расстроился Фрэнк. — Наверное, все-таки придется попросить Вудди, чтобы он уговорил заказчика сегодня же забрать свою картину.

На этот раз Элен решила отмолчаться.

— Подожди здесь, — попросил Фрэнк. — Я забегу на почту и позвоню.

— Хорошо, — согласно кивнула Элен, надеясь, что на этом ее приключения и закончатся.

Когда машина с номерами ФБР въехала во двор особняка миллиардера Симпсона, О’Салли немало удивился, увидев собравшуюся у фонтана толпу.

«Эти полицейские ничего не могут организовать как следует, — с раздражением подумал он. — Всего лишь час назад совершено ограбление, а об этом уже известно всей округе. Отличная работа, ничего не скажешь!»

— Останови здесь, — приказал он водителю, кивнув на полицейский автомобиль с включенной сиреной.

Когда водитель притормозил, О’Салли не спеша вылез из салона и, громко хлопнув дверью, подошел к сидевшему за рулем полицейскому:

— Погаси маяки...

На лице полицейского отразилось недовольство, но тем не менее он выполнил просьбу.

— Кто здесь главный? — небрежно спросил О’Салли.

— Вон тот, — полицейский кивнул на одного из своей братии.

Главным оказался коренастый, лысый мужчина, лет сорока пяти, с порядочным животиком и заплывшими жиром щеками. Он прохаживался неподалеку от толпы, позируя перед фотокамерами журналистов.

Подойдя к главному, О’Салли достал удостоверение и, ткнув им в лицо толстощекому, представился:

— Джон О’Салли, ФБР.

— О’Салли? — изумился полицейский и недоверчиво глянул на снимок в удостоверении.

— Да, — отрезал О’Салли и строго посмотрел прямо в глаза служаке. — А что такое?

— Не знаю... — заикаясь, растерянно пробормотал тот. — Я просто думал, что вы будете более... более...

— Более ирландцем? — подсказал О’Салли.

— Да, сэр, — утвердительно кивнул толстощекий.

Вначале О’Салли обиженно надулся. И хотя ему не впервые приходилось выслушивать подобное замечание относительно фамилии, всякий раз его это бесило.

«И кто сказал, что Америка стоит на пороге двадцать первого века?! — с раздражением подумал он. — Эти остолопы-полицейские, увидев перед собой агента-негра, корчат такие изумленные рожи, как будто только что сошли с корабля Колумба! Они, наверное, думают, что негры способны жить лишь в картонных ящиках из-под телевизоров и питаться шкурками от бананов, которые выбросили интеллектуалы- белые!»

Придя в ярость, О’Салли решил дать достойный отпор тупорылому полицейскому.

— Да ты... — начал было он, но, так ничего и не придумав, зло проговорил: — Тебе даже до сержанта не дослужиться! Понял?

На лице толстощекого появился испуг.

— Да, сэр, — согласно кивнул тот, опасаясь за свои погоны.

Поняв, что вряд ли добьется чего- либо путного от заплывшего жиром служаки, О’Салли устало, махнул рукой и широким шагом направился к парадному входу в двухэтажное здание.

На крыльце его уже ожидали двое подчиненных: худощавый светловолосый Стив и новичок Боб. Они приехали в особняк на полчаса раньше для того, чтобы к прибытию «шефа» успеть подготовить предварительный отчет о случившемся.

Поднявшись по ступенькам, О’Салли небрежно кивнул своим подчиненным и, не останавливаясь, зашел в холл. Боб и Стив молча последовали за ним.

Зайдя в холл, О’Салли остановился в самом центре и осмотрелся.

— Гостиная на втором этаже, — подсказал Стив. — Лестница справа.

— Вижу, не слепой, — сухо отрезал О’Салли и привычным широким шагом двинулся к ступенькам.

Боб и Стив, не отставая, поспешили за ним. Поскольку Стив уже достаточно хорошо знал характер своего шефа, то, не спрашивая разрешения, сразу же перешел к изложению сути дела:

— Похоже, что преступник проник в дом через черный вход. Чтобы взломать дверь, он использовал тупой предмет. Возможно, ботинок.

— Да иди ты, Стив, — раздраженно махнул рукой О’Салли. — Скажи просто, что он выбил дверь ногой.

О’Салли всегда бесила излишняя интеллигентность и многословность подчиненного. Он не раз пытался заставить Стива изъясняться конкретно, по существу, но в конце концов понял, что подчиненный неисправим.

Зайдя в гостиную, О’Салли осмотрел огромный зал и, заметив на идеально чистом ковровом покрытии белый след, подошел поближе к нему и, нагнувшись, провел пальцем по отпечатку ботинка.

— А это что такое? — нахмурился он, внимательно изучая испачканный во что-то белое кончик пальца.

— Штукатурка, — моментально среагировал Стив. — Возможно, преступник недавно работал со штукатуркой.

О’Салли, недоуменно пожав плечами, подошел к окну и выглянул во двор.

— Взломав дверь, преступник вошел в гостиную, где висела картина Анри Матисса «Одалиска в красных шароварах», которую он и украл, — продолжил Стив. — Предполагаемая стоимость — четыре миллиона долларов... По словам хозяина.

На мгновение он замялся, как бы раздумывая, не упустил ли из виду что-нибудь важное.

О’Салли повернулся и недовольно посмотрел на подчиненного. Его брови были нахмурены, что явно не предвещало ничего хорошего.