свободнее стали поездки за рубеж, перебирая в памяти чехословацкие собы-
тия, капитан стал думать о том, что в пражской ратуше с ним рядом был че-
ловек, выросший в другой культуре. Даже на площади огромная толпа, воз-
мущаясь, протестуя, ненавидя чужих солдат, почему-то не рвала на груди ру-
бахи, не хваталась за дреколья, но смотрела вокруг с таким спокойным пре-
зрением, будто каждый с молоком матери усвоил стоящую перед малочис-
ленным народом историческую сверхзадачу: самосохранение нации.
Но как понять постоянную улыбку приматора?
Не прошло двух лет после моих встреч с Медведевым в Москве, как в
мае 1991 года по журналистским делам я снова оказался в Праге и, пользуясь
случаем, пытался что-нибудь разузнать о приматоре Людвике Черном. Это
было нетрудно, тут помнят старого человека, как в свое время ему достава-
лось за неудобные маршруты трамвая, снос старых домов, очереди на полу-
чение новых квартир, за массу других неотвратимостей в бережно хранимом
древнем городе. Большинство говорило о приматоре с почтением: новые
квартиры при нем получали каждый год сорок пять – пятьдесят тысяч семей,
а в 1968 году при советской поддержке город стал строить метрополитен. И
у всех в памяти, как утром 21 августа, когда мэрию контролировали солдаты
капитана Медведева, приматор и его сотрудники нашли способ передать че-
рез газету призыв к городу сохранять порядок, и призыв был услышан.
В первые часы после вхождения войск были уничтожены или повре-
ждены с десяток трамвайных составов и почти два десятка маршрутных ав-
тобусов, остановилось движение городского транспорта; национальное
предприятие «Бензина» оказалось под началом вошедших войск, и на запра-
вочные станции перестало поступать топливо. Самое обидное было, говори-
ли мне, получить это от большого славянского брата. Но Прага все пережила,
встряхнулась, старается забыть.
Мои друзья без труда отыскали в городе Людвика Черного, теперь гла-
ву чехословацкой торгово-промышленной палаты, и мы поехали к нему.
Сидим в большом кабинете.
Улыбка не сходит с лица Людвика Черного.
Он помнит появление капитана Медведева. «Приказом командования
ратуша берется под охрану», – сказал капитан. Я ответил, – пожалуйста, но
что это значит? Капитан объяснил: никто не может выходить из ратуши или
входить в нее. Я изумился: здесь городской национальный комитет, работает
много людей, еще больше приходят в ратушу по неотложным делам. Капи-
тан сказал, что должен выполнять приказ. Но были женщины, у них дома де-
ти. Он был великодушным, разрешил женщинам разойтись по домам. Я тогда
подумал, что капитан все-таки рос в хорошей семье и у него была мама».
На второй или третий день в ратушу поднялись советские генералы, их
сопровождали автоматчики. Надо было обсудить ситуацию в городе. Пред-
приятия не работают, транспорт стоит, пекарни без муки, все перекрестки
забиты танками. Сели обсуждать, как наладить подачу электроэнергии, раз-
воз продуктов по магазинам, пропуск машин «скорой помощи»… Один из ге-
нералов (приматор не запомнил имя) потребовал устроить на Старомест-
ской площади митинг чехословацко-советской дружбы с участием москов-
ского ансамбля песни и пляски. Приматор долго подбирал слова поделикат-
нее, объясняя соудругу генералу, что сейчас не лучшее время для концерта.
Генерал удивился: «Это зря, отличный ансамбль!» Потом спохватился: «Ну,
да! Я не сказал главное. Это будет шефский концерт. Бесплатно!»
Появился генерал-лейтенант И.Л.Величко, просит помочь солдатам по-
мыться, постирать белье. «И хотя молодежь на улицах скандировала: “Ни
один волос не упадет с головы оккупантов, но они не получат и глотка во-
ды!”, было бы недостойным унижать обманутых молодых солдат, часто вы-
ходцев из деревни, не вполне понимающих, зачем их сюда привезли. Они то-
же были заложниками, даже в большей мере, чем чехи, мы же у себя дома. Я
дал городским баням указание по ночам принимать советских солдат». На
это решение, с которым не все в городе были согласны, повлиял один мо-
мент. Генерал Величко воевал за освобождение Словакии. Я не знаю, что с
ним стало, говорит приматор, но что бы ни произошло, «нельзя потерять па-
мять и стать неблагодарным».
Я спрашиваю, каким в его памяти остался капитан Медведев. «Что я мо-
гу испытывать к молодому человеку, вполне простодушному. Он плохо пред-
ставлял, в игру каких политических сил был вовлечен. И если поступал не
лучшим образом, то не от злобы, а от доверчивой натуры. Он видел мир гла-
зами политработников и советских газет. Держа нас под арестом в мэрии и
колеблясь, отпускать или нет женщин к детям, он твердо знал, что защищает
великое дело Ленина и мировой коммунизм. Я не мог ему помочь, оставалось
жалеть, как ребенка.
Однажды на Староместской площади у памятника Яну Гусу я рассказал
капитану известную легенду о том, как нашего национального героя сжига-
ли на костре. Когда занялся огонь, одна добрая старушка, желая сделать бо-
гоугодное дело, подбросила в костер и свою вязанку дров. Ян Гус ей улыб-
нулся: “О, святая простота…” Капитан Медведев, я думаю, тогда был слишком
молод, чтобы понять грустную улыбку Яна Гуса» 14.
Фотографии к главе 5
Десантник Валерий Нефедов (7-я воздушно-десантная дивизия), первый из участников втор-
жения, кто в августе 1989 года публично, через газету «Известия», произнес слова, на кото-
рые не решались руководители СССР : «Прости нас, Прага…»
Людвик Вацулик в 1968 м в 1998-м: «Дубчек и его окружение не были обмануты, они все знали
заранее. Они были изнасилованы…»
ГЛАВА ШЕСТАЯ. «Свои взгляды как перчатки не
меняю…»
Член Политбюро Мазуров: «Самое главное не то, что я вернулся, а
то, что ни одного чеха не похоронил». Стычки в окружении Бреж-
нева. Генерал Павловский взгляды не меняет. «Кого боятся? Силу!»
Чего стыдился под конец жизни командарм Майоров. Комендант
Брно Иванов не хотел бы снова начинать от Сталинграда. Причи-
на бессонницы генерала Левченко
В полдень 20 августа на заседании Политбюро Брежнев сказал: «Надо
послать в Прагу одного из нас. Военные там могут натворить такое…» Взгляд
пошел по лицам; соратники втянули головы в плечи. Глаза остановились на
Мазурове. «Пусть полетит Мазуров». Все поддержали дружно и поспешно.
Как потом мне скажет Мазуров, «были страшно довольны, что не они» 1. В
день ввода войск члены руководства едва стояли на ногах, почти неделю ни-
кто не спал. Решение о начале военной операции вызвало вздох облегчения:
наконец-то! Все сомнения позади, стало ясно, что делать.
Никто не знает, чем руководствовался Брежнев, предложив отправить в
Прагу Кирилла Трофимовича Мазурова, члена Политбюро, первого замести-
теля председателя Совета министров СССР. Возможно, держал в памяти его
военное прошлое, близкие связи с армией, уравновешенность характера,
спокойствие. Был поздний вечер, когда Мазуров приехал домой, позвонил на
