Нельзя забывать о стремлении предприимчивых слоев населения заработать в ситуации запрета продажи спиртных напитков. «От времени до времени в Омске, – свидетельствует акмолинский губернатор, – на толкучке и в притонах появлялись продавцы водки, спирта, коньяка, добываемых за пределами области или оставшихся от запасов, сделанных до мобилизации. Некоторые с слабой волей запасные набрасывались на эти напитки, не брезгуя даже и политурой, платили большие деньги, пили и хмелели»[54].

Массовый же призыв сразу изменил повседневную жизнь десятков тысяч сельских обывателей и горожан, к тому же он происходил в самый разгар сенокосной страды. Г. М. Жихарева, оказавшаяся летом 1914 г. в изыскательской партии на Чуйском тракте, вспоминала: «Помню совершенно перевернутые деревни – иначе не могу назвать, – исступленные вопли и причитания баб, растерянные, часто пьяные, бессмысленные или злобные лица мужчин, дикое оранье песен, полное неведение о происходящем»[55].

Помимо психоментальных факторов сыграли роль детонатора явные просчеты и недостатки в организации мобилизации, о которых выше уже сообщали акмолинский и тобольский губернаторы. Мобилизованные сутками ждали на сборных пунктах отправки дальше или погрузки в эшелоны. При этом, как в случае с Барнаулом, не получая длительное время горячей пищи и пребывая на улице. Губернские власти, как правило, вину за произошедшее возлагали на нижестоящие административные структуры. Тот же акмолинский губернатор в донесении в МВД от 4 октября 1914 г. поставил в упрек кокчетавскому уездному начальнику, «а равно находившимся в Кокчетаве крестьянским деятелям, что они не сумели собравшихся в городе запасных, среди которых были охмелевшие, успокоить твердым словом увещевания, а также не приняли меры к отобранию у них запасов водки»[56].

Более организовано мобилизация прошла в казачьих войсках Азиатской России. Командир 1-й отдельной Забайкальской казачьей бригады телеграмму о мобилизации получил в 4 часа 40 минут 18 июля 1914 г. В 6 часов утра в ее штабе началась мобилизационная работа. В 6 часов 30 минут командиры частей доложили о получении распоряжений о мобилизации. В 18.00 штаб бригады был укомплектован по штатам военного времени и к 21.00 был готов к отправке на театр военных действий. В полках бригады синхронно осуществлялся комплекс мероприятий: сотни получали боеприпасы; перековывали лошадей; проводились смотры обмундирования, людского и конского снаряжения и имущества; составлялись списки личного состава; оттачивались шашки; высылались артельщики за фуражом, овсом, продуктами; получали из неприкосновенных запасов котелки, палатки, парусиновые ведра, часы, бинокли, компасы и шанцевый инструмент; укладывались седельные вьюки; казаки проходили медицинский осмотр, больные передавались в местный лазарет, слабосильные, подсудимые и подследственные отправлялись в распоряжение полковых квартирмейстеров.

Призывник Первой мировой. Подпись на обороте: «На добрую память, дорогой и горячо любимой Марусе. 25 октября 1915 г.». Из коллекции Куйбышевского краеведческого музея, г. Куйбышев (бывший Каинск) Новосибирской обл.

Командиры сотен получали денежные авансы: на фуражное довольствие, приварочные, провиантские; офицеры обеспечивались денежным довольствием. Упаковывалось имущество сотен в ящики, от командира обоза принимали обоз 1-го разряда с полной укладкой (походные кухни и продовольственные повозки). Командиры сотен получали карты, книги учета, бланки и другие документы отчетности военного времени.

На доукомплектование полков прибывали казаки с льготы, а также получали лошадей из приписанных станиц. Люди, как правило, приходили плохо обмундированные и не имели всех положенных по мобилизации вещей, а «лошади поступали в очень плохих телах и многие были малопригодны под верх». Закончив доукомплектование и формирование, полки приступили к занятиям по боевой подготовке, прежде всего стрельбе, слаживанию сотен, разведке. Расписание занятий устанавливалось с 7.00 до 11.00, а после обеда – с 16.00 до 18.00. Проводилась пристрелка винтовок под патрон с остроконечной пулей. В мобилизованных частях Забайкальского казачьего войска находилось: 256 генералов и офицеров, 11667 казаков и 12465 лошадей. 1 сентября отдается распоряжение о выступлении бригады на фронт. 6 сентября ее штаб и 1-й Читинский полк приступили к погрузке в эшелоны на станции Чита-1 и 8 сентября убыли на театр военных действий. 14 сентября последний 1-й Верхнеудинский полк со станции Дивизионная 4 эшелонами отправился на запад России[57].

В целом же в ходе массовой мобилизации в июле – августе 1914 г. в армию призвали не менее 250 тыс. сибиряков. Но это было только началом мобилизационной кампании, продолжавшейся до середины 1917 г. Патриотический подъем первых месяцев войны сменился на суровую тыловую повседневность.

Проблема участия сибиряков в боевых действиях во время Первой мировой войны 1914–1918 гг. является предметом специального и обстоятельного исследования не одного поколения историков. Поэтому, предваряя анализ различных аспектов военной повседневности региона в избранных хронологических рамках, ниже постараюсь дать краткий очерк вклада сибиряков в военные усилия государства[58].

По состоянию на 1 мая 1914 г. в зауральских военных округах насчитывалось: в Омском – 17 батальонов и 6 казачьих сотен; в Иркутском – 68 батальонов и 20 сотен; в Приморском – 118 батальонов, Приморский драгунский полк (6 эскадронов) и 13 сотен[59]. Кроме того, в полосе отчуждения Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) дислоцировались подразделения Заамурского корпуса (округа) пограничной стражи, формально не входящие в состав русской императорской армии. Согласно Расписанию сухопутных войск 1910 г. в соединении насчитывалось 8 пехотных и 3 конных полка[60]. Как видим, основная часть российских войск в регионе концентрировалась на Дальнем Востоке. В соответствии с упомянутым выше мобилизационным расписанием в случае осложнения отношений с Японией или Японией и Китаем в Маньчжурии разворачивались четыре армии: 1-я, 2-я, 3-я Забайкальские и Приморская. До завершения мобилизации в них прикрывать район сосредоточения и КВЖД должен был Заамурский округ пограничной стражи, преобразованный и развернутый в армейский корпус.

Поскольку на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири мобилизационных ресурсов (резервистов) не хватало, предусматривалось их пополнение за счет Омского и Казанского военных округов. Так, при развертывании войск Иркутского военного округа до штатов военного времени требовалось порядка 150 тыс. чел., реально на его территории могли призвать 39,5 тыс. чел. Недостающее количество планировалось получить из Омского (70 тыс.) и Казанского (40,7 тыс. чел.) военных округов[61].

В ходе массовой мобилизации в июле-августе 1914 г. в трех упомянутых выше военных округах развернули 44 сибирских стрелковых полка (с 1-го по 44-й), сведенных в 11 Сибирских стрелковых дивизий. Кроме того во время войны сформировали еще 11 (12–22-я) сибирских стрелковых дивизий четырехполкового состава и Сводную Сибирскую стрелковую дивизию. Из подразделений Заамурского корпуса пограничной стражи образовали приблизительно 18 пограничных Заамурских пехотных и 5 пограничных Заамурских конных полков.